Для начала поясним, о чем же идет речь и где и как этот налог используется в других странах. Прогрессивный налог — это дифференцированное обложение доходов каждого, при котором бедные в бюджет не платят ничего, представители среднего класса — 10–20%, а миллионеры (долларовые, естественно) — до 40–50%. Как правило, на практике прогрессивный налог на доходы дополняется такой же шкалой налога на наследство: если завещаешь «двушку» в хрущевке, то наследник не заплатит ничего, если дворец — отдаст как минимум половину его стоимости.
Плоская шкала налогообложения — такая как в РФ, где учитель, рабочий и олигарх платят одни и те же 13% — встречается в современном мире крайне редко. Только дюжина стран, включая Россию и еще несколько государств постсоветского пространства, не имеют прогрессивного подоходного налога. В США в настоящее время ставка налога на доход богатейших слоев колеблется от 35 до 40%. В большинстве стран Западной Европы — от 45 до 55%. Бедные в этих странах не только ничего не платят, но еще и получают пособия размером от 500 долларов до 1000 евро в месяц. Большинство граждан с доходами порядка 50 000 долларов (евро) в год платят налоги по средней ставке, а существенное повышение налога затрагивает тех, кто получает миллионы. О том же, в принципе, должна идти речь и в России: нулевая ставка на доходы в несколько десятков тысяч рублей в месяц и далее постепенное повышение ставки налога: средняя (10–20%) — на тех, кто получает в районе 50–200 тысяч, и до 40–50% — на тех, у кого месячные доходы составляют многие миллионы рублей.
Итак, прогрессивный налог на доходы и наследство широко используется в Европе, Америке, Азии и Африке. Но не в России. Кто же и почему боится его введения? Ответ на первый вопрос очевиден: против высокого налога на доходы и наследство выступает большинство представителей тех социальных групп, чьи интересы прямо затрагивает эта мера. Марксисты бы сказали определенно: это класс собственников капитала и их высокооплачиваемые сателлиты (в широком спектре — от деятелей шоу-бизнеса и профессиональных спортсменов до рекламщиков и пиарщиков). Что же касается подавляющего большинства представителей т.н. креативного класса — врачей, учителей, инженеров, ученых, программистов, от имени которых как бы выступают критики прогрессивного налога, — то в России большинство из них получает гроши (зарплата за 1 ставку учителя на периферии, как правило, меньше 30 тыс. руб., а кандидата наук в академическом НИИ и того меньше).
А теперь о том, как аргументируют свою позицию противники прогрессии. Аргумент номер один: прогрессивный налог — это экспроприация заработанных денег и, следовательно, демотивация активных и талантливых людей. Оставим в стороне теоретические дебаты неоклассиков, считающих, что прибыль создает капитал, и марксистов, доказавших, что в материальном производстве стоимость создается наемным работником, а прибыль — часть этого труда, присваиваемого собственником капитала. Посмотрим на практическую сторону дела: кого и к чему подстегивает сверхвысокий доход? В большинстве случаев сегодня это собственники капитала и их топ-менеджеры, финансовые спекулянты, «звезды» шоу-бизнеса и профессионального спорта, создатели все новых и новых брендов и трендов. Ну и несколько десятков исключений, которые лишь подтверждают правило, — например создатели новых высокотехнологичных фирм. При этом для большинства предпринимателей-инноваторов, в отличие от спекулянтов и «звездочек», деньги, которые они используют как личный доход, являются далеко не главной мотивацией, и они-то как раз готовы делиться. Ну а получающие в сотни и тысячи раз больше рабочих и инженеров топ-менеджеры российских корпораций вот уже три десятилетия не могут обеспечить в нашей стране инновационное, ориентированное на прогресс человеческих качеств, общества и технологий развитие, но обеспечили себе капиталы в офшорах.
