Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер сразу дал понять, что готов обсуждать судьбу санкций с президентом Владимиром Путиным. Экс-президент Франции Николя Саркози пошел гораздо дальше и с трибуны форума фактически предложил сценарий свертывания санкций. Он заявил: «Я среди тех, кто считает, что надо убрать санкции, у нас и без этого достаточно проблем. Мы не можем позволить себе страдать, и самый сильный должен протянуть руку первым». После чего вежливо подытожил: «Самый сильный — это Россия, и это президент Путин».
Можно долго спорить о том, какой сегодня политический вес у Саркози во Франции и в Европе. Можно, как это сразу же сделал российский министр экономического развития Алексей Улюкаев, углубляться в «пацанский» спор о том, кто первый начал и кто первый должен закончить размахивать санкциями. Можно рассуждать как глава кремлевской администрации Сергей Иванов, который удивил своим заявлением: «Лично я хотел бы, чтобы санкции против нас продержались подольше, а не побыстрее были сняты».
У каждого из этих заявлений есть основания. Хотя бы лукавые. Иванов, например, обосновывает свое «личное мнение» тем, что сейчас две трети доходов бюджета — уже не нефтегазовые, в экономике есть зоны роста, такие отрасли, как химическая, растут на 30–35% в год. «И все это во многом благодаря санкциям».
Так, да не совсем. Стоит обратить внимание на цифры, которые привел на форуме первый замминистра экономического развития Алексей Лихачев: по итогам 4 месяцев в России зафиксирован пятикратный рост сельскохозяйственного экспорта. А по данным министерства сельского хозяйства США, опубликованным 10 июня, Россия стала мировым лидером по экспорту пшеницы, опередив и Канаду, и США.
Чем обусловлен названный Лихачевым фантастическим рост? Ни санкции, ни контрсанкции тут ни при чем. Главный фактор — обесценение рубля, произошедшее в 2014–2015 годах. Именно отложенный девальвационный эффект обеспечил рост несырьевого экспорта. Если на ту же ситуацию взглянуть с другой стороны, то получится, что девальвация рубля защищает наших сельхозпроизводителей от импорта.
Другими словами, эффект от российских административных контрсанкций не следует переоценивать. Если эту линию довести до конца, то отмена российских контрсанкций по большому счету не повлияет ни на рост экспорта химической продукции, ни на внутренний рост сельского хозяйства, которое от импорта защитит подорожавший по отношению к рублю доллар.
Так что заявления и Улюкаева, и Иванова — это скорее фанатские драки. Главное же — футбол — в том, что, как показал ПМЭФ, маятник качнулся от санкций. В интересах России (можно взвешивать, кому — Европе или нам — это более выгодно, но факт, что это в наших стратегических интересах, что бы по этому поводу ни говорил глава президентской администрации, бесспорен) подтолкнуть его в противоположную от санкций сторону.
На тему распутывания клубка санкций высказался с трибуны форума и Владимир Путин. Выступление Саркози он прокомментировал так: «Думаю, что в его предложении есть конструктив, на который можно и нужно было бы обратить внимание». «Мы, как говорят у нас в народе, зла не держим и готовы идти навстречу нашим партнерам, но это не может быть игрой в одни ворота», — позиция достаточно четкая.
Принес ПМЭФ и совершенно конкретный антисанкционный результат. Премьер-министр Италии Маттео Ренци заявил: «Позиция Италии очень проста. Санкции не продляются автоматически, как будто это обычное ведение дел. Я могу подтвердить, что на следующем заседании встречи послов в Брюсселе мы попросим, чтобы о санкциях на этом заседании велись дискуссии, чтобы они не были автоматически продлены и чтобы можно было узнать, на каком этапе находится имплементация Минских соглашений». Непродление санкций автоматически — это уже конкретика.
Главное, что сделал ПМЭФ-2016, он раскачал забор санкций.