Очередной бензиновый кризис будит воспоминания о песне «Benzin» когда-то почти культовой группы Rammstein. Не могу не напомнить слова: «Мне нужно время, а не героин, не алкоголь, не никотин. …Мне нужно такое горючее, как бензин». А он все дороже.
Вот официальные данные Росстата: за апрель оптовые цены на бензин по отношению к марту выросли (внимание!) на 13%. Так что возмущающая нас динамика розничных цен — это цветочки. Почему цены производителей так резко вздернулись именно в апреле?
В середине апреля, еще до выхода данных Росстата, глава ФАС Игорь Артемьев был вполне благодушен и пытался объяснить уже происходивший рост цен стандартно — сезонным фактором. Он, конечно, имеет место, весной топливо всегда дорожает: активизируются автолюбители-«подснежники», растет спрос из-за начала сельхозработ. Но в апреле прошлого года оптовые цены (свидетельствует Росстат) выросли не на 13, а на 4,9%. Объяснение точно неполное.
Выросли цены на нефть. Это действительно важный фактор. Но никуда не деться от того, что когда цены на нефть снижались, цены на АЗС не торопились следовать за ними. Почему? Потому что, по данным ФАС, в розничной цене на бензин 65–70% — это налоги (НДПИ и НДС) и акцизы. А эта фискальная составляющая только растет. 1 января 2018 года акцизы на топливо повышались последний раз. Сбор с каждой тонны бензина увеличился на 678 рублей (+6,4%), с тонны дизтоплива — на 593 рубля (+8,4%). Это объяснение точнее, чем сезонный фактор, но почему рывок в оптовых ценах произошел именно в апреле? Потому что перед президентскими выборами их рост искусственно сдерживался, выборы прошли — и бензиновые производители решили взять свое.
Это объяснение апрельского рывка оптовых цен. Общий же тренд вверх имеет еще одно важное объяснение, связанное с фискальной составляющей в цене. Это налоговый маневр в нефтяной отрасли. Механизм такой: ликвидация экспортной пошлины на сырую нефть при росте налогов «на входе», прежде всего НДПИ, и акцизов. Смысл — перевод нефтяных доходов федерального бюджета с капризных, зависимых от конъюнктуры пошлин на надежные НДПИ и акцизы. Однако совершенно очевидный побочный результат — рост экспорта сырой нефти в ущерб внутренней переработке. Возврат акцизов в виде отрицательной акцизной ставки за тонну переработанной нефти всемерный вывоз сырой нефти не останавливает. Предложения Минфина ввести повышающий коэффициент отрицательной ставки акциза за глубину переработки нефти пока остаются предложениями. Экспортная пошлина на нефть должна обнулиться к 2024 году, но нефтяники отозвались на рост акцизов и рост цен уже сейчас. В том числе и ростом экспорта бензина. Есть компании, нарастившие его вывоз почти в 7 раз.
Возникает вопрос: разве рост экспорта бензина не лучше вывоза сырой нефти? Это все-таки продукт переработки, не чистое сырье. Оказывается, хуже. Потому что страдает внутренний рынок, растут цены. Но как тогда быть со следующим вопросом: разве обнуление экспортной пошлины не вызовет рост цен на нефть на внутреннем рынке, которые неминуемо потянутся к мировому уровню? Разве в результате цены на тот же бензин не пойдут еще стремительнее вверх?
На эти вопросы никто не отвечает. Но тогда ничего не остается, как вернуться к ручным методам регулирования цен. Что и происходит: с 1 июля акцизы обещано впервые снизить: на бензин — на 3 тыс. руб. на тонну, на дизтопливо — на 2 тыс. руб. Вызванные к Козаку руководители и хозяева нефтяных компаний пообещали цены «держать», а ФАС собирается повысить нормативы продаж бензина и дизтоплива на бирже до 15% и 7,5% соответственно.
Снижение акцизов рост цен на бензин сможет затормозить, если оптовые цены снова станут ниже розничных. Пока, однако, альтернативы росту цен нет, обещай — не обещай. Что же касается 15%-ного норматива продаж бензина на бирже, то, как отмечают эксперты, уже сейчас нефтяники продают не меньше. Так что и ручные рычаги далеко не всесильны.
Остается слушать Rammstein.