Декларация — страховой полис
Уже статья 1 Закона о добровольном декларировании физическими лицами активов и счетов (вкладов) в банках раскрывает смысл и замысел его предназначения. Создается новый правовой механизм, обеспечивающий гарантии сохранности капитала и имущества граждан, защиту их имущественных интересов, в том числе за пределами Российской Федерации, снижение рисков, связанных с возможными ограничениями использования российских капиталов, которые находятся в иностранных государствах, а также с переходом нашей страны к автоматическому обмену налоговой информацией с зарубежными партнерами.
Представить декларацию в налоговый орган нужно с 1 июля по 31 декабря. В нее могут быть включены сведения об имуществе (объекты недвижимости, ценные бумаги, доли в уставных капиталах организаций). Помимо этого декларант может представить информацию о контролируемых иностранных компаниях, где он признается контролирующим лицом, о счетах в зарубежных банках, а также о счетах и активах, по которым он является бенефициаром. В этом, кстати, одна из принципиальных особенностей закона — с номинальных владельцев (то есть зицпредседателей компаний-прокладок) счета, имущество и капиталы, в том числе и в России, можно перевести на «себя, любимых» без риска уголовного и/или административного преследования по самым «популярным» профильным статьям.
В Уголовном кодексе, к примеру, это статья 193 — уклонение от исполнения обязанностей по репатриации денежных средств, части 2 и 3 статьи 194 — уклонение от уплаты таможенных платежей, статьи 198–199.2 — уклонение от уплаты налогов. На раскрытую информацию распространяется режим налоговой тайны. Декларант освобождается от ответственности в случае, если противоправные деяния по указанным в законе статьям были совершены до 1 января 2015 года. Важный нюанс — с лица, подавшего декларацию, снимается обязанность возместить в федеральный бюджет причиненный ущерб, однако исключительно в пределах указанных в ней активов. Иными словами, управлять своими собственными рисками, размер которых теперь напрямую зависит от глубины раскрытия информации о «нажитом», каждый должен сам.
При этом у человека есть право выбирать между рисками разных национальных юрисдикций. Силком никто никого в Россию и вообще из «тени» не тащит, все абсолютно добровольно. Время размышлений со статьями закона в руках между тем уже пошло. Многие юристы в комментариях уже провели аналогию между декларацией и страховым полисом. Как оно сложится, неизвестно, но некоторый комфорт для жизни «с чистого листа» все-таки присутствует. Если же наступит страховой случай — вопросы от налоговиков и прочих правоохранителей, — то полис в помощь. Так должно быть по духу и букве закона. Но как конкретно и кому именно?
Ограничения мотиваций
Ответ узнаем post factum после завершения разворачивающейся кампании. Пока же юристы, консультирующие бизнес и граждан по вопросам низконалоговых юрисдикций, предполагают, что нормами закона воспользуются от нескольких тысяч до нескольких десятков тысяч человек. Причем конкретная размерность будет зависеть как от правоприменительной практики, так и от решения вопросов, способных укрепить «мотивации к участию». По оценке Boston Consulting Group (результаты исследования опубликованы в начале июня с.г.), в 2013–2014 годах частные состояния российских граждан выросли с $1,6 трлн до $2 трлн. При этом четверть всех активов — в офшорах (в расчет, следует оговориться, принимались лишь облигации, акции и другие финансовые инструменты, которыми люди владеют напрямую или через управляющие компании, а также денежные вклады и пенсионные активы с высокой ликвидностью). К 2019 году к этой сумме добавится еще $1,5 трлн, офшорная же доля составит 22%.
Что говорить — «лакомый кусочек». Но возврат капитала, напомню, не является прямой целью закона о декларациях. К тому же налоговые льготы для «физиков», репатриирующих активы (по той же схеме, применяемой к юрлицам), еще только предстоит вписать в Налоговый кодекс — и случиться это может никак не раньше середины осени.
Юристы-практики констатируют: люди готовы задекларировать все, о чем уже знают или подозревают в госорганах. Обо всем остальном — побаиваются. Срабатывает и инерция мысли и воли — стоит ли вообще дергаться, если раньше не было проблем и откуда бы им взяться теперь? Проблемы между тем, понятно, возникнут. Мир по высокоскоростной регулятивной магистрали движется к завершению эпохи банковской тайны (об этом чуть ниже) — и через пару лет риски непрозрачности возрастут повсеместно и многократно.
