— Как вы думаете, это всерьез?
— Эксперимент встроен в долгую историю отношений государства и неформально занятых людей в постсоветской России. В 90-е годы мы имели вал неформальной занятости, это было просто выживание и «спасайся, кто как может», государство именно так ее воспринимало и поэтому игнорировало проблему.
В «нулевые» экономика поднимается, с 1999-го по 2008-й ВВП удвоился, что было беспрецедентно. Общемировая практика говорит, что если экономика растет, то неформальная занятость как бы исчезает сама собой: бурно развивающиеся экономические агенты предъявляют повышенный спрос на рабочую силу, люди начинают трудоустраиваться. Парадокс российского рынка труда заключался в том, что этого не произошло. С 2000-го по 2009 год пропорции и масштаб неформальной занятости мало изменились: из 72 млн трудоспособных россиян — около 14–14,5 млн заняты неформально. При этом только малая их доля может быть отнесена к самозанятым.
— Какая доля? Разные же цифры называют…
— Тут не столько разные цифры, сколько разное их прочтение, путаница понятий. Есть два основных источника данных по этой теме. Первый — опросы населения по проблемам занятости, которые проводит Росстат. Замечу, что Росстат не использует понятие самозанятых — он вычисляет всех, кто работает, но не в найме. В том числе работающих на индивидуальной основе — таких, по данным Росстата, около 2 млн человек. Это и есть настоящие самозанятые, они сами себя занимают: делают веб-сайты, плитку кладут, и никого не волнует, сколько заказов они наберут и когда будут работать — днем или ночью. А если женщина работает няней, то она в эти 2 миллиона не входит, потому что в найме, режим ей задает работодатель, и, чтобы уйти на полчаса раньше, надо отпрашиваться. Но у нас ее тоже называют самозанятой.
Другой источник данных — российский мониторинг экономического положения и здоровья населения. Это ежегодный опрос нескольких тысяч домохозяйств по репрезентативной выборке, в ходе которого выявляются те, кто занят неформально (то есть не платит налоги. — «МК»). Их-то и набирается около 14 миллионов. Но это неоднородная группа. Тут и неформальный найм на предприятиях, и неформальный найм у физических лиц, и нерегулярная неформальная работа, и индивидуальное предпринимательство. Данные за нулевые годы показывают, что в российской неформальной занятости существенно преобладали не некие протопредприниматели, а неформальные наемные работники, у которых на руках не было никакого договора и которые не могли нигде отстоять свои права. Особенно возросла группа нанятых физическими лицами. При росте доходов многие домохозяйства стали предъявлять спрос на прислугу (личных шоферов, нянь, гувернанток, домработниц).
— И государство начало действовать?
— В последнее десятилетие государство пыталось разнообразными способами упорядочить ситуацию. Сначала более-менее зачистили неформальный найм на предприятиях, в том числе при помощи бесконечных выездов миграционных служб на рынки, в кафе и рестораны, где было скопище неформально занятых. Но когда попробовали зачистить неформальный найм у физлиц, дело пошло туго. Ведь, даже если участковый знает, что где-то работает няня-украинка, а она уверяет, что дальняя родственница и помогает бесплатно, доказать обратное крайне сложно…
— В крупных корпорациях и в госсекторе неформальная занятость, может быть, и побеждена, но масса мелких и средних предприятий продолжают работать по серым схемам.
— Чтобы расплачиваться с неформально занятыми, нужна наличность, а процедура обналички стала очень сложной и чревата опасными последствиями. Плюс, что тоже немаловажно, государство так настроило судебную практику, что все трудовые споры стали решаться в пользу работника. И если на руках у вас будет трудовой договор, вы сможете отстоять свои права, что побуждало нанятых к легализации трудовых отношений. Так что определенные успехи в борьбе с неформальной занятостью на предприятиях налицо. Но проблема легализации трудоустройства у физлиц и легализации тех, кто работает сам на себя, репрессивными методами вообще не решаема — очень мелкое сито нужно, чтобы всех отсеивать. И после 2014 года власти попытались использовать политику пряника.
— Не похоже на наше государство — пряниками кормить.
— После Крыма идеология осадного государства диктовала необходимость контроля всех важных сфер жизнедеятельности. А труд (и все, что с ним связано) однозначно является такой сферой. Да и социальная политика летит в тартарары при масштабной неформальной занятости, потому что социальная политика привязана к понятию «малоимущие», принадлежность к которым определяется доходами. А когда пятая часть населения имеет доходы неясной природы и все готовы принести справки, что они малоимущие, непонятно — ни каких многодетных поддерживать, ни кому квартиры давать. И вот с 1 января 2017 года начался эксперимент: выделили три категории самозанятых: няни-сиделки, домработницы и репетиторы — и дали им налоговые каникулы, если зарегистрируются. Причем субъектам РФ было разрешено список профессий расширять.
