— Как отечественный рынок труда реагирует на сложившуюся геополитическую и экономическую ситуацию?
— Текущая ситуация серьезным образом отличается от того, что мы испытали в 2020 году, в разгар пандемии COVID-19. Смешалось много факторов: разрыв экономических связей, санкции, ограничения, связанные с финансовой сферой, снижение уровня жизни и инфляция.
Тем не менее даже в таких условиях компании массово не расстаются со своим персоналом. Российское трудовое законодательство предполагает: прежде, чем человек будет уволен, его как минимум за два месяца надо об этом предупредить. Потом работнику должны выплатить выходное пособие в размере трех средних заработных плат. Это приводит к тому, что работодатели занимают выжидательную позицию. Проблематично уволить сотрудника и еще пять месяцев его содержать.
В таком буферном, выжидательном состоянии рынок труда будет находиться условно до конца мая. Пока же работодатели думают над окончательной численностью своего коллектива и кого именно им придется сократить.
— И чем эти думы работодателей могут закончиться для наемного персонала?
— Скорее всего, будут использоваться инструменты, которые были апробированы еще в середине 1990-х.
Во-первых, это введение режима сокращенного рабочего дня или рабочей недели с пропорциональным снижением оплаты труда. Во-вторых, экономия на фонде оплаты труда, которая выражается в прекращении индексации зарплат и выплат премиальных, переходе на выплату зарплаты в конвертах и применении прямого урезания зарплаты при сохраняющейся или растущей нагрузке.
В-третьих, это использование так называемых административных отпусков — отпуска за свой счет с сохранением формальной занятости. Данный инструмент активно используют в летний период. В это время работники могут компенсировать отсутствие доходов работой на своих же грядках или попытаться найти временную подработку, которая может быть связана со строительством, ремонтом, оказанием бытовых услуг, частным извозом. Могут также на условиях совместительства замещать низкооплачиваемые рабочие места в бюджетном секторе.
— И как все эти меры скажутся на уровне безработицы в стране?
— Перечисленные механизмы по демпфированию роста открытой безработицы оказывают серьезное влияние на уровень официально регистрируемой безработицы. Она на первых этапах не растет теми темпами, которые характерны для экономического спада. В этом наше отличие от европейской или американской модели безработицы.
Но скрытый характер роста безработицы очень серьезно влияет на доходы людей, которые оказались в непростой ситуации. Они сокращают потребление, а значит, стимулируют дальнейшее негативное влияние на смежные секторы экономики, связанные с личным потреблением, и на банковскую систему.
Сегодня официально зарегистрированная Службой занятости безработица находится на уровне 697 тысяч человек, что ниже уровня начала пандемии в 2020 году. Но еще раз повторюсь: это лукавая цифра, не отражающая всю сложность проблемы.
Мы должны быть готовы к постепенному увеличению безработицы. Как всегда, пик придется на октябрь–ноябрь, когда все ресурсы сдерживания безработицы будут выработаны, и те компании, которые не найдут замены разрыва логистических цепочек, будут вынуждены сокращать персонал.
Пока на рынке труда — период напряженного ожидания. Вместе с тем подчеркну, что ряд крупных компаний уже заявили о том, что планируют сокращение персонала на 10–20%. То, что безработица будет расти, это факт неизбежный.
— Известно, что число активных вакансий в сфере страхования, рекламы, автомобильного бизнеса сокращается. Какие еще направления наиболее рисковые с этой точки зрения?
— В первую очередь сокращаются те направления, которые в наибольшей степени испытали давление со стороны санкций. Например, банковский сектор, с ним связано страхование. Ушло большое количество вакансий, связанных с ценными бумагами за рубежом. Нет потребности в брокерах.
Очень сильное давление на рынок труда оказывает снижение реальных доходов населения. Это отразится на всей линейке профессий, которые обслуживают этот спрос, — в первую очередь на сфере услуг. В период кризиса у потребителей всегда включается модель экономного потребления. В такой момент под угрозой оказываются спортивные и досуговые центры, сфера искусства, туризм, общепит.
Но только по вакансиям нельзя судить о состоянии рынка труда в полной мере. Ведь структура вакансий разная. Например, есть так называемые замещаемые вакансии. Фирмы ищут человека на уже имеющуюся позицию, но с меньшей заработной платой. Такое часто происходит в условиях кризиса.
