— Стоит ли нам, как в девяностых, нервничать по поводу курсов валют?
— Конечно, столь прямой зависимости цен от курса, как тогда, сейчас нет. Но и утверждать, что этой зависимости нет совсем, тоже неправильно. Вспомним падение курса рубля в конце 2014 года: оно не сразу, не быстро, но отразилось на потребительских ценах в России. Этот процесс, отметим, растянулся почти на 4 года, и только в 2018 году цены скоррелировались с курсовой стоимостью.
В первую очередь на скачки курса реагируют цены товаров премиального сегмента. Там зависимость по-прежнему прямая — хотя бы потому, что у этой категории товара есть понятный потребитель: богатые россияне, у которых в любом случае редко возникают большие проблемы с деньгами. В эконом-сегменте все намного сложнее. Перемены курсовой стоимости для компаний, поставляющих потребительские товары, лишь один из факторов, учитываемых при формировании цен. Крупный бизнес всегда исходит еще и из своих планов относительно российского рынка. Если для данной компании наш рынок важен и перспективен, они будут формировать цены исходя из этого. По таким правилам работают рынки бытовой техники, электроники, транснациональные пищевые гиганты. Кроме того, разумеется, принимается в расчет и ценовая политика конкурентов. Все следят друг за другом, а иногда и консультируются по поводу цен (хотя это не вполне законно, конечно).
Кроме того, стоит отметить, что рубль начал падать не сегодня и падает уже определенный период времени. Реакция рынков на такой процесс обычно не быстрая. Крупные компании закладывают в течение года определенный запас на пересмотр цен: никто уже не меняет ценники в реальном времени, глядя на табло обменных пунктах, и сами цены давно не номинированы в у.е. В данном случае — это положительная сторона вопроса.
— Не быстрое изменение цен — это масштаб нескольких месяцев, лет?
— Даже когда рубль за несколько дней упал в 2,5 раза, как это было в конце 2014 года, мы не увидели резкого изменения цен на прилавках. Конечно, сегодняшние новости оказывают некоторое давление на курс, но не будем забывать, что возможен и откат. Кроме того, осенью в России существует положительная ценовая коньюнктура на многие группы продуктов — это связано с урожаем. Не будем забывать и о наличии запасов внутри страны, закупленных по старому курсу. То есть в осенние месяцы я бы не ожидал значительного скачка цен. А вот к зиме это вполне возможно. Если, повторюсь, не будет отката курса. Причем речь не только об импортных товарах, но и об отечественных: даже если в целом продукт российских, зачастую ингредиенты в нем используются импортные. Это семенной фонд, упаковка и другие составляющие.
— Возможны ли глубокие экономические потрясения по образцу 1998 года?
— Двадцать лет назад рынок России в целом работал немного по другим принципам. Не было такого мощного присутствия транснациональных корпораций, было много мелких независимых игроков, были локальные рынки регионов. При такой конфигурации торговли цены контролирует прежде всего локальный производитель и продавцы. Сейчас российский рынок гораздо более укрупнен, исправно действует и контролирующая «рука» государства. Маркетологи торговых сетей непрерывно оценивают потребительский спрос. И все крупные игроки осознают простую вещь: хотя в среднем у населения сбережения имеются, они распределены неравномерно: процентов 10 населения держит 90% накоплений. А большая часть людей накоплений не имеют, так что траты их не возрастут. Люди будут вынуждены покупать меньше.
Понимая это, крупные ритейлеры не спешат менять цены в сторону повышения. Они будут смотреть на разные факторы — прежде всего на собственную устойчивость, возможность сдерживать рост. Слабейшие из игроков раньше других сдадутся, не смогут удерживать цены из-за высокой кредитной нагрузки и тому подобных причин. Победит же, как обычно, сильнейший — тот, кто сможет себе позволить поднять цены последним. Аналогично с производителями: большой бизнес заработает на обороте и в силу этого удержится на плаву, а потом и спокойно вздохнет без давления со стороны мелких игроков. А те, кто послабее и поменьше, могут не выдержать — ведь торговые сети будут давить на них с особой силой. Если кто-то не захочет продавать товар по вчерашней цене, сети будут искать, у кого дешевле, и закажут у них больше. Дефицита товара у нас не будет — но при пессимистическом сценарии нас может ожидать снижение ассортимента. Например, из десятка марок яиц останется одна-две.
— Пока толстый сохнет, худой сдохнет?
— Примерно так. В целом, мелким игрокам давно уже достаточно сложно выживать на рынке. Когда у людей нет денег, - а по всему миру, и в России в том числе, средний класс уже почти отсутствует — люди покупают по нижней ценовой грани. А развивается производитель тогда, когда продает не самый дешевый товар, а что-то с большей добавленной стоимостью. Сейчас мы можем увидеть еще один эффект этой ситуации: известно, что производители сейчас устанавливают цены индивидуально для каждого рынка. Если потребитель на этом рынке готов платить больше, с него возьмут больше. Если не может платить больше, ему предложат товар другого уровня — отсюда все скандалы с разницей между товарами для разных рынков. То есть, условно говоря, если потребитель может купить товар только по определенной цене, этот товар ему будет предложен — только в нем будет какое-нибудь пальмовое масло.