Но ни один регион этим правом не воспользовался, потому что при налоговых каникулах интереса у местных властей по выявлению этих людей не было никакого. А логика самозанятых тоже понятна: что нам обещано? мы не будем платить налоги? но мы их и так не платим! а через два года, видимо, заставят платить… и сколько?.. К концу первого года выдавили из тени 800 человек, но были и такие субъекты РФ, где ни одного зарегистрированного не оказалось. (За 2017–2019 годы по всей России зарегистрировалось около 2800 нянь, домработниц и репетиторов, говорили в Госдуме. — «МК».)
— С 1 января 2020 года налоговые каникулы для зарегистрировавшихся нянь-сиделок, репетиторов и домработниц отменены — им предложено воспользоваться спецрежимом для самозанятых.
— Параллельно людей агитировали брать патенты. Это тоже не сработало: патент покупается на определенный период, а вы сейчас хотите этим заниматься, а через месяц расхотите. К тому же патент берется на определенные виды деятельности, а самозанятость характерна тем, что человек то сайты делает, то плитку кладет. И те, кто на вольных хлебах, часто мигрируют — то в одном регионе зарабатывают, то в другом; и где патент брать? Словом, люди упорно не откликались на инициативы власти. Тогда к прянику решили добавить кнут: например, начались разговоры о том, что с самозанятых будут брать т.н. налог на тунеядство — налог на социальное иждивенчество, но его не ввели. И вот в 2019 году появился налог на профессиональную деятельность — сначала в порядке эксперимента в 4 регионах РФ...
В последние годы государство четко давало понять, что оно будет экспериментировать, сочетать кнут и пряник, но не отступится. И это на самом деле сработало: хотя одна мера пробуксовала, а другую осмеяли в Интернете, мне кажется, люди, видя неутомимые усилия государства, как бы смирились с тем, что их додавят.
— Поэтому налоговый режим для самозанятых не провалился?
— Это тот случай, когда на сайте ФНС все изложено вменяемым языком. Да, люди пока не будут массово скачивать эти приложения, но когда-то нам казалось, что и показания счетчиков в онлайне мы не будем передавать… И 4% налога — они подъемные. Государство как бы дает понять, что главная цель здесь — не фискальная, а контроль над ситуацией.
— Результаты эксперимента в 4 регионах еще не проанализированы. Однако с 1 января 2020 года он охватит еще 19 регионов, а летом, говорят, и всю Россию.
— Когда форсируют процесс, не дожидаясь промежуточных итогов, это означает одно: будем идти вперед независимо от результата. Сейчас вообще поступь государства определяется словами «аврал» и «натиск» — национальные проекты, федеральные программы… Начинается фаза активного административного рвения.
Но государство говорит «а», а общество отвечает «б». Любая законодательная инициатива порождает разные неформальные практики, облекающие эту инициативу в комфортный для общества кокон — с учетом расстановки сил, социальных норм и привычных практик. Где-то это сработает по причине явной выгоды. Например, зачем от сдачи квартиры платить 13%, если можно 4%? Конечно, можно совсем не платить, но это уже риск — вдруг соседи «стукнут» в налоговую. Да и репетитор рискует: вдруг огорченные результатами ЕГЭ родители пожалуются на его нелегальные доходы.
— Но все больше разговоров о том, что новым режимом злоупотребляют предприятия...
— В этом и состоит главная опасность. Например, вы предприниматель и нанимаете работников со всеми вытекающими отсюда финансовыми обязательствами перед внебюджетными фондами — Пенсионным, ФОМС, ФСС. А теперь есть возможность сказать работникам: «либо оформляй самозанятость, либо расстаемся. И приходи на работу как прежде, но в статусе самозанятого». Скажем, раньше халаты шили двадцать наемных швей, а теперь двадцать самозанятых. При этом страховых взносов платить уже не надо. Крупные предприятия, может, государство и проконтролирует на предмет таких хитростей. А на малых и средних, особенно вдали от столицы, отношения найма могут трансформироваться в теневой сговор. В социальных сетях уже активно обсуждают подобные случаи.
При рецессии экономики, да еще и в ситуации отсутствия реальных профсоюзов, никакими угрозами дело не спасешь. И тогда получится как в анекдоте: в ходе очередной попытки легализовать самозанятость пришли к теневизации отношений найма...
СПРАВКА "МК"
в 2019 году эксперимент проводился в Москве, Татарстане, Московской и Калужской областях. С 1 января 2020 года воспользоваться спецрежимом смогут также жители Башкортостана, Санкт-Петербурга, Воронежской, Волгоградской, Ленинградской, Нижегородской, Новосибирской, Омской, Ростовской, Самарской, Сахалинской, Свердловской, Тюменской, Челябинской областей, Красноярского и Пермского краев, Ненецкого и Ханты-Мансийского автономных округов. Самозанятые, которые не занимаются продажей подлежащих маркировке или подакцизных товаров и чей годовой доход не превышает 2,4 млн рублей, могут скачать на смартфон специальное приложение и до 2028 года платить налог в 4%, если услуги оказывались гражданам, и в 6% — если услуги оказывались юридическим лицам.