Напрашивается еще одно определение — «произвол». В энциклопедическом словаре Владислава Бачинина оно трактуется так: «анормативные, деструктивные проявления государственной или частной воли, которые противоречат действующему законодательству, ущемляют естественные права и свободы граждан и оцениваются как факты несправедливости». Но если разобраться, в случае с банковским курсообразованием ситуация не столь однозначна, поскольку речь идет о новой нормальности, ничем и никем не регулируемой.
Разве огромный, в 10-15 рублей, спред (разница между курсом покупки и продажи) противоречит действующему законодательству? Когда-то противоречил, и то с натяжкой, сегодня — вообще никак. В 1998 году, в пору резкой девальвации национальной валюты, ЦБ выпустил инструкцию, согласно которой максимальной разрешенный спред составлял 15%. Это позволило умерить пыл банкиров, которые тогда попытались было действовать в том же ключе, что и нынешние их коллеги, ссылаясь на свободу рыночной торговли. В 2004 году требование было отменено, а в огненном 2014-м, когда из-за посткрымских санкций рубль обвалился, ЦБ вновь задумался о его возвращении. Но не случилось.
Соответственно, никто — ни ЦБ, ни другие ведомства — сегодня банки не одергивает, не стращает, никаких рестриктивных документов не публикует. В своей валютообменной политике они вольны делать то, что считают нужным: что не запрещено, то разрешено. Стремясь получить дополнительную прибыль (ничего личного, только бизнес), банки закупают валюту по биржевому курсу, а продают по собственному. Кстати, это порой сильно бьет по психике, раздваивает сознание: обыватель начинает относиться к биржевым и официальным котировкам как к далеким от рыночной реальности величинам, а банковские, напротив, воспринимает всерьез.
О неэтичности, несправедливости, деструктивном характере происходящего, об ущемлении прав и свобод граждан вообще говорить бессмысленно. Кого волнуют эти моменты, кроме тех, кому срочно понадобилось обзавестись валютным кэшем?
И еще одно важное обстоятельство. Дело в том, что в условиях санкций баланс спроса и предложения на наличную валюту стал резко отличаться от баланса спроса и предложения на безналичную. Мартовский запрет Запада на ввоз в Россию долларов и евро остается в силе, соответственно, обладатели — как физлица, так и кредитные учреждения — явно не спешат расставаться с этими купюрами. У многих банков запасы практически иссякли. К слову, по этой причине ЦБ продлил ограничение на снятие наличной иностранной валюты до 9 марта 2023 года: лимит сохраняется на уровне $10 тысяч. В условиях экономической нестабильности и геополитических катаклизмов ценность именно наличных денег (необязательно долларов, евро или фунтов стерлингов) и, конечно, драгметаллов возрастает многократно, это универсальный вневременной закон.
В обычной российской практике нормальным считается спред в диапазоне от 0,5% до 2%, который меняется в зависимости от канала продаж, например, интернет-банкинга, банкоматов, обменников, а также соотношения спроса и предложения. Но в периоды обострения кризиса любой банк использует тревожность населения, чтобы максимизировать свою прибыль. И это — его индивидуальное рыночное решение, где не может быть ни регулирования, ни обязанностей, ни доброй воли, где не работают никакие аргументы. Скажем, 28 февраля 2022 года, на пике ажиотажного спроса на валюту, размер спредов в ряде банков достигал 65-70 рублей: доллар они покупали за 85-90 рублей, а продавали за 150-160. Да, формально это сравнимо с черным рынком, с действиями валютных менял во времена СССР: курс «с рук» мог отличаться от официального в несколько раз. Советское законодательство предусматривало самые суровые наказания — от трех лет лишения свободы до смертной казни, согласно статье 88 УК РСФСР. О той степени свободы, какую имеют сегодня банки, тогдашние валютные спекулянты могли только мечтать.