Частное или государственное?
Существует устойчивое мнение (его даже выдают за аксиому), что частное предпринимательство эффективнее работ, организованных государством.
Не пытайтесь найти истоки этой убежденности — их нет. Серьезных исследований, доказывающих это, не существует. Ни один нобелевский лауреат в области экономики подобного не заявлял. Слова эстрадных экономистов не в счет — они занимаются ангажированной политикой, а не наукой. Предлагаю в совместных размышлениях использовать здравый смысл.
Действительно, если сравнивать вороватого чиновника и успешного бизнесмена, то кто же будет спорить, кто из них эффективнее?! А если взять организацию государственной машины Сингапура или Тайваня? Так ли однозначны будут выводы?
Тем более мы своими глазами могли видеть «эффективность» частных бизнесменов 1990-х годов. Тогда вместо текстильных комбинатов в Чебоксарах, Иванове, Ярославле… появились более «эффективные» рынки и автосалоны. А какие чудеса конкуренции показывали многочисленные частные компании, получившие тогда же разрешение вывозить цветной металл за рубеж! И обрушившие рынок своими «эффективными» действиями. Тогда мы недосчитались многих километров медного кабеля, бронзовых деталей памятников и другой, менее эффективно используемой до этого обществом ерунды.
У государства как экономического субъекта есть несколько предварительных конкурентных преимуществ. В частности:
— практически беспроцентные финансовые средства для инвестиций;
— возможности организации масштабных операций (это всегда дешевле) с использованием практически бесплатного сырья (во всяком случае, ренту ему платить не надо);
— у него есть законная инсайдерская информация об изменениях в условиях организации бизнеса (оно само инициирует эти изменения);
— наконец, в его руках законный аппарат насилия для урегулирования коммерческих споров.
Бизнес, хватит кошмарить народ!
Можно быть очень эффективным, если действовать по методу героя из фильма «Джентльмены удачи» — разбавлять ослиной мочой бензин. Совсем современное изобретение — стиральным порошком разбавлять (для этой операции стали использовать старый русский глагол «бодяжить») героин. Да мало ли еще малых хитростей, позволяющих быстро сделать состояние, и придумало их отнюдь не государство.
Примеров, когда из-за алчной наживы нам предлагают продукты, порой несовместимые с жизнью, любой читатель может привести множество. Но это мелкие сошки. В культовом фильме Серджио Леоне «Однажды на Диком Западе» молодая вдова отказывается продать свою ферму железнодорожному барону Мортону, задумавшему проложить по этой земле железную дорогу. И получает ответ: «Придут другие Мортоны и уничтожат всех!»
Кто знает, как работает российский бизнес, как действуют, в частности, некоторые крупнейшие банки по навязыванию кредитов и их выбиванию, понимает, что Мортоны уже здесь.
Более близкая либеральной публике цитата: «Я говорил ему тысячу раз: «Вы программируете стандартного суперэгоцентриста. Он загребет все материальные ценности, до которых сможет дотянуться, а потом свернет пространство, закуклится и остановит время». А. и Б. Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу».
А вот во время кризиса 2007 года в ВЭБе стояла очередь форбсоносцев за государственными кредитами: сами «эффективные менеджеры» с проблемами справиться не могли.
Доживем ли мы до общества некреативных чиновников?
Автор, естественно, не считает, что современные российские чиновники олицетворяют настоящее государство. Более того, я уверен, что именно «благодаря» им мы проспали возможность выздороветь в золотые, пышные 2000-е годы. У России, пожалуй, не было еще такого беззаботного и тучного периода. И больше не будет. Прожит он был бездарно. Один мартиролог уничтоженных заводов чего стоит — он может соперничать с таким же списком 90-х годов! «Динамо», ЗИЛ, АЗЛК, «Серп и молот», 1-й подшипниковый и длинный ряд других.
«Надо сказать правду, в России в наше время очень редко можно встретить довольного человека… Кого ни послушаешь, все на что-то негодуют, жалуются, вопиют… Даже расхитители казенного имущества — и те недовольны, что скоро нечего расхищать будет. И всякий требует для себя конституции…»
Вряд ли написавший эти слова Салтыков-Щедрин мог предвидеть, что именно таково будет состояние многих умов в нынешней России.
