Ответ на первый взгляд очевиден — конечно, ЦБ. Хотя еще совсем недавно казалось не так. Напомню интригу, которая предшествовала решению совета директоров Банка России, принятому 24 марта. 15 марта директор департамента денежно-кредитной политики Центробанка Игорь Дмитриев заявил, когда этого от него никто не ждал, что регулятор может рассмотреть снижение ключевой ставки уже в марте. Только рынок начал переваривать внезапную утечку, как на следующий день на съезде РСПП президент Владимир Путин высказал совсем другую позицию: «Необоснованное преждевременное снижение ставки, чего очень, конечно бы, хотелось, может привести к инфляции и к ослаблению национальной валюты, тогда снизятся ваши инвестиционные возможности, потому что дороже будет закупать новое оборудование, которое повышает производительность труда». Не думаю, что, прочитав слова президента, Дмитриев почувствовал себя увереннее. Чьи слова весомее — его или Путина?
Рынок снижения ставки, сочтя вопрос риторическим, не особенно ждал. Но прав-то оказался Дмитриев, как так?
Хотелось бы спеть оду независимости ЦБ. Но не получается. Можно вспомнить, что предыдущее заявление Банка России было ястребиным. А еще можно вспомнить, что 22 марта, накануне решения по ставке, Владимир Путин встречался с Эльвирой Набиуллиной и сообщил, что вносит в Госдуму представление о продлении ее полномочий еще на пять лет. Что-то подсказывает, что тогда же президент неформально одобрил снижение ставки. А его слова на съезде РСПП — удар по утечкам, которых не должно быть.
Так кто командует парадом? Предположим, опять все сходится на ЦБ. Пока на ЦБ.
Главный аргумент снижения ставки в изложении самого Банка России звучит так: «Инфляция снижается быстрее, чем прогнозировалось. По оценке за первые двадцать дней марта, годовые темпы прироста потребительских цен сократились до 4,3%, с 5,0% в январе 2017 года. В феврале продолжилось замедление роста цен по всем основным группам товаров и услуг, а также снижение показателей месячной инфляции с исключением сезонности».
Но если бы все зависело исключительно от темпа инфляции, в заседании совета директоров ЦБ не было бы нужды. Справился бы робот. Решение по ставке политическое. В том смысле, что, принимая его, нужно учитывать массу факторов. Главные — ситуация в экономике, внешняя среда и ее изменения.
Что внутри? Банк России заявляет: «Восстановление экономической активности происходит быстрее, чем ожидалось. По оценкам, ВВП увеличивается в поквартальном выражении со II квартала 2016 года, и в дальнейшем положительная динамика сохранится. В январе–феврале 2017 года продолжился годовой рост промышленного производства (с исключением календарного фактора), постепенно восстанавливается инвестиционная активность».
Очень спорное утверждение. Росстат, подводя итоги февраля, показал другую картину. Производство промышленной продукции в России за первые два месяца 2017 года не выросло, а снизилось на 0,3% в годовом измерении. Да, конечно, 2016 год високосный и лишний день приходится на февраль. Но все равно получается, что промышленность из стагнации не вышла. Где более быстрое восстановление экономической активности? Какая инвестиционная активность? К тому же в феврале, несмотря на январскую выплату каждому пенсионеру 5 тысяч рублей, розничный оборот снизился на 2,6%. Потребительский спрос не восстанавливается. Все совсем не так, как в заявлении ЦБ.
А теперь вопрос: какой ситуации больше соответствует снижение ставки — когда все и так становится все лучше или когда налицо пробуксовка экономики? Ответ: спотыкающаяся экономика — это призыв к снижению ставки. ЦБ или сам его услышал, или ему помог это сделать президент.
А что извне? Речь идет, конечно, о нефти. Банк России с возросшим оптимизмом прогнозирует цены на нефть. Уже в базовом сценарии, который сам регулятор называет консервативным, теперь на 2017 год значатся не прежние $40, а $50 за баррель нефти марки Urals. Есть у ЦБ и сценарий с ростом цены на нефть. В нем среднегодовая цена барреля нефти марки Urals в 2017 году поднимается до $55. Суть в том, что поддержка рубля перекладывается на прогнозируемый рост цен на нефть. А раз так, у ЦБ развязаны руки в снижении ключевой ставки.
Так что соавтор решения о снижении ставки — нефтяная конъюнктура. Строго говоря, именно она командует парадом.
Рубль, тут Банк России прав, активнее реагирует не на снижение, к тому же пока номинальное, его ставки, а на движение нефтяных котировок. Расчет пока оправдывается.
Но если экономика России продолжит колебаться около ноля, то на фоне тренда к росту ставки ФРС США и «второй волны сланцевой революции», которую ожидает Международное энергетическое агентство, рублю точно не поздоровится.