Когда в среду в Москве стало известно решение ФРС, министр российских финансов Антон Силуанов тут же дежурно высказался в том духе, что оно никак на Россию не повлияет. Хотя сторонником мифа о «суверенной экономике» его не назовешь.
В пятницу, за несколько часов до оглашения решения о понижении ставки Банка России, министр российской экономики Максим Орешкин о новой ставке Федрезерва отзывался совсем иначе: «Это будет способствовать менее сильному притоку на российский рынок иностранного капитала и будет приводить к тому, что валютный курс будет постепенно выходить на те оценки, которые мы давали». Орешкин ссылался на апрельский прогноз своего министерства, по которому, напомню, доллар к концу 2017 года должен стоить 68 рублей.
Так чей прогноз вернее: «а нам все равно, пусть боимся мы волка и сову!» или девальвация рубля с сегодняшнего уровня на 15–20% за полгода?
Я согласен с Орешкиным, а точнее — с его аргументами. Рост ставки ФРС — это рост привлекательности активов США, значит, капиталы будут меньше заинтересованы в риске и, в частности, во вложениях в российские активы. А последовавшее снижение ставки Банка России — это дополнительное снижение привлекательности тех самых российских активов для нерезидентов.
Итог: эффект ножниц. Решения регуляторов приведут к снижению притока капиталов из-за рубежа, направляющихся в ОФЗ и другие высокодоходные российские бумаги, а это режет курс рубля. Рубль, как блудный сын, возвращается к плотной зависимости от нефтяных котировок. Но нефть, увы, страховку не выпишет. Ее перепроизводство налицо, соглашение об ограничении добычи с избытком предложения не справляется. Те прогнозы, которые лежали в основе переговоров ОПЕК и неОПЕК, себя, как выясняется, не оправдывают. Во всяком случае — пока.
Так что же остается старине рублю? Понуро брести, переходя на бег, вниз? Но почему тогда он отозвался на решение Банка России не падением, а некоторым ростом? Или ему еще есть на что надеяться?
Рубль сразу не покатился вниз, потому что рынок не исключал того, что Банк России снизит свою ставку решительнее — на 0,5 базисных пункта, и, когда решение состоялось, отыгрывал более мягкие действия регулятора. В этом и есть надежда рубля. Не на то, чтобы падение сменилось ростом — такого не будет, — а на то, чтобы падать не как кирпич с крыши, а с парашютом над головой. Раскрыть «парашют» может искусность политики Банка России.
А это — верный расчет, осторожность и предсказуемость. Как бы непатриотично это ни прозвучало, не грех поучиться у ФРС.
Ее главная головная боль — это сокращение баланса. На балансе ФРС — выкупленные с рынка во времена «количественного смягчения» казначейские и ипотечные бумаги. В результате в мировую экономику было вброшено $4,5 трлн.
Есть в этой «подушке» и некий позитив. ФРС провела второе в этом году увеличение своей ставки. По всем теоретическим канонам доллар должен был бы вырасти по отношению к остальным валютам. Однако если в декабре 2016 года его индекс по отношению к шести основным мировым валютам превышал 100 пунктов, то сейчас составляет 97 пунктов. Пухлая долларовая «подушка» привела к тому, что рост ставки не переукрепил доллар и не поставил тем самым барьеров перед ростом экономики.
Но очевидно, что «подушку» надо перетряхивать и сокращать. В своем последнем решении ФРС наметила первые шаги. Сокращение баланса начнется уже в этом году, старт — с $10 млрд в месяц с перспективой до $50 млрд. Начало программы весьма осторожное; не менее важно, что все объявлено заранее. Цель — не навредить, не вызвать резких движений на рынке. Именно такими и должны быть действия регулятора.
На мой взгляд, Банк России такой опыт перенимает. А значит, катастрофы и паники на нашем валютном рынке случиться не должно. Хотя рублю прописывается все более строгая диета.
Приятного аппетита!