Что главное в любых политических программах, включая программы выхода из кризиса? Цели. Каковы цели правительственной антикризисной программы? Развернуть динамику экономического развития, вывести экономику в рост. Прогноз Минэкономразвития обещает после 5%-ного падения экономики в этом году добиться в 2021 году роста ВВП на 2,8%. В прогнозе ВШЭ практически те же цифры: в 2020 году российская экономика просядет на 5,2%, а в 2021 году приподнимется на 3%. Что в лоб, что по лбу, в чем же изюминка подобного сравнения?
Сначала отложим сравнение и зададимся вопросом: а верно ли поставлены цели, соответствуют ли они природе кризиса, в котором мы оказались? Экономика действительно проваливается, но на этот раз кризис вырос не из нее. Экономику инфицировал коронавирус. Точнее, что принципиально важно, он заразил нас, а уже потом последствия масштабной эпидемии проявились в экономике. Первопричина кризиса в социальной, а не в экономической сфере. Значит, и главные цели антикризисных действий должны быть социальными. Со здравоохранением и медициной все ясно, это приоритет номер один. Но в социальной сфере необходима постановка и других важнейших целей. И в первую очередь восстановление и рост реальных доходов населения.
Строго говоря, и без всякого коронавируса именно рост благосостояния граждан — главная цель проводимой экономической политики в любые времена. Об этом часто говорят с высоких трибун, однако эти слова, увы, не подтверждаются практикой. Но ситуация должна быть изменена.
Ректор РАНХиГС Владимир Мау задолго до коронавируса подчеркивал, что показатель ВВП теряет прежнюю значимую роль. Причина как раз в том, что его динамика и изменения в уровне благосостояния населения не всегда совпадают. Всем нам памятен опыт пятилетки снижения реальных доходов в 2014–2018 годах, в то время как ВВП за тот же период испытал падение только в 2015 году. Есть и противоположные примеры, правда, не из нашего опыта. Мау упоминает Японию, где в последние четверть века ВВП почти не повышается, а благосостояние все равно растет. Его вывод: «Мы должны обсуждать не темпы роста, а механизмы повышения экономической динамики, обращая внимание прежде всего на рост доходов населения...»
А какие изменения в уровне нашего благосостояния обещают прогнозы? Вот тут как раз очень любопытно сравнение документа Минэкономразвития с прогнозом ВШЭ. Они, как мы видели, практически совпадают, когда речь идет о динамике ВВП, но кардинально расходятся в оценках ближайшего будущего наших реальных доходов.
Минэкономразвития полно сдержанного оптимизма. Реальные располагаемые доходы населения по итогам 2020 г. сократятся на 3,8%, после чего начнут расти: на 2,8% в 2021 г., на 2% в 2022 г. и на 2,6% в 2023 г. Уровень безработицы в РФ в 2020 г. вырастет до 5,7%. Со следующего года, как ожидают
в министерстве, уровень безработицы начнет снижаться: в 2021 г. он составит 5,4%, в 2022 г. — 4,9%, в 2023 г. — 4,7%.
Но в ВШЭ эту позицию не разделяют. Чтобы проиллюстрировать свой скептицизм, там подчеркивают, что «официальная оценка возможного падения реальных располагаемых доходов населения в 2020 г. даже скромнее, чем была глубина их снижения в 2016 г. (-4,5%), когда не было ни эпидемии коронавируса, ни ограничительных мер, включающих остановку части производств, ни такого падения цен на нефть, ни роста безработицы». Прогноз ВШЭ на 2020 год: «Падение реальных располагаемых доходов населения может достигнуть в зависимости от сценария 8,2–12,1%», вилку задают масштабы и результативность государственных мер по поддержке населения.
Два прогноза — две большие разницы. Если не вдаваться в тонкости, то принципиально важно, что, во-первых, рост благосостояния населения не является главной целью правительственной программы, а во-вторых, намеченная в ней динамика реальных доходов населения оспаривается в экспертном сообществе как избыточно «розовая».
Правительство отказывается мерить кризис дырами, которые он проделал в наших карманах.