Бурундуки в основном обитают в лесах, они древесные животные, живут в своих норах под деревьями. Легких путей бурундук не ищет и предпочитает места, заваленные буреломом и валежником, по берегам рек и ручьев. Чтоб труднее было добраться.
В жилище земляной белки кроме комнат всегда имеются одна или две большие кладовки и один-два туалета. Зимой, по обыкновению, бурундуки впадают в спячку, а дождливую погоду пережидают в норах. Туда же, используя большие защечные мешочки, перетаскивают запасы.
Детеныши бурундуков довольно долго живут в родительских гнездах и начинают выходить наружу уже подросшими. Человека бурундук не то чтобы боится, но общение с ним не приветствует.
Кладовые зверьков наполняются пшеницей, овсом, гречихой, льном, подсолнечником, орехами, яблоками, грибами. Количество запасов в норе, а их у бурундуков, как правило, несколько, достигает 6 кг и больше. Неудивительно, что у бурундуков много врагов, главным образом это мелкие хищные звери и птицы, но враг номер один — медведи, охотящиеся не за самими бурундуками или их норами, а за припасами.
Ничего не напоминает?
В России бурундуки живут в основном на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке, поэтому устное народное творчество о них встречается у азиатских народов страны: алтайцев, эвенков, нанайцев. Во всех сказках безымянные авторы, превознося хозяйственные качества бурундуков, пытаются примирить зверьков с их главным врагом, медведем.
Алтайские сказочники информируют, что бурундуки (народ) много раз спасали медведей (властителей леса) от голодной смерти в лихие времена, а те в «благодарность» пытались погладить их пятерней по спинке, после чего у бурундуков появились и остались пять характерных буро-черных отметин. Все совпадения с логотипом правящей партии здесь и далее случайны.
Как пишут в эвенкийской сказке, найдя припасы бурундука, медведь набросился на еду и тотчас все съел. Потом он погладил лапой спину животного и похвалил его: «Маленький ты зверек, а накормил меня, старика». У бурундука образовались на спине пять полосок. С тех пор у всех бурундуков стало на спине пять черных полосок.
Хотя вряд ли это была благодарность. Скорее, медведи пытались пометить их — мол, свои, но те ускользали.
Медведям вообще нравилось, что у бурундуков всегда есть потайные припасы, о которых знают лишь сами зверьки. Однако все медвежьи попытки самостоятельно найти тайники, как правило, оканчивались неудачей. «Бурундук — хозяин старательный, — говорят на Алтае. — Он на три года вперед орехами запасается». «Постой-постой-постой! — сказал самому себе медведь. — Надо нору его найти, у него закрома и весной не пустуют».
Нет, то, что на поверхности, — сладкие ягоды, кедровые орехи, съедобные грибы и проч. — это все понятно, но что еще? Клады, заначки, неучтенные вложения — вот что властителям-медведям интересно. Что поделать: жить честно у косолапых не получается — таковы законы леса.
Опустошив бурундучьи запасы, медведи в сказках, по крайней мере, всякий раз изображали из себя благородство: «Благодарю! Пусть ваши закрома пустыми не стоят. Вы такой добрый, будьте всегда счастливыми. Позвольте вашу честную лапу от души пожать!»
Снова ничего не напоминает?
Медведей в лесу много, бурундуковских припасов на всех не хватает. Поэтому русский человек всегда обращался к такому виду сохранности имущества, как клады. На протяжении многих веков профессиональные искатели сокровищ и просто случайные люди (строители, коммунальщики, дачники) находят, в первую очередь в земле, схроны из монет, драгоценной утвари, ювелирных украшений, датированных самыми разными историческими эпохами.
Земля для русского человека всегда, по крайней мере до тех пор, пока не появились монастырские вклады (общедоступные банковские институты были учреждены в 1860-х), была своеобразной банковской ячейкой. Как писал русский экономист Иосиф Кулишер, люди, «тщательно хороня свое добро близ дома или на берегу реки, делали тайный знак — клали камень или сажали деревцо и отрывали по ним свое сокровище. Но в случае смерти их «безответный банкир» навсегда сохранял вверенную ему тайну».
