На российских федеральных телеканалах нередко слышатся нотки сомнения в реальности глобального потепления или как минимум в его антропогенном (вызванном человеческой деятельностью) характере. Зная подконтрольную власти ориентацию большого ТВ, удивляться его климатическому скептицизму не приходится: нефть и газ — это наше (точнее, их) все и что-либо менять в этой схеме они не настроены. На их век и на их карман углеводородов хватит, а потом хоть трава не расти.
Своекорыстие отрицателей экологической катастрофы, которая уже началась, можно наблюдать не только в России. Американская «нефтянка» цинично покупает ученых, используя их в целях антиэкологической пропаганды. Самый известный из таких ученых — Вэй-Хок Сун, который работает в Гарвард-Смитсоновском центре астрофизики. На него регулярно ссылаются и даже именуют его «героем» консервативные политики типа сенатора-республиканца от штата Оклахома Джеймса Инхофа, рьяного отрицателя глобального потепления.
Однако «героизм» Вэй-Хок Суна представляется более чем сомнительным в свете документов, которые экологическое движение Greenpeace сумело получить и опубликовать благодаря Акту о свободе информации. Сун получил $1,2 млн от нефтекомпании Exxon Mobil, Американского нефтяного института и ультраконсервативного благотворительного фонда Чарльза Коука. Как указывает The New York Times, Сун «забыл» упомянуть об этих «пожертвованиях» как минимум 11 раз, публикуя труды в русле «экологической отрицаловки». По американским законам в таких случаях полагается писать: «Данное исследование стало возможным благодаря поддержке Exxon Mobil».
Сун не удостоил ответом ни The New York Times, ни другую влиятельную газету — The Washington Post, которая пыталась с ним связаться и получить его комментарий. Но его молчание красноречивее любых слов, тем более что засветился он еще давно, более десяти лет назад: уже тогда молодого начинающего ученого взяли на подкормку энергетические компании.
Электрификация всей автомобильной отрасли
Тем временем подавляющее большинство ученых-климатологов бьет во все колокола. Давление на политиков наращивают природозащитные организации. Возможно, планета уже прошла точку невозврата, надо попытаться остановить гибель биосферы! Но не только нефтяники отчаянно сопротивляются экологическим ограничениям, которые вынуждены вводить правительства. Еще одна могучая отрасль, связанная с ископаемыми углеводородами, — это автомобилестроение. Переключение автопрома с бензина и дизельного топлива на электричество идет медленно и неохотно, несмотря на материальное стимулирование этого процесса властями.
Недавно в Траверс-Сити, штат Мичиган, прошла конференция, на которой шла речь о будущем автопрома. Организации, лоббирующие интересы автомобильной отрасли, горячо доказывали «отсутствие реализма» в установке штата Калифорния — к 2025 году довести долю электромобилей в штате до 15%. Автомобилестроителей ужасает такая перспектива потому, что Калифорния является самым большим штатом США по населению (39 млн человек) и объему экономики (ВВП за 2014 год составил $2,3 трлн — это больше, чем ВВП таких стран, как Бразилия, Италия, Индия и Россия). Если бы Калифорния была самостоятельным государством, она по размерам экономики стояла бы на седьмом месте в мире. Когда Калифорния что-то внедряет, другие следуют ее примеру. Так происходит и в случае с электромобилями: уже девять других штатов США поставили перед собой аналогичную цель — 15% к 2025 году.
Лоббистам традиционного автопрома противостоят такие компании, как Tesla Motors со штаб-квартирой в калифорнийской Силиконовой долине. Эта корпорация производит электромобили Model S, способные пройти на одной подзарядке 265 миль (426 км). И эта модель, и все другие электрокары и гибридные автомобили, которые выпускают не только Tesla, но и Nissan, Toyota, Chrysler и так далее, продаются при поддержке государства: федеральные налоговые льготы для покупателей таких машин составляют $2,5–7,5 тыс., плюс во многих штатах США есть свои дополнительные льготы.
