Именно там, на экзотических налоговых курортах, прописаны материнские холдинги, контролирующие капитал российских компаний, именно в офшорах протекает важнейшая, но закрытая часть их жизни — финансовая и управленческая.
Офшоры — популярнейшая тема у российских политиков, которые, однако, практически всегда предпочитают говорить лишь об одной их стороне: о том, что в офшорах прячутся деньги, которые (тут следует глубокий вдох) могут, оказывается, решить практически все проблемы нашей жизни. Другая сторона — почему столь необходимые здесь деньги оказались там, подается на повышенных тонах: вот такие они, эти бизнесмены, — алчные и космополитичные! Все, впрочем, по Черчиллю, который в черновых набросках к своим парламентским речам честно помечал: «Здесь аргументы слабоваты — надо возвысить голос».
Бомба на офшоры
При очевидной остроте темы до недавнего времени она казалась чуть ли не вечной. Но на офшоры, по крайней мере в Европе, вот-вот будет сброшена административная бомба.
Принято решение, по которому с 1 января 2017 года перестает действовать едва ли не универсальная схема, которая давно стала родной для российского бизнеса.
Схема хорошо знакомая, не раз и многими апробированная и обжитая. Есть крупная известная компания, бизнес которой разворачивается в России. Но ее собственниками являются куда менее известные компании с ничего российскому уху не говорящими названиями. Причем эти компании, в свою очередь, выстраиваются в вовсе не одноэтажную конструкцию. Например, такую: российской компанией владеет компания, зарегистрированная, скажем, в Нидерландах. Но это не конечный владелец. Голландской фирмой, в свою очередь, владеет компания где-нибудь на Кипре.
Кто сказал, что Нидерланды — офшор? Зато у этой страны еще с Советским Союзом было заключено соглашение, действующее и сейчас, о защите инвестиций. Если здесь возникают сложности с властями, это соглашение позволяет эффективно противостоять изъятию имущества и собственности в России в нероссийских судах. А вот Кипр, несмотря на относительно недавний банковский кризис и условия, которые эта страна приняла, получая помощь, в частности ЕС, практически остается офшором.
Главное — дивиденды, которые переводятся в границах ЕС из Нидерландов на Кипр, между материнскими и дочерними компаниями, налогом не облагаются. Налог на прибыль на Кипре есть, но в рамках этой схемы он не действует. Зато у Кипра нет соглашений об избежании двойного налогообложения с Нидерландами, поэтому в конечном звене этой цепочки, где дивиденды юридического лица становятся доходами лица физического, довольно щадящий налог, стремящийся к нулю. Схема рациональна — убиты два зайца: есть защита от рецидивов произвола со стороны российских правоохранительных органов и есть возможность пользоваться льготными налогами.
И вот эта схема перестает действовать. Евросоюз обязал все входящие в него страны внести изменения в свои налоговые законодательства до 31 декабря 2015 года. Европейские страны больше не смогут предоставлять налоговые льготы компаниям, которые не ведут реальную экономическую деятельность в странах ЕС. Соответственно, теперь тем, кто хочет управлять своими активами в Европе с Кипра, придется создать реальное эффективное присутствие на острове. При этом создание и функционирование компании на Кипре должно будет иметь неналоговые цели. Это затраты, которые в значительной мере обесценивают всю схему. К тому же там зарегистрировано столько российских компаний, что для их «реального» присутствия территории острова может просто не хватить.
Спасибо, ЕС…
Казалось бы, ну наконец Москва и Брюссель действуют в унисон! Ведь задача деофшоризации российской экономики Москвой ставится давно. И теперь к деофшоризации российских бизнесменов толкают уже с двух сторон.
Как их выталкивают из Европы, мы только что видели. Но на российской стороне полной ясности нет. Еще в 2002 году президент Владимир Путин предупреждал российских бизнесменов, любителей офшоров: «Замучаетесь пыль глотать!» Теперь предсказание сбывается, но готова ли Россия к репатриации капиталов?
Раз уж я процитировал одно из крылатых выражений нашего президента, стоит вспомнить, что перед этой фразой, произнесенной на IV съезде членов Торгово-промышленной палаты, Путин оценил, как должно вести себя российское государство по отношению к тем бизнесменам, которые вознамерятся перевести свои капиталы на родину: «Государство не должно хватать всех за рукав, спрашивая, откуда эти средства взялись, если само в свое время не смогло обеспечить нормальных условий для инвестирования». Важное признание, сделанное, напомню, в июне 2002 года. С тех пор офшоризация, правда, лишь набирала обороты, в частности, случилось «дело ЮКОСа», усилилось давление на частный бизнес. Согласно статистике Центробанка, вывоз капитала банками и предприятиями в 2013 году составил 61 миллиард долларов, а в 2014-м уже 151,5 миллиарда.
Классический образчик взаимоотношений бизнеса и государства — это выкуп российской государственной компанией «Роснефть» долей частных владельцев российско-британской ТНК-ВР, которыми являлись бывшие и действующие граждане РФ, осуществленный в рамках юридической сделки, заключенной не в Москве, а в Лондоне, по британскому, а не по российскому праву. Это яркое проявление недоверия, которое испытывают бизнесмены к российской судебной и в целом юридической системе, не говоря уже о деятельности правоохранительных органов.
«Недоверие» — ключ к очень многим сторонам нашей жизни. Бизнес не доверяет государству. Государство не доверяет бизнесу. Общество не доверяет бизнесу. Дело дошло до того, что правительство не доверяет госкомпаниям, те не доверяют правительству. Ряд можно продолжать.
