Первые благотворительные фонды появились в новой России 20 лет назад. Эксперты выделяют пять типов организаций: корпоративные, частные (или семейные), фандрайзинговые (сбор денег в интересах определенной группы благополучателей), фонды местных сообществ (особенно активны в Тольятти, Пензе) и целевого капитала (эндаументы, передают капитал в доверительное управление УК и осуществляют пожертвования за счет полученной прибыли). Около 60% НКО зарегистрированы в Москве. Подавляющее большинство оказывают адресную помощь.
По оценке CAF, Россия занимает 126-е место из 135 стран мира в рейтинге благотворительности: около 10% от общего объема отечественного рынка — помощь частная, 90% — пожертвования корпоративных фондов. В ЕС и США, напротив, примерно 90% сборов приходится на помощь частную. Так, фонд Билла и Мелинды Гейтс имеет капитал на $33 млрд, фонд Форда — на $12 млрд. Достижения наших благотворителей скромнее. Но также впечатляют. Лидеры рынка не имеют в учредителях миллиардеров, но тем не менее собирают в течение года более 1 млрд руб. каждый и успешно развивают массовую благотворительность.
Кризис и режим санкций Запада наложили свой отпечаток на отечественных филантропов. «Партнерство с крупным бизнесом сокращается, но более активными становятся представители среднего и малого бизнеса, которые рассматривают варианты сотрудничества по модели «win — win», — отметила президент фонда «Линия жизни» Фаина Захарова. «За последние 10 лет наблюдается расцвет фандрайзинговых фондов в медицине. Это объяснимо, ведь их модель сбора частных пожертвований прозрачна», — отметила зампредправления благотворительного детского фонда «Виктория» Галина Рахманова.
По мнению экспертов, прозрачность является одним из главных показателей профессионализма в деятельности благотворительных фондов. Ее обеспечивают несколько проверенных инструментов: сайт фонда, регулярная публичная отчетность, публичные мероприятия, издательская деятельность и взаимодействие со СМИ.
Еще один тренд — ведущие игроки не скупятся на независимый аудит. Квалифицированная оценка соцпроектов порой помогает им привлечь не только новых доноров внутри страны, но и наладить международное сотрудничество.
Как считает Алексей Кузьмин, гендиректор «Процесс Консалтинг», проекты ведущих российских фондов отличаются инновационностью: они поддерживают развитие таких подходов, которые являются новыми для нашей системы здравоохранения. «Лидеры стараются решать проблемы пациентов комплексно, поэтому их программы не ограничиваются медицинскими рамками. Это позволяет повысить эффективность лечения и реабилитации. К примеру, людям, живущим с ВИЧ, помогают не только медики, но и психологи, социальные работники, специалисты служб занятости и т.д. Кроме этого, программы благотворительных фондов в сфере здравоохранения ориентируются на долгосрочную перспективу и системные изменения. Их авторы стремятся создавать модели, которые в перспективе могут привести к устойчивым позитивным изменениям», — сообщил эксперт.
В последние два года в России набирает силу ряд интересных тенденций, отметила исполнительный секретарь Форума доноров Наталья Каминарская. Во-первых, несмотря на кризис, обычные люди стали больше заниматься благотворительностью. «Возможно, сдвиг в сознании произошел из-за стихийных бедствий на Дальнем Востоке и Северном Кавказе. Рядовые граждане откликались на чужую беду и охотно жертвовали одежду, еду, предметы гигиены и деньги», — сообщила эксперт. Во-вторых, меняется структура рынка. «Если раньше на рынке благотворительности лидировали компании и корпоративные фонды, то сейчас именно частные фонды с долгосрочной миссией, стратегией, программами начинают играть значительную роль», — сообщила Каминарская. В-третьих, появились новые темы в благотворительности: если ранее объектом помощи были преимущественно дети, то сейчас — пожилые граждане, люди с ограниченными возможностями, многодетные семьи. Рахманова обратила внимание на консолидацию рынка благотворительности: «Все начинают понимать, что один в поле не воин. Все больше НКО создают альянсы для решения общих задач».
Экономическая ситуация напрямую влияет на благотворительный сектор. Как следствие растет конкуренция среди самих фондов за финансовые источники и сферы влияния. «Одной из основных проблем для НКО является недостаток квалифицированных кадров, способных на высоком уровне решать задачи на благотворительном поле. Вокруг темы благотворительности всегда много пассионарных людей, но пассионарность не всегда означает высокий уровень профессионализма», — подчеркнул гендиректор фонда Святителя Василия Великого Сергей Рудов.
«НКО важно относиться к донорам, бизнесу не как к «мешку с деньгами», а как к партнерам», — заметил замдиректора филиала НКО Evolution & Philanthropy Сергей Мартыщенко: «Прежде чем идти к ним за деньгами, нужно тщательно изучить потребности, приоритеты и возможности установления связи между социальной деятельностью и профильным бизнесом — главными целями бизнеса (чтобы и бизнесу это было интересно и эффективно в условиях экономического спада)». Качественное планирование — цели, результаты, ожидаемые результаты и показатели — приобретает первостепенное значение, уверен эксперт.
Мария Черток, директор CAF Россия (филиал британской Charities Aid Foundation), обратила внимание на российскую национальную специфику: «Западные благотворители обычно задаются вопросом, как решить ту или иную проблему. Нашим же филантропам хочется оказывать помощь. Но иногда, как в ставшем хрестоматийным примере про праздники в детских домах, «помощь» только консервирует проблему». По ее мнению, устойчивой российская благотворительность станет тогда, когда в ней в той или иной форме будут участвовать большинство граждан. Поэтому очень важно прививать нашим соотечественникам вкус к «умной» благотворительности, повышать профессионализм фондов и других донорских организаций. «Нужна установка благотворителей на поддержку процессов социальных изменений, а не на латание дыр или пустые хлопоты из лучших побуждений», — подчеркнула Мария Черток.