Сделаем непопулярное заявление: «Нам незачем бороться с коррупцией!» Она действительно непобедима. Это доказывает мировой опыт. Но в чем отличие нашей коррупции от, допустим, китайской? Вспоминается анекдот. Никсон устраивает банкет Брежневу. По его окончании Леонид Ильич спрашивает: «Ричард, а откуда деньги на прием?» Американский президент подводит его к окну и отвечает: «Видишь мост? Мы его построили и сумели сэкономить, используя новые технологии, на эти оставшиеся деньги мы и пьем». Во время ответного визита уже советский генсек дает ответный банкет, еще более шикарный. Никсон удивлен, он спрашивает: «А где вы находите деньги на такие приемы?» Леонид Ильич подводит его к окну и спрашивает: «Видишь, Ричард, мост?» Тот с удивлением отвечает: «Нет». «Вот на это и пьем!» — отвечает довольный изобретательностью Брежнев.
«Воровать надо с прибыли, а не с убытков!» — учил Петр Первый.
Часто слышны стенания: где нам взять несколько миллионов умных, талантливых, образованных, инициативных чиновников?! Скажу кощунственное — не нужно нам столько умных и, не дай Бог, креативных служащих. Даже честных столько не нужно (да и где их в таком количестве найти?!). Нужны исполнительные и грамотные управленцы. И подконтрольные! На сегодняшнем этапе следует создать схему работы, в которой у них не будет излишних степеней свободы, их работу надо максимально формализовать, оставив лишь исполнительские функции под жестким контролем общественности.
Приведу пример. Капитальное строительство. Как мы с экс-председателем ЦБ России Виктором Геращенко уже писали в статье, опубликованной в «МК» еще 29 марта 2012 года, от распределения государственных денежных ресурсов, на наш взгляд, следует максимально отодвинуть три главные коррупционные составляющие — коммерческие банки, министерства и региональные власти. Повторим: только от распределения. Государственные деньги на строительство государственных объектов идут через уполномоченный строительный банк (типа советского Стройбанка). Это может быть после создания своей региональной сети Внешэкономбанком, раз он является ныне Банком развития. Строительная компания любой формы собственности может получить подряд на строительство того или иного объекта, но при этом оно обязано принять установленные правила игры.
Открыть счет в этом банке, отказаться от прав на коммерческую тайну при использовании полученных средств (и не рассказывать, что приобретение нового «Мерседеса» необходимо для повышения качества строительства). Если при этом песок и цемент компания может достать только по цене в десять раз дороже рыночной, банк всегда поможет решить проблему и организует поставку, используя государственные возможности.
В банке должны работать не только банковские работники, но и профессиональные строители, и представители других необходимых профессий. В крайнем случае это должны быть сертифицированные специалисты на аутсорсинге. Важно, чтобы все финансовые потоки могла проконтролировать и общественность, среди нее найдутся заинтересованные профессионалы. Думаю, что при строительстве детского садика, школы или дороги нет тайн, которые необходимо скрывать от врагов. У нас нет иллюзий, что-то и при этом будет украдено, но объекты не будут стоить в 5–10 раз выше сметной стоимости. И скорее всего, не будут рушиться после сдачи.
Таким же образом поступать с управляющими компаниями ЖКХ. Хочешь обслуживать население — становись прозрачным и открывай счет в таком банке. И не сиди в офшоре.
А сейчас у нас властвует большой социальный класс — чиновник-предприниматель. Если тот или иной представитель этой группы сам не рулит тем или иным бизнесом, то у него наверняка чрезвычайно умная и успешная жена или удивительно способные сын или дочь.
Кто, как не предприниматели (и по психологии, и по карьере), наш экс-министр обороны и представители его женского эскадрона? И понятно, почему его работу оценивают как успешную. Разве мы не слышали советы института ИНСОР — приватизировать все, неважно при этом, на каких условиях, лишь бы передать предприятия в более эффективные руки. А разве не этим занималась команда из Минобороны? Так какие к ним могут быть претензии?!
В 1990-е был популярен лозунг: во власть надо пригласить богатых — у них все есть, они воровать не будут. Оказалось, еще как будут, причем не канцелярские принадлежности. Масштабы у них другие.
«Совместный труд для моей пользы объединяет» (кот Матроскин)
Часто причиной наших бед называют низкий уровень производительности труда. При этом подразумевается, что работает русский народ плохо.
Не так давно РСПП утвердил концепцию изменения трудового законодательства. В ее основе — озвученные во время предвыборной кампании мысли Михаила Прохорова. Он уверен, что повышению эффективности нашего (вернее, его) бизнеса мешает сложная процедура увольнения «малоэффективных работников».
Понять бизнесмена можно: он хочет сократить издержки еще и на этих процедурах. И после этого вложит средства в «модернизацию», «инновацию» своего производства! Вы верите в это? Человек, говорящий про социальную ответственность бизнеса, а держащий большую часть своих компаний в офшорах, а значит, не оставляющий в нашей стране даже налогов, будет заботиться о развитии российской экономики?