Вывод: высокие налоги на личные доходы демотивируют только тех предпринимателей, кто паразитически использует свой капитал, и, напротив, поощряют вкладывать средства в производство, общественные проекты, развитие, ибо эти инвестиции в рамках предлагаемой нами модели налогом не облагаются.
Аргумент номер два: богатые не будут платить высокие налоги, они найдут миллион способов уклониться от них. А если уж уклониться будет совсем трудно, они вывезут капиталы в другие страны.
Это возражение повторяется как мантра уже много лет, но почему же тогда в более чем 100 странах мира высокие налоги собрать можно, а в России нельзя? И почему капиталы все последние годы бегут из России, где нет прогрессивного налога, в Европу и США, где он есть? И почему большинство российских предпринимателей любой ценой стремятся получить европейское гражданство и платить там по 40–50% со своего дохода?
Ответы достаточно очевидны: государство не может собрать налоги с высокодоходных групп либо потому, что оно не умеет работать, либо потому, что оно работает на интересы тех, кто не хочет платить высокие налоги. Возможно и сочетание обеих причин. А что касается вывоза капитала, то он бежит оттуда, где невозможны серьезные долгосрочные инвестиционные проекты с гарантированными правилами игры, где на место общественного демократического контроля за их соблюдением приходят феодальный вассалитет, кумовство и «ручное управление»…
Я не идеализирую Запад. Более того, писал и пишу о том, что это ядро глобальной гегемонии капитала, подчинившего себе и эксплуатирующего всю планету. Но кое-чему поучиться у них советовал даже Ленин.
Что же даст прогрессивный подоходный налог нашей стране? К числу очевидных результатов относится существенное повышение доходов государственного бюджета. Расчеты в данном случае присутствуют самые разнообразные, но большинство экспертов сходится в том, что это будет сумма от 1 до 3 триллионов рублей. К экспертам можно относиться критически, но вот президент РФ сообщил, что повышение налога на доходы свыше 5 млн рублей в год (а их получает менее 1% граждан РФ) на 2% даст бюджету дополнительные 60 млрд рублей. Легко подсчитать, что введение европейской ставки в 50% даст бюджету в 25 раз больше, т.е. 1,5 триллиона рублей; ставка, используемая в последние годы в США (35–39%), даст около 1 триллиона. К этому следует добавить доходы от прогрессивного налога на наследство.
Чтобы понять, что означает эта сумма, напомню читателям, что в 2020 году расходы государственного бюджета на образование должны составить 0,88 трлн руб.; на здравоохранение — 0,99 трлн руб.; на охрану окружающей среды — 0,358 трлн руб. Думаю, можно не продолжать. Оговорюсь: снижение налога на бедных в предлагаемом нами варианте налогообложения полностью компенсируется повышением налога на тех, кто получает доход выше средней зарплаты (около 0,5 млн руб. в год), но менее 5 млн руб. в год по повышающейся шкале от 13% и выше. Вывод: прогрессивный подоходный налог — это один из важных источников интенсификации развития и технологий, и человека.
Впрочем, повышение доходов бюджета и, соответственно, возможностей резкого увеличения инвестиций в развитие человеческого потенциала и технологий является самым очевидным, но не самым главным позитивным результатом. Главный результат — стимулирование бизнеса вкладывать получаемые доходы не в рост паразитического потребления (покупку еще более длинной яхты, еще более дорогого дворца, часов не за один, а за два миллиона долларов), а в развитие экономики и общества.
Ведь чтобы экономика и общество развивались, нужны средства. Они в потенции у российского государства есть. И это главным образом не пресловутая «кубышка» на черный день. Это полное изъятие рентных доходов (напомню: нефть, газ, руды, вода и т.п. — это богатства, большая часть которых принадлежит народу нашей страны, и они дают огромную ренту, которая в настоящее время в значительной мере оседает в карманах нефтяных и прочих сырьевых баронов и защищающих их интересы чиновников). Это концентрация ресурсов на основных направлениях развития и жесткий общественный контроль за их использованием. И это прогрессивный налог на доходы и наследство.