Идущую впереди всех Калифорнию поддерживает федеральное Агентство по охране окружающей среды США. «Я очень верю в Калифорнию как инкубатор новых технологий», — говорит представитель этого агентства, глава управления транспорта и качества воздушной среды Кристофер Грандлер. Сегодня машины с «нулевым выхлопом» (электрокары, автомобили на водородных элементах и т.п.) составляют менее 1% всех продаваемых в США легковых автомобилей и легких грузовиков-пикапов. Калифорния и другие экологически передовые штаты добровольно взяли повышенные обязательства по сравнению с федеральными требованиями и упорно идут к поставленной цели.
Переживут ли президентство Обамы его указы?
Правда, «экологизации» автомобильной отрасли мешают низкие цены на бензин. В США нет столь жестоких государственных налогов на моторное топливо, как в Европе, где власти с помощью высоких цен заставляют людей пересаживаться на общественный транспорт. На начало августа средняя цена одного галлона (3,79 литра) низкооктанового бензина в США составляла порядка $2,6, в то время как год назад — около $3,3. В некоторых штатах галлон бензина стоит уже меньше $2. Поэтому американцы остаются при своей давней привычке — они любят большие, прожорливые машины (особенно внедорожники и мини-грузовики), покупать которые европейцам даже не приходит в голову.
Какой смысл американцам покупать электрокар, который даже с экологической скидкой стоит дорого? Люксовый электрокар «Теслы» Model S стоит $70–100 тыс. в зависимости от комплектации. Для сравнения: цена на бензиновый внедорожник BMW X5 выпуска 2015 года начинается от $54 тыс. Нельзя забывать еще и о том, что бензоколонки находятся на каждом углу, а пункты заправки электромобилей еще придется поискать даже в Калифорнии, а в других местах и подавно.
Администрация Белого дома озабочена не только автомобильными выбросами, но и загрязнением воздушной среды, которое создают теплоэлектростанции, работающие на углеводородном сырье. Совсем недавно Барак Обама своим указом ввел в действие «План чистой энергетики», который предусматривает, что выброс парниковых газов в производстве электроэнергии должен к 2030 году сократиться до уровня, который будет на 32% ниже уровня 2005 года. Каждому из 50 штатов определено индивидуальное задание, и дана свобода действий в его выполнении.
План Обамы создает серьезные проблемы для штатов типа Кентукки и Западной Вирджинии, энергобаланс которых состоит преимущественно из угля. Эти штаты и еще несколько других заявили, что опротестуют через суд решение федерального правительства. Зато для Калифорнии указ Обамы — не проблема: там практически не осталось угольных электростанций, а действующие природоохранные стандарты жестче федеральных. Поэтому губернатор штата Джерри Браун с похвалой отозвался об указе Обамы как об «абсолютно необходимой» мере, ведь большего загрязнителя воздушной среды, чем угольные станции, на свете не существует.
Но какими бы похвальными ни были экологические инициативы Обамы, они имеют ограниченный эффект. Во-первых, следующий президент (а он займет Овальный кабинет Белого дома в январе 2017 года) может перечеркнуть любой указ предшественника, издав противоположный указ. Во-вторых, Конгресс США может после издания президентского указа отменить его законодательным путем или как минимум не дать денег на реализацию.
Надо спешить, как на пожар
Экологически сознательная Калифорния стала такой не от хорошей жизни — она в полной мере испытала на себе страшные последствия глобального изменения климата. Четвертый год там длится рекордная засуха — в штате действует чрезвычайное положение, ограничено потребление воды. Повсюду бушуют лесные пожары, которые огнеборцы далеко не всегда с успехом пытаются остановить. В этом году количество пожаров в Калифорнии перевалило за 4200 — это на 1500 больше, чем считается нормой на основе многолетних наблюдений.
Пожары угрожают не только всему живому, но и экономике штата. Виноделы долины Напа опасаются, что дым из соседних районов, где горят тысячи гектаров горной растительности, испортит нежный виноград. В прошлом году штат произвел вин на $24 млрд. Это 90% прибыли всей винодельческой отрасли США.
