Когда-то в нашей стране зубрили цитаты Ленина. Одна из них: «Политика — это концентрированное выражение экономики». Менее популярна другая цитата того же автора: «Политика не может не иметь первенства над экономикой». И то, и другое верно. Важны обстоятельства места и времени.
Обратимся к сегодняшним антироссийским санкциям. Это политический курс, направленный на то, чтобы средствами экономического давления попытаться добиться изменения политики Москвы. Коктейль из политических целей и экономических средств, «первенство политики над экономикой». Но экономика даже в рамках санкций способна корректировать политику. Именно экономические интересы продиктовали одобрение проекта «Северный поток‑2» Германией, они же заставили минфин США уклониться от рекомендации ввести запрет на покупку американскими инвесторами долговых бумаг РФ. Пока картина такая: политика диктует прилив санкций, экономика — их отлив.
Случился острый политический кризис, связанный с отравлением в Англии Сергея и Юлии Скрипаль. Санкции могут начать очередной прилив. Как сообщила The Guardian, британский премьер Тереза Мэй рассматривает возможность введения ограничений на операции с российскими государственными облигациями. Ограничения предлагает, в частности, Эмиль Симпсон из Harvard Society of Fellows. Он считает, что необходимы санкции не только на отдельные сектора экономики России, отдельные компании и физические лица, но и на российское государство как таковое. Адекватный, по его мнению, инструмент — запрет на операции с российскими гособлигациями. Что при этом госбюджет помимо возможной поддержки компаний, попавших под санкции, обязательно выполняет и социальные функции, остается за скобками.
Сделает ли Тереза Мэй то, от чего воздержался Дональд Трамп? «За» говорит ее решимость заслужить титул очередной «железной леди» на антироссийской политике. «Против» — экономические интересы и гораздо меньшая заинтересованность в новых санкциях со стороны других стран Запада. В середине марта российский Минфин провел размещение еврооблигаций на $4 млрд, спрос со стороны иностранных инвесторов доходил до $7,5 млрд. По имеющимся оценкам, доля английских инвесторов по разным бумагам была весьма высока: от 22 до 49%.
Рубль имеет основание сохранять спокойствие, он ориентируется на экономические интересы. Наверняка между Лондоном, Вашингтоном и Брюсселем идут консультации. Или Лондон прислушается к экономическим аргументам, или выступит новым «буревестником», если за английскими санкциями последуют общеевропейские вместе с американскими. В последнем случае рубль покатится вниз и подешевеет процентов на 10–15, так как иностранным инвесторам придется выходить из российских бумаг, где их доля приближается к одной трети. Подобное развитие событий будет серьезным испытанием для Банка России, которому предстоит доказать свою продекларированную способность в любом случае сохранить контроль над ситуацией на валютном рынке. Но пока экономика сдерживает политику.