В понедельник 17 ноября Япония объявила, что в стране началась рецессия – четвертая за последние шесть лет. В третьем квартале текущего года ВВП Японии сократился на 1,6%. Япония не одинока в своих экономических бедах. Экономика Китая растет, но замедляющимися темпами: если в 2010 году рост китайского ВВП составил 10,4%, то в этом году ожидается 7,5%.
Из стран БРИКС одна лишь Индия показывает в этом году хоть какую-то позитивную динамику; России и Бразилии, как пишет The Washington Post, угрожает рецессия. Балансирует на грани рецессии и Европа: рост ВВП в третьем квартале не превысил анемичных 0,2%. Безработица в странах еврозоны – 11,5%, а молодежная безработица, превышающая в ряде стран 20%, – это чистая катастрофа.
Более-менее нормально растут лишь экономики США и Великобритании (прогноз на этот год – соответственно 3% и 2,8% роста ВВП). Но и они могут не удержаться, если их основные торговые партнеры скатятся в трясину экономического спада. Комментируя сегодняшнюю ситуацию, The Washington Post констатирует: «Резкое замедление роста в Азии и стагнация в Европе подвергают, как считают экономисты, глобальную экономику опасности затяжного спада, сопровождаемого местами заоблачно высокой безработицей, крайне слабым ростом зарплат и экономической ситуацией, хуже которой трудно найти в последние десятилетия».
Аналитическая диалектика
На страницах лондонской The Guardian британский премьер-министр Дэвид Кэмерон пишет, что для мировой экономики «замигал красный свет». На это, указывает английский премьер, накладываются конфликты на Ближнем Востоке и Украине, эпидемия эболы и другие дестабилизирующие факторы, вызывающие тревогу.
Другая английская газета, The Telegraph, напоминает, что Дэвид Кэмерон буквально накануне с оптимизмом превозносил итоги саммита G20 в австралийском Брисбене как «успех глобальной экономики» (диалектика называется!). В Брисбене говорили о том, что за пять лет «двадцатка» обеспечит прирост глобального ВВП на дополнительные $2 трлн., но эти победные прогнозы выглядят неубедительно: объявление о начале рецессии в Японии (а это – третья по величине экономика планеты) прозвучало через считанные часы после завершения брисбенского саммита. «В реальности – отмечает The Telegraph, – собрание самых влиятельных мировых лидеров запомнится разве что внезапным отъездом президента Владимира Путина».
И вряд ли, добавляет лондонская газета, реально к 2018 году получить двухтриллионную прибавку к мировому ВВП, «если держать за порогом страну такого размера, как Россия – восьмую по величине экономику мира». Дело в том, поясняет The Telegraph, что «экономическая война с Россией» отражается и на экономике России, и на экономике «воюющих» с ней стран Европы: «Европейская торговля с Россией за последнее десятилетие выросла почти вчетверо, до $335 млрд., и многие компании сейчас рассматривают эту страну как один из своих наиболее быстро растущих и наиболее важных экспортных рынков... Экспорт в Россию составлял, по подсчетам, 0,6% ВВП Европы до введения нынешних санкций». Что же, 0,6% тоже на дороге не валяются – особенно в тяжелую экономическую годину, когда каждая десятая доля процента ВВП на счету. Возможно, продолжает газета, «Европа нуждается в российских нефтедолларах даже больше, чем Россия – в сотрудничестве с недееспособным экономическим блоком 27 государств, спорящих о том, оставаться ли им вместе». И тратящих вдобавок деньги, которых не хватает, на военные цели – в свете конфронтации с Россией.
«Теория заговора» или реальная политика?
Но санкции санкциями, а есть и более эффективный рычаг воздействия на несговорчивую Москву. Интернет-ресурс OilPrice.com, который специализируется на нефтяных ценах, опубликовал материал под заголовком: «Хотите сделать больно России? Снижайте цены на нефть». В нем ставится такой вопрос: «Почему вдруг производители нефти, которые на протяжении многих лет не упускали возможности поднять цену на нефть, сбросили цену с примерно $120 до $80 за баррель?»
В любой ситуации принято искать ответ на вопрос: «Кому это выгодно?». В данном случае, пишет политобозреватель Клод Салхани, живущий в Бейруте и специализирующийся на проблемах Ближнего Востока, скорее надо задать вопрос: «Кому это невыгодно?». Кто сегодня является главными производителями нефти в мире? Саудовская Аравия, Катар, Объединенные Арабские Эмираты, США, а также Россия, Иран и т.н. «Исламское государство Ирака и Леванта».