К сожалению, увидеть объем замещаемых рабочих мест через простой анализ невозможно. Надо также понимать, что в России большое количество людей занято в теневом, неформальном секторе. Это порядка 19 миллионов человек, которые не подпадают ни под какие опросы. Плюс большое количество граждан у нас занято в малых предприятиях, которые не участвуют в такого рода исследованиях. В общей сложности численность занятых в этом секторе достигает порядка 45 миллионов человек. Малый и средний бизнес в первую очередь реагируют на кризисные явления.
Кстати, компании в целях экономии очень часто отказываются от административных функций. В первую очередь под сокращение попадает аппарат (кадры, бухгалтерия, пиар-отделы). В меньшей степени пострадает маркетинг, потому что высок спрос на специалистов, которые могут продвигать товары.
Между тем у нас всегда существовал, существует и будет существовать дефицит работников сферы здравоохранения. В первую очередь это врачи, средний медицинский персонал, санитарки. То же касается и учителей.
Сектор госслужбы, понятно, на сегодняшний день замрет. Расширения точно не будет. Скорее всего, мы увидим сокращение процентов на 5.
— А если посмотреть на ситуацию на рынке со стороны соискателей рабочих мест: много ли размещается резюме?
— Сейчас сложно оценивать динамику резюме. Надо подождать еще какое-то время, хотя бы месяц, когда рынок труда начнет реально реагировать на сложившуюся экономическую ситуацию. Тогда мы увидим реальное соотношение спроса и предложения. А сейчас идет своеобразный процесс «пристрелки». Компании понимают, что кто-то из сотрудников может уволиться, размещают вакансии на опережение, а соискатели боятся, что подпадут под сокращение, и на всякий случай размещают резюме. Но при этом реального трудоустройства не происходит.
— В чью же пользу сложившаяся ситуация на рынке труда: работодателей или наемных работников?
— Есть один фактор, который может стабилизировать ситуацию на рынке труда. Для работодателей это, скорее всего, отрицательный момент, для соискателей — положительный. Дело в том, что изменение соотношения рубля к доллару, а также механизма перевода денежных средств в страны СНГ и ЕАЭС приведет к оттоку мигрантов, причем не просто тех, которые улицы подметают, а специалистов, которые работают сварщиками, строителями… Сейчас, к сожалению, наметился такой тренд. За такую рабочую силу конкурируют Южная Корея, страны Ближнего Востока и даже Европы.
Кстати, 1,5 млн человек, которые не приехали в Россию после пандемии, в значительной степени помогли быстро восстановиться рынку труда. Но до конца с точки зрения совпадения потребностей работодателей и желания работников мы этот дисбаланс не смогли ликвидировать. Сейчас, скорее всего, будет серьезный отток специалистов в сферах строительства, системы ЖКХ, логистики. Около 1,5 млн рабочих мест может освободиться. Но возникает вопрос: хотят ли наши граждане занимать эти места? Реальную картину мы увидим лишь к сентябрю–октябрю.
Самыми активными вакансиями будут те, что связаны с импортозамещением: инженеры, технологи в области производства машин и оборудования, специалисты в области IT.
— Есть ли смысл в нынешних условиях людям получать статус официального безработного?
— В первую очередь он дает возможность получить пособие по безработице. Максимальное пособие установлено в размере прожиточного минимума. Одновременно статус безработного дает право семьям получать пособия социального характера.
В соответствии с законом у нас существует такой порядок: семьи, которые получают совокупный доход, разделенный на членов семьи, в размере ниже прожиточного минимума в субъекте РФ, имеют право получить доплаты из бюджета субъекта РФ в размере 50–70–100% от прожиточного минимума. Получается, если вы оказались безработными, то на помощь приходит бюджет.
Еще один бонус — это право получить возможность бесплатного повышения квалификации. Правительство выделило достаточно средств на проведение такого рода обучения. Но для начала нужно искать контакты с работодателем и уже под него обучаться, чтобы не получать диплом, с которым на рынке труда ты никому не нужен.
