- По оценке Центра стратегических разработок, число рабочих мест в российской экономике может сократиться на 2 млн до конца года, безработица в таком случае вырастет с 4,4% до 7,1–7,8%. Речь идет об отраслях, более зависимых от импортных компонентов (автопром, производство бытовой техники) и потерявших из-за санкций рынки сбыта (металлургия, производство удобрений, строительство). Вы согласны с этим прогнозом?
- Думаю, реальная безработица вырастет не более, чем на миллион человек. Если рассматривать отрасли, зависимые от импортных комплектующих, то, как правило, бизнес находит им замену на рынках других стран. Может, и не сразу, но находит. Во-вторых, неизбежно импортозамещение и, соответственно, создание новых рабочих мест. В-третьих, в России во время кризиса бизнес ведет себя специфически. На Западе людей увольняют, у нас – сокращают зарплаты. Так было в 2014 и 2020 годах. Да, увольнений не избежать, но они не получат массовый характер. Вероятно, повторится ситуация ковидного 2020 года, когда правительство увеличило пособия по безработице, и народ массово стал регистрироваться на бирже труда. В этом году размер пособий почти наверняка будет повышен на сопоставимую величину. Доля безработных (включая тех, кто стоит на учете в службе занятости) в экономике едва ли превысит 6%. Люди, занятые на госслужбе, точно могут не беспокоиться за свои места. Еще один момент: в России за прошлый год дополнительная смертность из-за ковида составила около миллиона человек, из которых 300-400 тысяч – экономически активные. На рынке труда возникла дыра, и расширять ее новыми увольнениями работодатели сегодня не будут.
- Вы считаете, отечественный бизнес сможет быстро предложить россиянам новые рабочие места взамен утерянных из-за ухода иностранных компаний?
- Приспособляемость российского бизнеса к внешним шокам гораздо выше, чем принято считать. В 2020-м было много разговоров, что власти не помогают работодателям сохранять штат, что у нас нет зарплатных кредитов, как на Западе. Потом выяснилось, что малые и средние предприниматели от всех этих злоключений пострадали мало. Сейчас будет ровно то же самое. В чем суть импортозамещения? Если раньше товары привозили к нам из-за границы в готовом виде, то теперь их придется производить с нуля в России. Количество рабочих рук, необходимых для импортозамещения, кратно превышает число тех, что требуются сфере торговле. Я бы не стал недооценивать наши внутренние возможности для импортозамещения, они довольно велики. Кроме того, после ухода сотен иностранных брендов в стране образовались огромные пустые рынки. Конкуренты испарились, отечественным компаниям есть где развернуться. Многие набирают дополнительный персонал. Я знаю одну косметическую фирму, которая собралась увеличить производство в пять раз.
- Много разговоров о возникшем дефиците IT-специалистов. Есть данные, что 70 тысяч айтишников уже покинули страну, эмигрировав, в частности, в Грузию, Азербайджан, Армению, Турцию, Казахстан. Насколько эта проблема серьезна?
- Многие уехали на волне паники, приняв спонтанное, импульсивное решение. Но найдется ли для них работа в Казахстане, Азербайджане, Армении? Значительная часть этих людей работала на российские госструктуры: половину заказов обеспечивал внутренний IT-рынок, половину – какой-то аутсорсинг. Если уехавшие специалисты увидят, что IT-сектор в России жив и готов платить нормальные деньги, то три четверти из них вернутся. Среди серьезных производителей компьютерного софта немало отечественных компаний, чьим основным партнером является государство. Сейчас для этой группы образовался огромный объем работы. На днях появилось правительственное предписание банкам – срочно обеспечить защиту данных и сетей без использования импортного оборудования. Так что расходы на IT-сферу увеличатся кратно по сравнению с докризисным периодом, а компании за счет повышенных зарплат будут пытаться привлечь новых сотрудников.
- За месяц с небольшим общая эмиграция из России превысила миллион человек. Для рынка труда это серьезная потеря?
- В этом миллионе не так много важных для страны рабочих рук. В основном ее покинули люди состоятельные, у которых есть недвижимость в Черногории, Чехии, Израиле, Турции, счета в тамошних банках, какой-то бизнес, источники дохода, например, ранее купленные гостиницы или рестораны. Их отъезд в большей степени повлияет не на рынок труда, а на платежеспособный спрос. В России они формировали значительную долю спроса на недвижимость, на люксовые товары, автомобили. Но внутри страны они не создавали добавочную стоимость, только потребляли. Что касается граждан, живущих на зарплату, то уехали единицы. За границей они останутся без дохода.
- Работу у нас приостановили более 400 зарубежных брендов. Некоторые из этих компаний (в частности, IKEA с 15 тысячами сотрудников) продолжают платить людям зарплату, но у этого процесса есть свои временные рамки. Что ждет трудившихся там россиян – продавцов-консультантов, работников общепита, сборочных цехов?
- Деятельность ряда брендов будет возобновлена в другом статусе. Например, сеть супермаркетов OBI будет функционировать как российская компания под российским контролем. Соответственно, какое-то количество рабочих мест удастся сохранить. Дополнительные кадры понадобятся «Бургер Кингу»: компания никуда не уходила, а нагрузка на нее сейчас растет. Вся надежда на то, что в других секторах, которые плотно займутся импортозамещением, потребность в рабочей силе будет только увеличиваться. Однако немалая часть бывших сотрудников иностранных компаний будет мигрировать по рынку и может пополнить число безработных, войти в тот самый миллион.
- Среди покинувших страну компаний немало промышленных, сырьевых и высокотехнологичных. Все они были глубоко встроены в нашу экономику и бизнес-среду. Найдется ли применение их бывшим сотрудникам с российским паспортом и высокой, подчас уникальной профессиональной квалификацией?
