По данным Всемирной организации здравоохранения, за последние 50 лет в мире выявлено 1500 новых инфекционных возбудителей. Далеко не все они опасны для жизни, подавляющее большинство их поддается лечению, и лишь единицы получили статус пандемии — болезни, распространившейся по всему миру. Новые вирусы появляются постоянно, а фармацевтика и медицина не успевают их выявлять, не говоря уже о быстром создании вакцин. Чаще всего вспышки болезней возникают в беднейших или густонаселенных странах, а затем делает свое дело глобализация: вирусы переносят туристы, волонтеры или даже экспортируемые товары. Лишь когда случаи болезни или даже смерти фиксируются в разных странах, власть имущие начинают беспокоиться. Но бывает слишком поздно...
История болезней
Проведем краткий экскурс в историю инфекционных заболеваний, некогда приводящих мир в ужас. Эпидемии всегда оказывали серьезное влияние на развитие экономики и цивилизации. Первой беспощадной пандемией, унесшей жизни 100 млн человек, была юстинианова чума, но она зверствовала совсем давно — в VI веке. А вот об эпидемии чумы, буйствующей в Европе в Средние века, слышали все: читали книги, видели фильмы… О ней до сих пор напоминают чумные колонны — памятники в честь окончания «чумного поветрия» во многих европейских городах, и изображения чумного доктора в маске в форме птичьего клюва.
Бубонная чума, или «черная смерть» (название связано с тем, что трупы умерших чернели и выглядели обугленными), была занесена в Европу с территории Индокитая в середине XIV века и очень быстро разрослась до масштабов ужасной пандемии. Медицина в ту пору была на примитивном уровне. Врачи лечили больных травами и популярным тогда, но совершенно бесполезным и даже вредным методом — кровопусканием. Собственно, маска в форме клюва была придумана на базе религиозного поверья, что такой облик отпугнет болезнь. Чума унесла жизни 60 млн человек. В среднем умирал каждый второй житель городов, в которых зверствовала эпидемия.
«Черная смерть» колоссально изменила социально-экономическое положение Европы: экономику, менталитет, культуру и даже генетический состав населения. «Выжившие после чумы разбогатели. Они стали обладателями денег и имущества тысяч погибших. Новоявленные богачи стали основателями купеческих и банковских династий. Поменялись экономические потребности населения: нужда в продовольствии резко снизилась, мир поменялся», — поясняет руководитель ИАЦ «Альпари» Александр Разуваев.
Исследователи до сих пор спорят, какую пандемию считать самой смертоносной. С юстиниановой и бубонной чумой в этом звании может посоревноваться испанский грипп. «Испанка» поразила мир в 1918 году и убила, по разным оценкам, от 50 до 100 млн человек. Несмотря на свое название, грипп возник не в Испании, оттуда просто пошли первые известия о заражении. Родиной этого штамма гриппа тоже считается Индокитай, но оттуда инфекция пошла не в сторону Европы, а в Северную Америку. Эпидемия началась в американском штате Канзас, а оттуда вместе с солдатами и рабочими во время Первой мировой войны перекочевала на европейскую часть и на другие континенты.
Экономический эффект «испанки» изучали многие исследователи. Экономист Томас Гарретт из Федерального резервного банка в Сент-Луисе в своей работе приводил подборку выдержек из статей в газетах 1918 года. Издание Arkanzas Gazette писало, что «торговля упала на 40%, по некоторым оценкам — и на 70%. Единственный бизнес, который процветает, — это аптеки». Газета Commercial Appeal описывала еще более пессимистичную картину: «Добыча угля упала на 50%. Шахты на грани закрытия из-за эпидемии среди шахтеров. В городе Коулфилд штата Теннесси осталось только 2% здорового населения». Исследователи Роберт Барро и Хосе Урсуа из Гарварда считали «испанку» четвертой по экономическим последствиям катастрофой XX века — после Первой и Второй мировых войн и Великой депрессии. По мнению ученых, из-за испанского гриппа мировой ВВП упал на 6,6%. Вспышки гриппа возникали и после, на протяжении всего века, но настоящий ужас ждал человечество в новом тысячелетии.
