Среди источников энергии, попавших под санкции — российский уголь, по нему в ЕС, очевидно, полное согласие. Европейские лидеры сошлись на угольной тематике по одной простой причине: эта сфера для них не так критична, как нефтегазовая. Впрочем, и для России ограничения по углю тоже не станут шоком — потребление его в азиатских странах в последние годы лишь нарастает, а потому и недостатка в рынках сбыта нет.
Застрельщиком идеи о немедленном отказе от российских углеводородов стали США, которые, вполне ожидаемо, сразу же призвали к аналогичным мерам и партнеров из Европы.
Великобритания, покинувшая Евросоюз, безотлагательно присоединилась к Соединенным Штатам, заодно пообещав ни много ни мало к концу текущего года полностью отказаться от нефти и газа из РФ. Ставку Лондон делает на развитие альтернативных источников энергии, однако не стоит забывать о том, что британская нефтяная промышленность способна самостоятельно обеспечить потребности Соединенного Королевства на 30%-40% — показатель пусть не впечатляющий, но относительно высокий на фоне континентальной Европы.
В ЕС же перспективы форсированного украинским кризисом ухода от энергозависимости от России породили ожидаемые сомнения и противоречия. При этом четких критериев разделения между сторонниками и противниками эмбарго проследить нельзя. Если сдержанная позиция Германии, зависящей от энергопоставок из РФ, объяснима, то Польша, которой российские углеводороды не менее важны, в то же время громко и четко выступает за запрет их импорта для всего ЕС.
Руководство Евросоюза предпочитает «не выносить сор из избы» и не называет конкретные страны, но аналитики примерно обозначили круг противников эмбарго.
Среди государств-«отступников», например, Венгрия, где в результате прошедших парламентских выборов пост премьер-министра сохранил Виктор Орбан, известный откровенно антиукраинской позицией и числящийся условно «пророссийским» политиком. Колеблется и Болгария, которая еще в конце марта говорила о невозможности отказаться от российский углеводородов, но в то же время обещала не продлевать действующий контракт с «Газпромом»: срок его истекает в конце 2022-го, поэтому затягивание Софией переговоров внутри ЕС вполне понятно.
Власти Италии просто сняли с себя ответственность, заявив о готовности поддержать эмбарго, но — только в случае его однозначного одобрения всеми остальными членами Евросоюза.
Впрочем, на фоне колебаний отдельных стран, в Брюсселе не теряет надежды ускорить введение запрета. Не сумев согласовать его к 8 апреля, представители государств — членов ЕС уже в ближайший понедельник, 11-го числа, намерены приступить к новым обсуждениям, заявил Верховный представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Жозепп Боррель. Очевидно, что и три дня пройдут не впустую, а будут посвящены закулисным переговорам в узких кругах.
Настойчивость или, если угодно, спешка Брюсселя в своем роде логична: пока коллективный Запад объединен антироссийскими настроениями, окно для согласования общего решения открыто. При изменении ситуации как на Украине, так и внутри стран ЕС, где экономические санкции уже дали негативный эффект, найти компромисс будет сложнее. Европейские столицы все больше задумываются о национальных интересах, особенно на фоне нарастающих протестов в той же Германии, Испании и Франции.
Но даже сейчас переговоры внутри Евросоюза могут быть нелегкими. Для принятия решений на уровне организации необходимо согласие всех ее членов. Об этом в разговоре с «МК» напомнил .доцент кафедры интеграционных процессов МГИМО Александр Тэвдой-Бурмули.
«Решения, в том числе и по санкциям, принимает высший политический орган ЕС, Европейский совет, после чего исполнение переходит в ведение Европейской комиссии (высший орган исполнительной власти — «МК»), — отметил эксперт. — Для согласования каких-то мер необходим консенсус всех стран-участников ЕС, отказ даже одного государства заблокирует процесс».