От этой привычки русский человек не избавился даже в ХХ веке. В конце 1990-х автор этих строк случайно обнаружил спрятанный за батареей дома 1914 года постройки мешочек с серебряными монетами, самой ценной из которых был серебряный рубль 1818 года.
Со временем люди начали объединять капиталы, создавая параллельную финансовую систему. Да-да, речь об общаках (неформальных страховых фондах), но не о воровских, а в первую очередь о старообрядческих.
Когда в середине XIX века арестовывали предводителя беспоповского Преображенского богаделенного дома Семена Кузьмина, а местную моленную закрывали, деньги (общак) в больших количествах нашли под половыми досками.
Без сомнения, то был общак преображенского беспоповского согласия. Общак, к которому государство не имело никакого отношения, но посчитало возможным поживиться им. И не только им, но и прочим имуществом беспоповцев.
Бурундуки много раз пытались и пытаются играть с медведями честно, но всякий раз получается — в одну государственную дуду.
Одним из первых шагов молодого советского правительства стал декрет ВЦИК от 14 декабря 1917 г. «О национализации банков». Однако существенно меньше известен подписанный в тот же день декрет ВЦИК «О ревизии стальных ящиков в банках», под которым подразумевалась конфискация ценностей из банковских ячеек в кредитных организациях.
Как писал советский экономист Захарий Атлас, «национализация банков лишила контрреволюционную буржуазию ее финансовых центров и передала в руки пролетариата могучее средство контроля над производством и обращением… только в Москве в результате обрезования 22 000 сейфов было найдено золота на 300 000 руб., серебра — на 150 000 руб. и на 450 млн руб. ценных бумаг».
Да-да, лишила, передала, нашла. В среднем аж по 13,6 рубля золотом и целых 6,8 рубля серебром на одну ячейку. Для сопоставления: золотой запас России ко времени октябрьского переворота составлял 1,3 млрд рублей. Про ценные бумаги умолчим: к тому времени предприятия уже были национализированы.
При денежной реформе 1947 года вклады физлиц в Госбанке составили 3210 млн руб. и были уценены на 640 млн руб. Причем пострадали вклады наиболее зажиточных бурундуков: вклады 3001–10 000 руб. были уценены на 237 млн руб., а вклады от 10 001 руб. — на 403 млн руб. При этом устанавливался фиксированный срок подачи заявлений на обмен, из-за чего наследники пропавших без вести и погибших красноармейцев лишились десятков миллионов рублей.
При кривой хрущевской деноминации 1:10 1961 года в выигрыше оказались лишь те бурундуки, которые хранили сбережения в монетах. Монеты еще долго ходили наравне с новыми копейками и пятиалтынными.
Про заморозку вкладов в Сбербанке и Госстрахе даже вспоминать не хочется. Тогда медведи схарчили 318 млрд руб. в Сбере и 42 млрд руб. в Госстрахе.
То, что доверия у маленьких бурундуков к огромным медведям нет, очевидно. Как и то, что на Руси слухами земля полнится. В частности, о грядущей деноминации ориентировочно 1:100, чтоб доллар стоил «как когда-то» 60 копеек. Не зря же зампред ЦБ Сергей Белов недавно заявил о возобновлении печати купюр в пять и десять рублей в конце этого года.
Куда бедному бурундуку податься? Пожалуй, никуда. Разве что в жилище, которое, как мы уже выяснили, медведей не интересует. Им нужны наши припасы, заначки, а потрошить квартиры, лишая зверьков пристанища, в планы властей не входит.
Но что самое интересное, бурундуки опять выживут, хоть и вновь выйдут из очередной нервотрепки с медведем потрепанными. И со все теми же пятью отметинами на спине.