Как разорвать этот, без сомнения, порочный круг? Надо начать доверять. Вернемся к деофшоризации. С 1 января 2015 года вступил в силу отечественный «деофшоризационный» закон о контролируемых иностранных компаниях. Его цель — заставить бенефициаров офшоров раскрыться перед налоговыми органами, а затем — доплатить с доходов в офшорах налог по российской ставке налога на доход физических лиц (13%). Предусматривается переходный период до 2017 года, в 2015 году необлагаемая налогом прибыль — 50 млн рублей, в 2016-м — 30 млн. С 2017 года необлагаемая прибыль — 10 млн рублей, штраф за неуплату налога — 20%, но не менее 100 тыс. рублей.
Бизнесмены роптали. Закон толкает на перевод капиталов в Россию, но, во-первых, переходный период для этого слишком мал; во-вторых, перерегистрация бизнеса меняет налаженные связи, устанавливать их в новом формате, да еще в условиях кризиса — значит, терять часть бизнеса.
Однако теперь перестраивать бизнес в новом формате придется все равно — ЕС позаботился. Кто-то уже нашел замену Кипру, кто-то продолжает искать, но все понимают: давление на офшоры будет только продолжаться.
Принципиально важно, как в новых, благодаря решению ЕС, условиях поведет себя российское государство. Есть четкое указание Владимира Путина — провести амнистию капиталов, возвращающихся в ходе деофшоризации. «Предлагаю провести полную амнистию капиталов, возвращающихся в Россию. Давайте это сделаем сейчас, но один раз. И все должны этим воспользоваться, кто хочет прийти в Россию», — вот слова президента. Он говорит о «полной», а не только налоговой амнистии капиталов. Это значит, что следует переписать буквально только что подписанный президентом закон. Амнистия должна распространяться и на налоговую, и на уголовную ответственность. На подготовку соответствующих изменений в законодательстве президент отвел срок до 15 июля 2015 года.
Значит, так и будет? Хотелось бы… Полная амнистия возвращающихся капиталов была бы центральным и самым эффективным пунктом антикризисной программы. Но будет ли амнистия?
В антикризисной программе правительства уже есть замечательный блок, названный «дерегулированием бизнеса». Есть конкретные предложения, идея же в том, чтобы до 2017 года не принимать решений, которые явились бы новым не только налоговым, но и административным давлением на бизнес. Это уже мощный стимул к тому, чтобы продолжать, а не сворачивать бизнес.
Но вот что настораживает. В тот самый день, когда программа правительства, включая «дерегулирование бизнеса», была одобрена президентом, Генпрокуратура начала рейд по сетевым ритейлерам, проверяя всю документацию, связанную с их внутренним ценообразованием. Прокурорские проверки никто, конечно, не отменял, но что это, как не очередное административное давление на бизнес?
Другой пример: правительство планирует «дерегулировать бизнес», а МВД предлагает снова ужесточить печально знаменитую статью УК о мошенничестве. Бизнесомбудсмен Борис Титов многократно доказывал, что эта статья с «резиновым» составом преступления позволяет правоохранителям открывать и закрывать дела по своему усмотрению, то есть выкачивать деньги из бизнесменов. Это ли не административное давление?
Засада!
Президенту надо приложить немало личных усилий, чтобы недоверие к бизнесу пошло на убыль. Пока же у чиновников появляется искушение: зачем мучиться переписыванием законов, баловать бизнесменов полной амнистией, когда им там и без нас хвост подпалили. Куда они денутся!
Важнейший тест. Будет ли в этих непростых условиях Российское государство восстанавливать доверие с бизнесом, помогать бизнесменам ощутить под ногами родную землю, выстраивая реальную амнистию капиталов, или предпочтет это доверие подорвать еще больше, дожидаясь, когда блудные бизнесмены «и так» приползут.
Исход теста предсказать трудно. Дело даже не в том, что можно привести массу примеров, когда благие идеи президента так и оставались нереализованными. Все гораздо хуже. Против полной амнистии возвращающихся в Россию капиталов есть возражения на Западе, к которым Москва вынуждена прислушаться.
Известная организация — FATF (Financial Action Task Force), которая вырабатывает стандарты в сфере противодействия отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма, грозится включить Россию в черный список, если будет проведена полная амнистия репатриируемых капиталов. По правилам FATF амнистия не должна предусматривать даже частичного освобождения от соблюдения законов о противодействии отмыванию и финансированию терроризма.
Презумпция невиновности здесь не действует. Значит, необходимо очертить закрытый круг статей, на которые амнистия будет распространяться. Это кропотливая работа. К которой лучше с самого начала подключить и Бориса Титова, и объединения предпринимателей, чтобы потом не появилось беспочвенных обвинений в причастности к финансированию терроризма тех, кто не имеет к этому никакого отношения.
Время поджимает. Есть срок, поставленный Владимиром Путиным, — 15 июля 2015 года, и есть срок, установленный ЕС, — нынешняя схема управления бизнесом через европейский офшор будет объявлена вне закона до конца этого года.
Российский бизнес угодил в клещи. И делать вид, что в этом исключительно его вина, российское же государство совершенно ни при чем, безответственно, а в условиях кризиса просто недопустимо.
Задача правительства, которую оно обязано решить, — выстроить амнистию эвакуируемых из офшоров капиталов так, чтобы Россия не попала в черный список FATF, а сопротивление кризису существенно возросло.
Это посложнее, чем делить ФНБ.