Есть также программа для безработных, связанная с переездом к новому месту работы. В качестве субсидии можно получить до 250 тыс. рублей. Аренда жилья на новом месте оплачивается до шести месяцев. Местные власти должны помочь социализироваться семье на месте: определить детей в дошкольные учреждения, в школы, поставить членов семьи на учет в системе оказания медицинской помощи. Есть программы в отношении молодежи. Например, ученический договор, когда выплачивают до одного МРОТ работодателю, если он берет молодого человека и заключает с ним срочный трудовой договор, обучает и помогает войти в рабочий процесс.
Плюс программа, которая касается так называемых общественных работ. В этой системе планируется занять до 600 тысяч трудоспособных граждан. В чем ее суть? Допустим, человек не может найти работу. В таком случае, чтобы он не терял трудовой тонус, ему предлагают поработать на общественных работах, которые, как правило, организовывает муниципалитет. Бонус заключается в том, что можно получить дополнительные деньги в размере прожиточного минимума, то есть уже два пособия — и по безработице, и по общественным работам. В некоторых субъектах суммарно выходит 26 тыс. рублей, что является неплохим подспорьем для людей, лишившихся работы.
— Существуют ли меры поддержки граждан, уволенных по собственному желанию?
— Вот это проблема. Не соглашайтесь на увольнение по собственному желанию, потому что оно не дает статуса безработного. Соответственно, вы вряд ли получите пособие по безработице. Это надо иметь в виду.
— Допустим, работодатель настойчиво намекает, что надо написать заявление по собственному желанию. Что в таком случае делать сотруднику?
— Это собственный выбор человека. Если работник столкнулся с давлением и готов ему противостоять, он может обратиться в инспекцию по труду. Тогда инспектор будет заниматься уже работодателем. Если будет понятно, что трудовое законодательство было нарушено, делом займется прокуратура. Но вряд ли работодатели сейчас захотят привлекать к себе внимание. Как правило, они предлагают переходную форму: увольнение по соглашению сторон, которое предполагает некую компенсацию. Это уже вопрос договоренности. Но надо помнить, что увольнение по соглашению сторон — это все-таки условие, которое затруднит получение пособия по безработице и регистрацию уволенного как официального безработного.
— Если гражданин находится на учете в центре занятости, может ли он получить дополнительный доход?
— Если служба занятости выяснит, что он где-то подрабатывает, то его снимут с учета. Потому что безработный — это статус человека, который не имеет работы, ищет ее и готов к ней приступить. Здесь надо помнить о том, что у службы занятости есть полномочия потребовать возврат пособия по безработице в случае, если выяснится, что человек параллельно где-то трудится. Налоговая служба, например, может отыскать источники дохода человека как самозанятого. Как только это выяснится, человеку будет предъявлен иск, его снимут с учета и заставят вернуть те деньги, которые ему выплачивали по безработице.
— Почему реальная безработица и официальная всегда сильно разнятся?
— Есть безработица, которая фиксируется по методологии Международной организации труда, и есть официально регистрируемая безработица. Это два разных показателя. Официально регистрируемая — это численность людей, пришедших в службу занятости и поставленных на учет как безработные. А реальная безработица, которую фиксирует Росстат, — это те люди, которые находятся в состоянии без работы, ищут ее, но при этом надеются на собственные силы. Они могут быть временно неработающими.
Наступил, допустим, период, когда человек хочет отдохнуть, но он через какое-то время все равно возвратится к работе. Возьмем относительно благополучный период — конец 2019 года. Тогда численность безработных в службе занятости была 700 тыс. человек, но на рынке труда искали работу около 3 млн человек. Эти два показателя всегда сильно отличаются.
— У кого наибольшие шансы в нынешней ситуации найти работу?
— В первую очередь работодатель всегда ценит людей, которые умеют работать. То есть не желают только высокой заработной платы, а умеют делать свое дело. К этому надо подойти с большой ответственностью. Не ловить журавля в небе, а иметь синицу в руках. Необходимо постараться уделить больше внимания повышению своей квалификации.
В России существуют сервисы, например, для граждан 50+, для молодых людей, для мам. Получить дополнительное профессиональное образование можно, но нужно разумно подойти к оценке своих компетенций.
Если у человека нет стопроцентной уверенности в том, что в новом для себя секторе у него получится остаться надолго, то лучше экспериментов со сменой сферы деятельности не проводить. Потому что заявить о своем умении можно, а вот доказать его будет сложно.
— Где соискателю искать высокие зарплаты?