Несмотря на то, что Еврокомиссия представляет исполнительную ветвь власти, полномочия ее в реализации решений вышестоящих органов не безграничны. Каждая страна может инициировать обсуждение в рамках Комиссии отдельных аспектов проблемы на предмет соответствия национальному законодательству. Однако это уже, скорее, техническая работа: первоочередная задача — добиться единства в Евросовете.
Инструментов принуждения для несогласных с общей линией в ЕС не предусмотрено, однако, как показывает практика, консенсус вполне может быть достигнут за счет закулисного торга.
«Мы это видели на примере миграционного кризиса. Многим странам обещают нечто в одной сфере, чтобы добиться от них компромисса в другой. Вся политика Евросоюза — это непрекращающийся торг одновременно по многим досье, разнесенных и по проблематике, и по времени, то есть срокам «сделки». Такие механизмы вполне возможны и в данном случае», — подчеркнул Александр Тэвдой-Бурмули, отвечая на вопрос «МК» о возможности давления на внутриевропейскую фронду. Однако помимо торга есть и куда более неприятные сценарии.
«Надо понимать, что многие государства — члены ЕС серьезно зависят от дотаций, согласуемых в Брюсселе, — продолжает эксперт. — В их числе Венгрия, Польша и многие другие. Это тоже всегда потенциальный дополнительный аргумент при согласовании общеевропейского курса. К нему не любят слишком часто прибегать, потому что это чревато конфликтными ситуациями.
В случае же если существует критически важная проблема (например, отход тех же венгерских или польских властей от правового режима ЕС в плане независимости судопроизводства, контроля СМИ), Брюссель, как это было видно, вполне способен разговаривать на языке полуультиматумов, не исключая отключения отдельных стран от механизма распределения ресурсов внутри Евросоюза. Однако пока мы таких шагов не видим, и не думаю, что они последуют».
В нынешней ситуации принудить кого-то к следованию общим курсом сложно не только технически, но и в силу объективных обстоятельств, а именно отсутствия альтернатив: российские энергоносители банально нечем заменить.
В то же время стоит понимать, что само решение об отказе от нефти и газа из РФ было принято давно, вне контекста нынешнего кризиса, отметил эксперт: «Процесс шел ни шатко ни валко, как свидетельствовала дискуссия вокруг «Северного потока-2»; но сейчас перспектива отказа от энергоносителей уже, скорее, кратко- или среднесрочная».
С политической точки зрения часть сторонников эмбарго возлагает надежды на Совет Евросоюза (один из двух высших законодательных органов власти ЕС). Дело в том, что в нем сейчас председательствует Франция, которая находится в числе поддерживающих новые ограничения государств.
Однако не стоит забывать, что Совет ЕС, представленный профильными министрами стран-членов, в любом случае оказывается при этом ниже по уровню, чем Европейский совет (представлен главами государств и правительств). И потенциальный эффект от Франции как государства-председателя — очень слабый и, скорее, декларативный.
«Председательствующая в Совете ЕС страна не обладает какими-то эксклюзивными, значимыми полномочиями,— напомнил в связи с этим Александр Тэвдой-Бурмули. — Она, конечно, может неким образом интонировать повестку, расставляя приоритеты.
Это хорошо проявилось во время конфликта с Грузией в 2008 году. Тогда председательствовала, кстати, тоже Франция, и с активностью ее президента Николя Саркози была связана та посредническая роль, которую взял на себя ЕС. При другой стране-председателе или ином лидере ситуация тогда могла бы отличаться. Но применительно к нынешним событиям этот сценарий едва ли сработает. Французского президента Эмманюэля Макрона ожидают непростые выборы на родине, и в этих условиях делать какие-то резкие движения, еще и с непонятным конечным итогом, ему незачем».
Глава Евросовета Шарль Мишель, комментируя буксующий процесс согласования эмбарго, заявил, что странам ЕС придется рано или поздно пойти на данную меру. Судя по этим словам и бескомпромиссной позиции давящего на партнеров Вашингтона, европейские страны вступают в период интенсивного внутреннего торга.