Сергей Глазьев давно считается последовательным противником либерального экономического курса. Его доклад на экономической секции Совета безопасности (подробнее см. «МК» от 11 сентября) вызвал большой резонанс, так как полностью направлен против той экономической политики, которую проводит кабинет Дмитрия Медведева.
Впрочем, что именно предлагал Глазьев, до вчерашнего дня понять было не просто. Были всего лишь утечки в прессу, которые можно было интерпретировать в разном духе.
Но 29 сентября на заседании Московского экономического форума, который объединяет в основном сторонников возрождения планирования и дешевого кредита от ЦБ реальному сектору, советник президента публично разъяснил ряд позиций своего экономического курса.
Главное в нем — полное и резкое неприятие современной политики ЦБ. Глазьев считает, что курс на снижение инфляции (до 4% в 2018 году) потерпит полный крах, так как он достигается за счет завышения ключевой ставки (11%. — «МК»), а также ухода Банка России в ноябре прошлого года с валютного рынка. В результате бал правят валютные спекулянты, на 95% определяющие курс рубля. Надо их если не изгнать с рынка, то резко ограничить их операции. Например, приостанавливать торги на бирже или предпринимать еще более жесткие меры против банков-спекулянтов: «Ни в одной стране мира нет такой свободы для валютных спекулянтов. Причем этому потворствует и финансовый регулятор в лице ЦБ. Сегодня рубль — самая недооцененная валюта мира. Отсутствие ЦБ на бирже делает рубль заложником спекулятивных игр. А ведь конституционная обязанность Центробанка — контролировать курс национальной валюты. У нас объем валютных резервов в два раза больше денежной массы. ЦБ по силам маневрировать и управлять валютным рынком, но он почему-то устраняется от этого. В любой стране мира за ситуацию, которую мы наблюдали, например, в декабре 2014 года, виновных бы жестко наказали. Если государство теряет контроль над курсом своей валюты, то оно передает возможность манипулирования им валютным спекулянтам». В общем, доходность от валютных спекуляций многократно превышает ключевую ставку ЦБ.
Но в этих обстоятельствах реальный сектор рушится на глазах из-за нехватки недорогих оборотных средств. Выход, по Глазьеву, один — внедрение индикативного планирования и целевого кредитования, чтобы промышленность стала получать кредиты не под 11% от ЦБ плюс проценты от банков, а под всего лишь 3–4% годовых. При этом Глазьев поясняет, что именно в этом случае и инфляция раскручиваться не будет, так как у нас до 40% промышленных мощностей простаивает, а больше своих товаров и услуг — меньше рост цен.
Все это, конечно, может в условиях кризиса вдохновлять. Однако даже сторонник Глазьева Юрий Крупнов предупредил его: «Если вас назначить главой ЦБ, то через год наступит катастрофа». Дело в том, что у нас нет никаких эффективных инвестиционных проектов. Поэтому прямое снижение ставки ЦБ приведет не к снижению инфляции и росту ВВП, как обещает Глазьев, в 8% годовых, а к возврату политики Набиуллиной по снижению денежной массы.