— Здесь все зависит от работодателя. Сварщик может получать 120–200 тыс. рублей, но это должен быть специалист высокого разряда. То же самое с айтишниками: можно получать 70 тыс. рублей месяц, а можно в разы больше. Весь вопрос в том, какую функцию человек выполняет, к чему стремится.
Если ты активный разработчик нового программного обеспечения, то и миллион в месяц можешь зарабатывать. А если ты специалист, который может настроить только стандартное ПО, то и зарплата будет значительно меньше. Поэтому говорить о том, что какая-то отрасль супервыгодная и изобильная, сложно.
В Москве врачи, которые работали в пандемию, получали до 450 тыс. рублей в месяц. Но это была рискованная работа в сверхсложных условиях — 24 часа 7 дней в неделю. Всегда надо осознавать, что стоит за теми или иными заработками.
В начале 1990-х годов, когда из ниоткуда создавались новые виды деятельности, а также был кадровый голод в финансовой и страховой сферах, на вакансии брали молодых людей вообще без опыта, потому что профильных специалистов просто не было. Эти люди получали высокую зарплату и имели возможность, отработав три месяца, искать себе другую работу с еще более высокой заработной платой. Компании перекупали специалистов друг у друга. Такого рынка уже не будет. Сегодня карьера должна выстраиваться последовательно.
— И все-таки можно назвать сферы, где шансы на карьерный рост и высокие зарплаты наибольшие?
— Если говорить о длительной перспективе, то от столетия к столетию всегда профессионально востребованы врачи и учителя. В сфере здравоохранения и образования всегда дефицит кадров. Все остальное — это конъюнктурная история. Например, блогеры: вроде бы лицом светишь, на рекламе получаешь много денег. Но кризисы такого рода, как текущий, ставят все на место. В максимальной степени занятыми остаются люди, которые обеспечивают базовые потребности человека.
Фармацевтика и сельское хозяйство — очень выгодная история в будущем. Если говорить о лекарствах, то в последние годы наша страна очень активно занималась импортозамещением. В условиях ограничений, связанных с поставками, фармацевтика как отрасль будет расти и развиваться. Ну и сельское хозяйство с точки зрения новых профессий: это и диспетчеры управления многофункциональными сельскохозяйственными центрами, это и сотрудники животноводческих комплексов, это и специалисты, управляющие системами жизнеобеспечения больших хозяйств, которые круглый год выращивают сельскохозяйственную продукцию.
— Каков ваш прогноз по безработице?
— Пока меры поддержки государства очень осторожные. Они повторяют в значительной степени те, что принимались в период пандемии 2020–2021 годов. Но сейчас другая история.
Мониторить состояние дел с занятостью у крупных компаний еще можно, а вот понять ситуацию в малом и среднем бизнесе практически невозможно. Они не обязаны отчитываться, не делали этого ранее и сейчас вряд ли будут, а там очень много занятых, как, впрочем, и в неформальном секторе. А именно они являются самыми уязвимыми для рынка труда.
Если в 2020-м экономика упала на 4,5% (только регистрируемая безработица была 3 млн 755 тыс. человек), то сейчас мы можем увидеть падение ВВП на 8–10%, что очень близко к показателям начала 90-х годов. При таком сценарии количество регистрируемых безработных может достигнуть и 5 млн человек.
— Что могут сделать власти, чтобы подобного всплеска безработицы не случилось?
— Здесь важно не следовать за событиями, а играть на опережение. Необходимо предотвратить «эффект домино», когда рост безработицы и падение доходов провоцируют дальнейшее снижение ВВП и новый виток роста безработицы. Для этого в первую очередь правительство должно поддержать потребительский спрос. Людям надо компенсировать инфляцию, а она процентов 20 будет точно. Если мы хотим оставить на плаву сферу услуг — фитнес-индустрию, туризм, общепит, то людям надо дать денег.
Важна индексация заработной платы и наличие госзаказов. Взять, к примеру, сферу строительства, ликвидацию ветхого жилья. Госконтракт обеспечит наличие рабочих мест. Тут будут задействованы и транспортники, оставшиеся из-за санкций не у дел, и металлурги, и энергетики. Однако пока о комплексной программе поддержки бизнеса и населения именно с точки зрения сохранения и создания новых рабочих мест мы не слышим.