Вирус тысячелетия
Первый привет от семейства коронавирусов мир получил в 2003 году. Зараза получила название SARS. По-русски это заболевание называют тяжелым острым респираторным синдромом (ТОРС) или атипичной пневмонией. Эта бактериальная инфекция поражала дыхательные органы и тоже была впервые зафиксирована в Китае. Диагноз нулевому пациенту, фермеру из провинции Гуандун, поставили уже после его смерти. За всю историю SARS переболело 8,5 тыс. человек, а летальность вируса была примерно такой же, как у COVID-19: умирал один из десяти заболевших. Всего эпидемия унесла жизни, по разным оценкам, от 800 до 900 человек. Спасло ситуацию отчасти то, что этой разновидностью атипичной пневмонии нельзя было заразиться от тех носителей, у которых не проявляются симптомы (в отличие от COVID-19). Несмотря на то, что SARS не был таким уж смертоносным, эта аббревиатура хорошо запомнилась миру: вирус стал символом новых неизвестных болезней, о нем говорили все СМИ, приучив зрителей и читателей к образу людей в марлевых повязках и костюмах бактериологической защиты. Кроме того, та вспышка атипичной пневмонии стала уроком для Китая. Власти КНР замолчали смерть фермера от неизвестной болезни, что отсрочило начало борьбы с вирусом. В результате случаи заражения были выявлены более чем в 30 странах.
Негативный экономический эффект от эпидемии был заметным, в первую очередь для Китая. Но в те годы вклад Китая в мировую экономику составлял всего 4%, а не 16%, как сегодня. «Вследствие эпидемии SARS нарушились торговые и хозяйственные связи, пострадали сферы туризма и транспортных услуг. На такие события отреагировали фондовые и сырьевые рынки, поскольку из-за замедления экономики падает спрос на сырьевые ресурсы. Азиатский банк развития оценил последствия для мировой экономики от SARS почти в $60 млрд», — анализирует потери экономики от атипичной пневмонии глава люксембургского офиса консалтинговой группы «KRK Group» Никита Рябинин.
Эпидемия SARS дала понять всем международным прогнозистам и организациям, что мир был не готов к неожиданному потрясению. С тех пор Всемирный банк каждый год выпускал доклады с предостережением о том, что возможны новые катастрофические эпидемии, и рекомендовал странам подготовиться к ним. Но, как показывает история, мир не прислушался.
Лихорадка из Африки
Если грипп и пневмония были напастью Евразии, то новую заразу — лихорадку Эбола — на планету занесла Африка. Вирус открыли еще в 1970-х годах, но массово уносить жизни он стал в 2013 году. Вспышка болезни произошла в Западной Африке, а точнее, в Либерии и Гвинее. Людям вирус передавался от летучих мышей (в заражении коронавирусом тоже виноваты эти животные). Распространению болезни способствовали и традиционные погребальные обряды в Африке: живучая инфекция передавалась с водой, пищей.
Эбола была действительно страшной болезнью: носителей лихорадило, рвало, их тела кровоточили. Вирусом часто заражались медики при оказании помощи. Лихорадка Эбола унесла жизни 11 тыс. человек из 27 тысяч зараженных. В некоторых очагах летальный исход был в 90% случаях.
Эпидемия нанесла непоправимый ущерб и без того проблемным экономикам западноафриканских стран. Президент Гвинейской республики Альфа Конде в 2016 году сообщал, что из-за вируса его страна потеряла около $2 млрд, или третью часть объема ВВП. Государство оказалось в изоляции, были нарушены торговые связи, импортеры отказывались от товаров.
В Либерии из-за эпидемии Эболы рынок торговли потерял 50–75% оборота, говорит доцент кафедры финансов и цен РЭУ им. Плеханова Елена Воронкова. «Сельское хозяйство составляло четверть ВВП Либерии в 2014 году. Карантин и ограничения в передвижении рабочей силы повлияли на сбор урожая и работу фермерских хозяйств, что привело к дефициту продовольствия и росту цен на 40%. В Сьерра-Леоне из-за вспышки Эболы на 30% выросли цены на рис. Инфекция привела к сокращению основных товаров экспорта африканских государств, пораженных вирусом, — кокосового и пальмового масла», — добавила доцент.
