В США подземные энергетические хранилища, вмещающие около 100 млн тонн нефти, давно существуют. Это немногим больше 730 млн баррелей. Такого объема американским потребителями хватит на полтора месяца. Примерно столько же «черного золота» вмещают европейские углеводородные склады. Россия похвастаться аналогичными объемами пока не может — львиную долю добычи наша стран по-традиции отправляет на экспорт, а внутреннее потребление обеспечивается ростом добычи на постоянно включаемых в энергосистему месторождений. Наложение европейского моратория на закупку «черного золота» из нашей страны грозит разорвать давно создавшуюся структуру: европейцам придется найти альтернативных поставщиков сырья, а Россия будет нужно согласовать увеличение экспорта в страны, не присоединившиеся к экономическим санкциям против Москвы.
Впрочем, если у потребителей топлива существуют маневры для преодоления топливной голодовки, хотя бы за счет роста отпускных цен на сырье, то отечественным нефтяным компаниям приходится смиряться с финансовыми и производственными потерями. Как прогнозирует директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин, добыча жидких углеводородов на российских предприятиях из-за санкций упадет в апреле на 1,5 млн баррелей в сутки, а в мае снижение добычи рискует составить до 3 млн «бочек». «На российских топливных объектах «застряло» огромное количество нефти и нефтепродуктов, что привело к затовариванию мест хранения», — пояснил эксперт.
После сокращения объемов нефтепереработки, как сообщают источники Reuters в Минэнерго, крупные российские предприятия столкнутся с еще более резким затовариванием сырья. По данным Центрального диспетчерского управления ТЭК, отечественные НПЗ в марте снизили переработку «черного золота» примерно на 11% и пока наращивать производственные объемы не собираются.
Для сбережения сырья, которое не удастся продать, необходимо создать аналогичные по объемам резервуары — такие же, какими располагают Соединенные Штаты и их европейские сателлиты. Этот вопрос поднимался в российском правительстве еще в 2020 году, когда спрос на «черное золото» резко рухнул из-за пандемии коронавируса. Предполагалось, что строительство подземных резервов отнимет не менее десятилетия, но если постараться, то на разработку технических обоснований проектов, как полагает гендиректор ФБУ «Государственная комиссия по запасам» Игорь Шпуров, уйдет «всего 3-5 лет».
В отсутствие хранилищ российские добывающие компании и международные трейдеры подбирают специальные юридические механизмы, чтобы проигнорировать санкционные претензии. Один из способов преодолеть эмбарго на поставки «черного золота» из нашей страны, которое собирается ввести Евросоюз, уже найден. На мировой рынок может поступать так называемая «латвийская смесь» — микс западносибирских сортов сырья с нефтью других мировых добытчиков (предварительное название получено из-за места изготовления — латвийского порта Вентспилс). Если добытое в нашей стране «черное золото» наполовину смешано с жидкими углеводородами, имеющими любое иное «гражданство», то подобный коктейль уже не будет считаться российским сырьем, что позволит абстрагироваться от западных санкций.
Подобная трансформация давно существует. Как рассказали «МК» независимые наблюдатели, ряд морских нефтяных судов, прибывших к берегам Гибралтара (крупный международный перевалочный пункт энергоресурсов) из российских портов Усть-Луга и Приморска, уже несколько раз купажировали и перенаправляли такие смеси для поставок как в Южную Корею, так и в Роттердам, являющийся ключевым нефтяным терминалом Нидерландов. «Нефтяные поставки из России в Европу на время затормозятся, но полностью не остановятся. Страны Старого Света будут покупать энергоресурсы у посредников, которые не подвергаются давлению со стороны Запада, — считает эксперт Союза нефтегазопромышленников Ирина Кезик. — Эмбарго ЕС на российскую нефть приведет к появлению роттердамских или антверпенских смесей. Эта схема работала и будет работать. Пробелы европейского законодательства в очередной раз продемонстрирует рефлекторное отношение Брюсселя к такому бизнесу», — считает Ирина Кезик.