У воздерживающихся, однако, свои резоны. С будущим, похоже, действительно более или менее ясно. Раскрываться придется, но делать это именно сейчас как-то неуютно. Да, суды и следователи по закону обязаны прекратить преследования по означенным в нем статьям. Но что мешает переквалифицировать состав? Например, по «резиновой» статье о мошенничестве. Разобраться с которой депутаты до конца текущей сессии уже не успеют. Статью 159.4 УК о бизнес-мошенничестве (с более мягкими наказаниями) Конституционный суд признал частично соответствующей Основному закону. С 12 июня на практике она действовать перестала. Поправить норму законодатели не успели. Общая же ст. 159 о мошенничестве остается дамокловым мечом над декларантами — амнистия капиталов на нее не распространяется.
В предпринимательской среде есть понимание, что никогда и не распространится — на сей счет есть международные обязательства РФ, конвенция FATF и т.п. Но имеют место и опасения — раскрытие информации в пока далеко не лучшем правовом поле может стать стимулом для отжатия бизнеса уже не путем рейдерских захватов и арбитражных исков, а через переквалификацию статей и новые уголовные дела против собственников.
Решение о том, что именно декларировать, как видим, будет прямо зависеть от уровня доверия государству, сформировавшегося на основе личного опыта, который нередко как раз и прокладывал путь в офшоры. Мотивация к развороту потребует времени для распознавания открывающихся возможностей и исключительно аккуратных «телодвижений» в сфере правоприменения.
Что же касается действующих чиновников, то с формальной точки зрения у них вообще нет никаких стимулов к участию — что теперь ни задекларируй из имущества за рубежом, если не сделал это раньше, все равно признаешься в прямом нарушении закона о госслужбе, дав тем самым бесспорный аргумент к собственному увольнению. Творчество бюрократических масс, однако, как известно, неисчерпаемо. Так что, уверен, увидим немало нового в схемах решения этого конфликта интересов.
Заложники счетоводства
Впрочем, будут и воздержавшиеся поневоле — владельцы счетов в зарубежных банках. По действующему валютному законодательству незачисление доходов, полученных за рубежом, на счет в российском банке считается нарушением и влечет штраф до 100% от суммы. Многие об этом даже не догадываются, доверяя управление своими активами зарубежным финансовым институтам, которые переводят доходы на счета, например, в западных банках. Коллизия нешуточная и массовая. Сколько ни плати налогов с полученных доходов, если у тебя активный зарубежный счет, остаешься валютным нарушителем.
На счетах же суммы впечатляющие. По оценке главы ВТБ 24 Михаила Задорнова, только в банках Швейцарии, США, Латвии и Великобритании в 2014 году россияне разместили 500 млрд рублей. Если это сделано с помощью кредитных учреждений в РФ — нет вопросов. Если самостоятельно, то даже после декларации о «новой жизни» головная боль гарантирована.
Счет легализован, но что дальше, если все приходные операции должны проводиться через росбанки. Объяснять, чего будет стоить еще один посредник (с точки зрения величины комиссий и длительности транзакций), особенно в условиях санкций, надеюсь, излишне. Что ж, честность дорогого стоит. Кто-то с этим согласится, другие заморозят до лучших времен счета или их вовсе ликвидируют. Иные же найдут новые схемы: укажут, например, адрес зарубежной недвижимости. Обман, конечно, рано или поздно вскроется. Но когда это еще случится!
По мнению многих экспертов, выход из ситуации — либерализация валютного законодательства хотя бы ранней осенью. Базовая-то проблема, как говорится, очевиднее круглого — содержания понятий налогового и валютного резидентства в РФ не совпадают. В первом случае на территории России нужно находиться не менее 183 календарных дней. Во втором — просто меньше года. То есть живешь или работаешь за границей, но на один день приехал в родные пенаты — стал их резидентом, да еще с 2016 года обязанным отчитываться перед ФНС ежеквартально о движении средств по своим счетам. Налоговая служба к этому (пока?) не готова. Неясно и то, будет ли она принимать отчетность в электронном виде, привычном для зарубежных банков, сколько будет стоить перевод и нотариальное заверение такой справки для граждан и т.п.
Коллизия норм налогового и валютного регулирования, до сих пор, кстати, не намеченная к урегулированию, сильно обесценивает склонность к участию в декларационной кампании. На мой взгляд, следовало бы попросту отменить обязательность проведения приходных операций на зарубежные счета через российские банки. Всю информацию на этот счет вполне можно получать в режиме автоматического обмена между налоговыми органами различных стран. Путь тоже непростой. К цели придется идти как минимум два года вместе со всем современным экономическим миром. Но сказать внятно о намерениях стоило бы уже сейчас.
Заботы большого бизнеса
По признанию президента РСПП Александра Шохина, амнистия капиталов не затронула умы и сердца руководителей корпораций. Их главная задача — адаптация к закону о контролируемых иностранных компаниях и поиск новых компромиссов в практиках деофшоризации через пакеты уточняющих поправок. Как известно, закон о КИКах вступил в силу с 1 января 2015 года. И хотя ответственность по нему надвигалась только с 2017 года, сразу вызвал немало критики по поводу жесткости заложенных в нем норм. 150-ФЗ, вступивший в силу 8 июня, — «дитя» очень непростого и интенсивного диалога бизнес-сообщества и государства.