В начале июля Калифорния заключила «тройственный союз» с двумя самыми крупными (по населению и экономическому потенциалу) провинциями Канады — Онтарио и Квебек. Они намерены оказывать давление на правительства североамериканских государств, которые, с их точки зрения, прилагают недостаточные усилия для защиты окружающей среды от быстро нарастающего глобального потепления. Власти этих трех регионов договорились о совместной системе «обменных экологических кредитов»: находящиеся на их территории предприятия должны получить или купить у других компаний количество зачетов (кредитов), соответствующее объему их теплового выброса в атмосферу. Экологически эффективные компании при такой системе располагают лишними кредитами, которые они могут продать «отстающим», нуждающимся в дополнительных кредитах. Перед «отстающими» встает дилемма: или потратить деньги на природоохранную технологию, или опять же потратить деньги на покупку дополнительных кредитов.
Аналогичные системы существуют в странах Евросоюза, Австралии, Новой Зеландии, Южной Корее, Японии, в девяти штатах американского северо-востока. И даже Китай, далеко не самая передовая в экологическом отношении держава, осуществляет с 2011 года в ряде провинций пилотную программу «обменных кредитов». Власти КНР собираются ввести ее в действие в общенациональном масштабе с 2016 года. С российских просторов новостей на этот счет пока не поступало.
Саудовская Аравия дальновиднее России
Экологически сознательные страны и регионы считают необходимым не допустить потепления атмосферы больше чем на два градуса до 2050 года. ООН и Международное энергетическое агентство предупреждают: Земле грозит вдвое большее потепление — на четыре градуса, что чревато значительным повышением уровня Мирового океана и климатическими катаклизмами. Собственно, катаклизмов уже сейчас хоть отбавляй, и все они выходят за пределы нормы: наводнения, пожары, таяние полярных льдов, ураганы, смерчи, землетрясения.
В декабре этого года в Париже пройдет конференция ООН, на которой об углеводородном загрязнении атмосферы будут говорить больше, чем о чем-либо еще. Английская газета The Guardian приводит слова профессора Ганса Йоахима Шельнхубера, советника правительства ФРГ и Ватикана: «По сути, это нравственный выбор. Хотим ли мы быть поколением, которое погубило планету на ближайшую тысячу лет? Не думаю».
Осознание необходимости переключаться с нефти, газа и угля на другие энергоисточники дошло даже до нефтяных монархий Ближнего Востока. Саудовская Аравия, крупнейший в мире экспортер нефти, может уже в 2040 году отказаться от использования ископаемого топлива — об этом сообщил министр нефти королевства Али аль-Наими. Саудовская Аравия планирует стать «мировой державой в солнечной и ветряной энергетике» и в будущем начать экспортировать электроэнергию вместо нефти. По словам аль-Наими, его страна понимает, что эра ископаемого топлива подходит к концу, остались считаные десятилетия.
И дело тут не в том, на сколько лет может хватить запасов углеводородов, которые еще хранятся в недрах Земли. Речь идет о том, сколько лет биосфера Земли сможет продержаться под тепловым натиском сжигаемого людьми углеводородного сырья. Ряд авторитетных ученых считает, что катастрофу уже не удастся предотвратить — поздно проснулись. Да и проснулись пока не всерьез и даже не вполсилы. А Россия об этом и думать не хочет.
Вот что говорил спецпредставитель Президента России по вопросам климата Александр Бедрицкий в канун климатологической конференции ООН в перуанской Лиме (декабрь 2014 года): «Для нас неприемлемо навязывание российским компаниям подходов, применяемых в углеродных торговых схемах, созданных отдельными объединениями стран, а также участия наших компаний в таких схемах. Полагаем необходимым исходить исключительно из норм международного права, глобального подхода к решению проблемы изменения климата и воздерживаться от принятия односторонних мер».
Сегодня вся надежда именно на односторонние меры, на добрую волю отдельных стран и регионов. Пока будут достигать консенсуса в планетарном масштабе, Земля рискует стать непригодной для жизни. Вся, целиком. А Россия что? Как всегда — исключение?
Нью-Йорк.