Впрочем, эпидемия Эболы подорвала финансовую устойчивость не только африканских стран. Риск закрытия границ привел к снижению поездок по миру. Упали акции американских и английских авиакомпаний, убытки несли сети отелей и компании, занимающиеся логистикой в Африке. Разорялись те, кто вел горнорудный бизнес на территориях, где были очаги Эболы. Например, акции британской горнодобывающей компании London Mining обрушились на 100%, что привело к ее банкротству.
В 2016 году на Петербургском международном экономическом форуме (который, кстати, в этом году впервые не состоится из-за коронавируса) посвятили специальную сессию обсуждению влияния лихорадки Эбола на мировую экономику.
Тогда высокопоставленный представитель Всемирной организации здравоохранения Брюс Эйлвард заявил, что лихорадка Эбола показала абсолютную незащищенность мира от риска инфекционных заболеваний. «Угроза становится более глубокой, а мир абсолютно не готов. Инфекционные заболевания — это самые крупные и неуправляемые риски для экономики и бизнеса», — сказал он.
Птичку жалко
Иногда болезни из мира животных добавляют немало проблем человеку. Все хорошо помнят об эпидемии птичьего гриппа, который передавался людям при разделке или употреблении мяса в пищу. Первая вспышка гриппа произошла в 1997 году в Гонконге. Вирус H5N1 проник в тела 18 китайцев, шестеро из них скончались. Поскольку инфекция не передавалась от человека к человеку, главной мерой профилактики стало уничтожение домашней птицы: миллионы куриц, индюшек, уток попросту сожгли.
Прошло несколько лет, и в Азии была зарегистрирована новая вспышка птичьего гриппа, которая быстро дошла до Европы и Африки. В 2009 году вирус вновь возник — уже в США, Канаде, и Мексике. Всего птичьим гриппом переболели около 900 человек, половина из которых умерли.
В 2009 же году мир пострадал от нового штамма вируса гриппа — «мексиканки», или свиного гриппа. Он появился в Мехико, добрался до Европы, получив от ВОЗ статус пандемии. Правда, о том, так ли масштабен был вирус, до сих пор ведутся споры. Некоторые исследователи считают, что пандемии не было, а была паника, которую спровоцировали фармацевтические компании в своих интересах. Другие обвиняли ВОЗ в коррупции. Преобладает мнение, что в период пика свиным гриппом переболели 200 тыс. человек, из них умерло менее 1% — около 2 тыс. человек.
Экономические последствия «мексиканки» были тяжелыми. Звучали такие оценки: мировая туриндустрия потеряла $2,2 млрд, а тогдашний министр финансов Мексики Агустин Карстенс говорил, что болезнь будет стоить стране 0,3–0,5% ВВП.
«Птичий и свиной грипп привели к убыткам в сельском хозяйстве, пищевой промышленности, так как сократились внутренние и экспортные поставки птицы, большая часть поголовья была уничтожена. При этом пострадали также и производители кормов. В условиях пандемии свиного гриппа в 2009 году на 15% упали цены на нефть», — добавляет Елена Воронкова.
Впрочем, свиной грипп с его спорным статусом, да и другие вирусы текущего столетия показали циничную правду о том, что на страданиях людей можно заработать. «Во время эпидемий активизируются фармацевтические компании. Считается, что на борьбе со свиным гриппом в 2009 году фармацевты заработали $7,5–10 млрд», — заметила Воронкова.
Сегодня человечество проходит новое испытание вирусом. Его истинные масштабы и грядущие объемы потерь еще до конца не ясны, но уже очевидно, что экономике еще долго придется зализывать раны. Пока аналитики ведущих международных центров называют возможную сумму ущерба от коронавируса в диапазоне от $1 трлн до $3 трлн, что сократит мировой ВВП от 0,5% до 1,5%.
В любом случае для глобальной экономики эпидемии по праву могут считаться «черным лебедем» из одноименного труда экономиста Нассима Талеба. Такие «черные лебеди» — непредсказуемые события и катастрофы, меняют ход экономической истории. Пандемии создают панику и неопределенность, замедляют рынки и обрушают спрос на товары и услуги, начиная от развлечений и заканчивая энергоносителями. Рвутся торговые связи. Закрывается авиасообщение. Останавливаются производства. Начинаются увольнения. В конце концов, смерти людей — это не только трагедия для близких, но и потеря для экономик. Человечество уже все это проходило, и теперь ему вновь предстоит справиться с новой эпидемией, которая еще покажет, на что способна.