Его результат в целом позитивен — уточнены критерии определения контроля и осуществляющих его лиц, от налогообложения освобождается прибыль КИК, если компания является активным (например, ведущим за рубежом производственную деятельность) иностранным холдингом или субхолдингом. Ровно то же касается безотзывных трастов (теперь налог должны платить не разместившие средства, а те, кто ими пользуется). КИК могут представлять налоговую отчетность по международным стандартам вместе с заключением своего аудитора. В законе прописаны правила перехода иностранной компании в российское налоговое президентство и многие другие немаловажные детали.
При этом, с чем согласны и представители бизнеса, соответствуя в главном мировой практике, российская версия далеко не самая жесткая: обложение касается не вообще всех доходов, а только их так называемой пассивной части — процентов, дивидендов, роялти и т.п. Есть и прямые стимулы к возврату капиталов. Например, при ликвидации КИК имущество за исключением денежных средств освобождается от налогов.
Закон, без сомнения, сложный. Тем не менее спрос на приспособление к формируемой им новой реальности растет. У PwC в России с начала текущего года доходы от оказания налоговых услуг уже поднялись на 19%. Причем основной вопрос — не оптимизация фискальных платежей, а реструктуризация реальной деятельности с сохранением конкурентоспособности на рынках и доступа к инструментам защиты инвестиций, предлагаемым той или иной зарубежной юрисдикцией, при одновременной экономии на администрировании активов.
Как образно заметил на условиях анонимности один мой собеседник (СЕО крупной компании), сейчас стоит поискать решение, как совместить возможность получения российских налоговых льгот, оставаясь в более комфортной правовой системе и не нарушая при этом валютного законодательства. Неслабая задача, со своими конкретными ответами в каждом отдельном случае. Но уже сама постановка — отражение реальной потребности в упрощении и рационализации структуры зарубежных бизнесов и их активов.
О том, что деофшоризация медленно, но верно врастает в корпоративное стратегическое планирование, напоминают и намерения продвинуть уже осенью новый пакет поправок к закону о КИКах. Сейчас, к примеру, контролирующим лицом может считаться гражданин РФ, если у него 10% и более в капитале компании при условии, что российские налоговые резиденты в совокупности владеют долей не менее 50%. Причем информируя о своей «десятке» нужно раскрывать и прочих акционеров. А как это сделать, если они не известны? Позиция бизнеса — каждый говорит только за себя, все прочее — дело налоговиков. Минфин вроде бы не против. Посмотрим, что получится и как из таких малых шагов будет складываться большое доверие.
Россия в тренде
Всемирное наступление на офшоры началось не сегодня и не завтра закончится. Процесс лишь в самом начале. Но и «приз» в игре по новым правилам очевиден: по различным экспертным оценкам, активы, контролируемые из офшоров, насчитывают от $20 до $34 трлн. С начала века финансовые регуляторы в мире подходили к «снаряду» не единожды. В 2010 году в США приняли закон «О налогообложении иностранных счетов», сходные инициативы отмечены и в ряде других стран. К 2013 году сложилась некая «критическая масса», и при российском председательстве в «Группе двадцати» на саммите в Санкт-Петербурге был одобрен «план действий по противодействию эрозии налоговой базы и выведению прибыли в другие юрисдикции». За его текущие корректировки и исполнение отвечает ОЭСР, ежегодно отчитывающаяся перед «Большой двадцаткой» и продвигающая выработку конвенций, соглашений и т.п., имеющих для подписантов характер обязательств по международному праву. Российская деофшоризация в этом смысле — составляющая общемировой тенденции.
Напомню, что один из 15 базовых пунктов «плана действий» — осуществление международного автоматического обмена налоговой информацией. В соответствии с Берлинским соглашением (октябрь 2013 года), исполнять которое готовы уже более 60 стран, первый такой обмен состоится в сентябре 2017 года по итогам 2016 финансового года. Россия, ратифицировав Конвенцию о взаимной административной помощи по налоговым делам (подписана в 2011 году), в течение ближайших двух лет будет создавать внутренние законодательные основы для полноценного налогового автообмена.
Как видим, современный экономический мир быстро движется к глобальным стандартам прозрачности налоговой базы с постепенной унификацией рисков для бизнеса и физических лиц. Вместе с тем пока они все еще заметно различаются между отдельными юрисдикциями. Российские законы, о которых шла речь выше, дают каждому право выбора. Воспользоваться им разумно и эффективно было бы отнюдь нелишне. В конечном счете все-таки можно и выиграть.