Экономика оказалась в плену политики. Прогноз роста цены нефти к высотам 2014 года обосновывается, во-первых, американскими санкциями, накладывающими запрет на импорт иранской нефти и грозящими покарать всех, а не только американцев, кто этот запрет нарушит. Во-вторых, ветер в паруса нефти приносит недавнее решение картеля ОПЕК+ не снимать ограничитель добычи нефти на уровне минус 1,8 миллиона баррелей в сутки от показателей октября 2016 года. В итоге, как показывает Bloomberg, на нефтяном рынке доля опционов с исполнением до декабря 2018 года по цене выше $100 составляет уже 11%, а среди январских опционов — и вовсе 79%. Есть прогнозы взятия ценового рубежа в $100 за баррель уже на рубеже 2018–2019 годов.
Но от прогнозов до реальных цен огромная дистанция. Очень многое зависит от того, насколько герметичными окажутся американские антииранские санкции. Ни для кого не секрет, что все крупнейшие потребители иранской нефти далеко не в восторге от американских запретов. Пока идет война нервов. США громогласно напоминают, что день Х наступит 4 ноября, именно тогда санкции вступят в силу. ЕС грозится запустить механизм обхода санкций через отказ от расчетов за иранскую нефть в долларах США. Однако контуры этого механизма расплывчаты, а компании ЕС уже сворачивают свое сотрудничество с Ираном, его нефтяной экспорт в ЕС падает, не дожидаясь санкций.
Но крупнейшие потребители иранской нефти не в Европе, это Китай и Индия. Китай уже заявил о том, что не собирается прекращать закупку нефти из Ирана, и для США, учитывая состояние торговой войны с Поднебесной, это не стало откровением. Вашингтон ведет переговоры о том, чтобы объемы закупок хотя бы не увеличивались, да и то без особой надежды на успех. Реальный камень преткновения — Индия.
С 2014 года Индия реализует программу премьер-министра Нарендра Моди «Make in India», ее стержень — развитие производственного потенциала страны за счет дешевой рабочей силы. Успех налицо — в четвертом квартале 2017 года темп роста индийского ВВП превзошел китайский рубеж, поднявшись до 7,7%. В 2018 году, как ожидается, Индия продолжит расти быстрее Китая, хотя темп несколько замедлился до 7,3%, причина — подорожание нефти.
Сейчас между Дели и Вашингтоном идет напряженный диалог. Вашингтон настаивает на санкциях, Дели не намерен прекращать импорт нефти из Ирана. Помимо прочего еще в 2008 году индийский консорциум открыл в Иране газовое месторождение Farzad B, Индия надеется на будущие перспективы добычи нефти. В Вашингтоне говорят о готовности «работать с Индией, чтобы снизить уровень импорта иранской нефти».
Но для Индии важен вопрос цены. В Дели уже подсчитали: повышение нефтяных цен на $10 за баррель приводит к снижению ВВП на 0,3%. Иран же по понятным причинам готов к многочисленным уступкам: это не только льготные цены, но и предоставление транспортировки и страхования грузов, готовность рассчитываться в рупиях, любой другой валюте или в рамках бартерных схем. Пока Индия не сокращает, а наращивает импорт иранской нефти.
Резонно задаться вопросом, кто в принципе может возместить рынку потерю иранской нефти? Понятно, что в первую очередь взоры обращаются к Саудовской Аравии. Ее официальные представители не раз заявляли о готовности нарастить добычу. Но среди экспертов есть сомневающиеся. И у них есть аргументы. В 2016 году, в разгар войны с американскими сланцевиками, добыча нефти в Саудовской Аравии составляла 10,6 млн баррелей в сутки, а сейчас — 10,53 млн, то есть близко к «военному уровню». С другой стороны, запасы нефти в саудовских хранилищах снизились с 330 млн баррелей в 2015 году до 229 млн в июле 2018 года. Другими словами, королевство использует запасы, поскольку добывает меньше нефти, чем требовали потребители. Все это заставляет отказаться от полного доверия официальным заявлениям.
А что же Россия? В начале октября друг за другом выступили глава «Лукойла» Вагит Алекперов и министр энергетики Александр Новак. Первый говорил: «Российские компании уже вышли на максимум добычи», второй: «У нас прогнозы, что мы можем увеличить добычу, при том что сейчас прорабатываются меры стимулирования». Противоречия, как ни странно, нет. Алекперов говорит о максимуме добычи в рамках российской квоты ОПЕК+, Новак прогнозирует рост добычи, поддержанной стимулированием. Но в любом случае возместить иранские потери Россия не сможет.
Что же получается? Китайское и индийское «окна» в американских антииранских санкциях в значительной мере их обессмысливают, потому что увеличивают возможности их обхода и другими странами. Значит, роль санкций не стоит переоценивать. Они в любом случае подтолкнут цены на нефть вверх, может быть, даже до $100 за баррель, но вряд ли надолго.
Дыры в санкциях могут подтолкнуть США к меньшему ими жонглированию. Ведь, в конце концов, санкции размывают главное экономическое достояние США — позиции доллара как главной мировой валюты. Беда только в том, что охлаждение к санкциям точно не коснется России. В конце года, если американские выборы не помешают (а они могут лишь перенести новые санкции, но никак не отменить их), Россию ждет новый вал ограничений. И смягчить их давление, прежде всего на рубль и банки, смогут только цены на нефть.