Чувствуете, как этот список распадается на две части? Первые четыре страны ведут войну против т.н. «Исламского государства». Оно, наряду с Россией и Ираном, проигрывает от низких цен на нефть (под контролем ИГИЛ находится порядка 80 нефтяных скважин, добытая из которых нефть продается на мировом рынке по демпинговым ценам). Россия обложена санкциями за присоединение Крыма и поддержку сепаратистов на востоке Украины; Иран – за свою ядерную программу и поддержку сирийского диктатора Башара Асада и ливанской организации «Хезболла». Автор публикации на сайте OilPrice.com пишет со ссылкой на президента Ирана Хассана Роухани, что Иран из-за низких цен на нефть теряет до 30% поступлений в бюджет.
Он также ссылается на специалиста по нефти, руководящего сотрудника азербайджанского агентства «Тренд» Вагифа Шарифова, который проводит историческую параллель: последний раз нефтяные цены так сильно упали в конце 80-х, незадолго до падения Берлинской стены. Вашингтон решил таким образом обанкротить Москву, заставив ее тратить деньги, которых у нее не было. «Далее последовал крах коммунистической системы и распад Советского Союза, – говорит эксперт. – Сейчас повторяется то, что было тогда».
Иначе говоря, если верить этой теории заговора, американцы подговорили своих ближневосточных сателлитов-суннитов, они же нефтяные шейхи, и те гнобят Россию низкими ценами на нефть, а попутно сводят счеты с иранскими шиитами и лишают доходов террористов из ИГИЛ, дестабилизирующих весь ближневосточный регион.
С этой теорией, однако, категорически не согласен специалист по России, ирландский журналист Брайан Макдоналд: «Тезис о подлом американо-саудовском сговоре с целью поставить на колени путинский Кремль – нонсенс. Падение цен на нефть-сырец – последствие бума сланцевой нефти в США и сокращения спроса в Китае и Европе. Если саудовцы и замышляют что-то, то – против ИГИЛ... У Эр-Рияда есть достаточные денежные резервы, чтобы держать цены на нефть в районе $80 за баррель на протяжении ряда лет». Меньше прибыли ИГИЛ – меньше насилия, которое они творят в рамках своей «священной войны», пишет журналист.
Выгодно ли топить Россию?
Что касается России, то, как считает Брайан Макдоналд, тут плохо, но не всё: «Падающий рубль (точнее, растущий доллар, который обратно пропорционален нефти. – И.Б.), возможно, означает катастрофу для обычных семей, но он положительно влияет на бюджет российского правительства, потому что доходы от нефти поступают в долларах, а затраты внутри страны производятся в рублях. Это облегчает давление на кремлевские денежные сундуки. И, если абстрагироваться от саудовцев, другие ближневосточные производители нефти не смогут удерживать низкие цены в течение продолжительного периода. А у России есть значительные денежные резервы, и она еще какое-то время сможет потерпеть экономическую боль». Да и американской экономике затяжная дешевизна нефти не пойдет на пользу: «Сланцевый бум, благодаря которому безработица держится на низком уровне (5,8%. – И.Б.), не сможет долго терпеть цены ниже $90», пишет журналист.
Напоследок вернемся к глобальной экономической ситуации и ее зависимости от России. Журнал The Newsweek вспоминает в этой связи, что в 1997 году Ларри Саммерс, тогда – замминистра финансов в администрации Клинтона, встречался с одним из финансовых воротил Уолл-стрита, и тот выразил озабоченность нарастающим финансовым хаосом в Таиланде. Саммерс не разделял тревогу банкира: подумаешь, Таиланд – он составляет менее 1% внешнеторгового оборота США. А потом был восточно-азиатский экономический кризис, волна дефолтов прокатилась от Сеула до Москвы, и это почувствовали все – в том числе и в Америке.
Сегодня, указывает The Newsweek, Россия гораздо больше вплетена в ткань глобальной экономики, чем это было в 1998 году, когда грянул дефолт: «В 2006 году Москва сняла со своего финансового сектора контроль капитала, и российские банки стали более взаимосвязаны с европейской и, в меньшей степени, также американской финансовой системой». Банк международных расчетов (БМР) в марте 2014 года сообщил, что его общие займы России составляют $173,7 млрд... Хотя это – немного по сравнению, скажем, с займами стран-членов БМР Китаю, которые превышают $1 трлн., «это все равно серьезные деньги», как говорит один работающий в Москве европейский банкир... Вдобавок российские корпорации в прошлом году также взяли нерублевые кредиты в размере $52,2 млрд.».
Вот почему, разъясняет журнал, так осторожно действуют по отношению к России Германия и некоторые другие страны. Крах российской финансовой системы повлек бы за собой биржевую панику вселенского масштаба и «эффект домино», перед которым могут не устоять хрупкие экономики большинства стран.