- Безусловно, здесь будут проблемы. Например, сейчас «Ситибанк» ищет покупателя на свой бизнес. Велика вероятность, что не найдет и просто закроется. Проработавшие там много лет высококлассные специалисты в области финансов окажутся не у дел. Емкость рынка высококвалифицированного труда в России невелика. У нас много свободных вакансий для людей среднего уровня профессиональной подготовки. Однако тем, кто имеет опыт работы в западных структурах, возможно, придется переучиваться и каким-то образом интегрироваться в более простую отечественную экономику, где зарплаты гораздо ниже. Какие-то особые компетенции на уровне международных стандартов (например, бухгалтерской отчетности) не особо нужны сегодня. Правительство не станет решать проблему трудоустройства этих кадров, его задача – избежать массовой безработицы.
- В числе отраслей, оказавшихся сегодня в наиболее уязвимом положении, чаще других упоминаются авиапром и автопром. Что ждет россиян, встроенных в эти две системы?
- Если мы говорим об авиапроме, то надо разделять персонал авиакомпаний и работников авиапрома. За судьбу последних точно не стоит беспокоиться. Этот сектор получит огромный объем инвестиций - на развитие, на создание и проектирование новых отечественных самолетов. У нас есть SuperJet, на 90% состоящий из импортных деталей и электроники. И есть «замороженные» заводы, где ранее производились Ту-204 и Ил-96. Надо их срочно расконсервировать и начать налаживать массовый выпуск. Что касается авиаперевозчиков, там не так уж много работников даже на рядовых позициях, и я не жду сокращений. Скажем, аэропорт Шереметьево – это окологосударственный крупный бизнес, который вряд ли станет избавляться от персонала. Аналогичная история с автопромом: количество задействованных в нем людей будет только расти. Сейчас остро стоит проблема с комплектующими, надо будет кровь из носу организовать их производство в России, находить и привлекать соответствующих специалистов.
- Какие профессии в нынешней ситуации окажутся наиболее востребованными, а какие, напротив, уйдут на второй план?
- Давайте представим рынок труда как некую пирамиду: ее верх образуют программисты, бухгалтеры и другие высококвалифицированные специалисты, низ – курьеры на велосипедах и гастарбайтеры на стройках, а середину – трудяги, занятые в промышленности и сельском хозяйстве. Поскольку сегодня российская экономика сделала разворот от компьютеризации и двинулась в сторону упрощения, ей понадобится на несколько миллионов больше работников из этого среднего звена, способных своими руками создавать осязаемые материальные ценности. И это касается очень многих отраслей.
- В конце февраля усилился отток трудовых мигрантов из России на родину. Об этом, в частности, рассказывают представители азербайджанской, таджикской, узбекской и казахской диаспор. Причины, по их словам, – девальвация рубля, сокращение числа строек и заказов на ремонт из-за роста цен на стройматериалы. Насколько это плохо для нашей экономики, и могут ли россияне заменить мигрантов на их рабочих местах?
- В условиях кризиса люди не будут пытаться найти высокооплачиваемую работу любой ценой. Зарплатные запросы сократятся, соответственно, гастарбайтеры утратят свои конкурентные преимущества на рынке. Их нынешние настроения связаны, среди прочего, с технической проблемой перевода денег на родину. Кроме того, из-за девальвации рубля снижается долларовый доход трудовых мигрантов: сопоставимые деньги они могут найти у себя в стране, либо где-то еще. Отток этой рабочей силы, в основе своей низкоквалифицированной, создаст дополнительные возможности для трудоустройства россиян. Что касается работников высокой квалификации, например, врачей, то они давно ассимилировались. Эти люди не живут на два дома, а изначально перебираются в Россию на ПМЖ.
- На днях вновь всплыла тема сокращенной рабочей недели. «Четырехдневка» будет способствовать сохранению рабочих мест на рынке труда, заявил замглавы Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР) Александр Шершуков. Нужна ли эта мера?
- Нет, это абсолютно неприемлемо. Четырехдневная рабочая неделя потребует дополнительное количество рабочей силы – в тех сферах, которые будут переведены на этот график. Врачей, учителей, полицейских, и так далее. Взять ее негде. При любых обстоятельствах, такой переход может быть лишь точечным, но не тотальным. А где-то он априори нереализуем, да и не нужен. Проще платить пособия по безработице, чем принуждать бизнес переходить на «четырехдневку». В каких-то местах это происходит автоматически. Чтобы не увольнять людей, те же автозаводы либо отправляют своих сотрудников в оплачиваемые отпуска, либо сокращают рабочую неделю. Ситуацию должен отрегулировать сам бизнес, государство вмешиваться не должно.
- Верно ли утверждение, что на наших глазах происходит глобальная перестройка российского рынка труда?
- Это правда. Сегодня мы движемся к той модели, что существует в Турции, многих странах Азии. Там гораздо более мощный, многочисленный слой людей занят малым и средним предпринимательством, мелкой торговлей, а также производством промышленной и сельскохозяйственной продукции. Там ниже доля государственного сектора и высококвалифицированных кадров. Будущее на российском рынке труда – за средним классом. У нашей «пирамиды» будет нарастать середина и нижняя часть. Пожалуй, это главное потенциальное изменение. Возможно, снизится доля бюджетников в общей массе рабочих рук. Что касается крупных госкомпаний (а почти все они сырьевые), им никого не придется увольнять. Напротив, при тех высоких ценах, что сложились на мировых рынках энергоносителей, им надо наращивать производство по максимуму. И все у них будет в шоколаде.