По данным профсоюзов, в России работодатели должны работникам примерно 2 млрд рублей за уже выполненную работу. Эта цифра называется «долги по зарплате». А можно назвать как «беспроцентное кредитование работником работодателя». Так кто у нас «малоэффективный»? Работник или «капитан бизнеса»?
Малоэффективность в первую очередь связана с малоэффективным методом выполнения работы, плохой организацией труда на рабочем месте, недоиспользованием оборудования, нарушениями технологического процесса, некачественным проектированием продукта, потерями используемого сырья.
Основной вклад в повышение производительности труда дают ее организация и механизация. А это уже сфера ответственности менеджмента. Но зачем нынешнему бизнесмену, собственнику повышать квалификацию наемного рабочего, вкладываться в новую дорогую технику, когда проще завезти партию бесправных гастарбайтеров?
Так что понятие «малоэффективный работник» — это ноу-хау Прохорова.
И еще о производительности государственного и частного. Есть такая совместная компания «Вьетсовпетро». С российской стороны в ней участвует государственное предприятие «Зарубежнефть», а с вьетнамской — ГКНГ «Петровьетнам». По показателям экономической эффективности «Вьетсовпетро» входило в пятерку крупнейших нефтедобывающих компаний мира.
Это СП обеспечивает почти треть валютной выручки Вьетнама, а Россия получила за годы ее существования 5 млрд долларов прибыли при первоначальных суммарных вложениях 750 млн. Вся остальная российская федеральная государственная собственность вместе взятая, управляемая эффективными управленцами, в 90-е годы давала меньше.
Причина простая: вьетнамская сторона не давала увести (извините, эффективно разместить) прибыли. По данным Минтопэнерго РФ, государство и сейчас получает от деятельности СП 200–250 млн долларов ежегодно.
Если кукла выйдет плохо, назову ее ЖКХ
Песня заканчивается хорошо: «Подошли ко мне два брата, подошли и говорят: «Разве кукла виновата, разве клоун виноват? Ты их лепишь плоховато…»
У нас долго внедрялся в головы замечательный принцип: не получается управлять госсобственностью — приватизируем, и с глаз долой. Не получается управлять мигрантами — сделаем их жителями России, и с ними нет проблем!
В результате, согласно выводам Счетной палаты, приватизация в 1990-е годы в России была проведена по «наихудшему из всех возможных сценариев».
Бывший глава СП Сергей Степашин заявлял в своем интервью: «Безусловно, цель, которая декларировалась, достигнута не была. А это не только переход на рыночную экономику, но и создание среднего класса, более эффективных предприятий, которые могли бы конкурировать с западными компаниями».
Степашин дал характеристику и другой «эффективной» операции 90-х: «Что касается залоговых аукционов, то это была просто полумошенническая схема, когда люди брали кредит у банка, за бесценок покупали крупнейшие предприятия, иногда даже не возвращая кредит. Тут вопросов нет, комментариев — тоже».
А комментарии есть. После процесса Березовского против Абрамовича суд установил, что сделка эта была все-таки мошенническая. Причем суд-то не басманный, а лондонский! А в англосаксонском праве действует прецедентное право. И, выходит, пересмотр некоторых дел — уже не ужасное «отнять и разделить», а вполне цивилизованный возврат краденого.
Кто-то скажет, что, делать, такое было время... Ну что ж, возможность реабилитации всегда можно найти. Вот и Путин говорил о необходимости закрыть тему о нелегитимности приватизации 1990-х путем уплаты разового взноса нынешними владельцами приватизированных предприятий. Тем более что в нынешней ситуации, когда нужно воссоздавать целые отрасли, это стало весьма актуально.
Главная задача сейчас — остановить дальнейшую приватизацию. Не секрет, что в правительстве есть сторонники провести ее даже ради идеи. Пусть бесплатно, но в правильные руки.
И Владимир Путин еще недавно говорил, что новая приватизация в России должна быть понятной и честной. Только как этого добиться в нынешних условиях? В бастионе либерализма, в Англии, после прихода к власти Маргарет Тэтчер для каждого аукциона разрабатывался отдельный закон. Все сделки, во-первых, сопровождались долгими обсуждениями в парламенте; во-вторых, акции приватизируемых предприятий старались размещать среди работников этих компаний, в том числе по льготным ценам. В-третьих, там, где государство хотело сохранить контроль над ситуацией, вводился институт «золотой акции» — право блокировать изменения в уставе предприятия.
Сейчас с надеждой говорят и о так называемом государственно-частном партнерстве, но и оно в большинстве случаев оказывается банальным пилением бюджета.
Ужас творимого понимают даже здравомыслящие либеральные политики. Вот Андрей Нечаев пишет в Фейсбуке: «Вчера участвовал в рабочей группе АСИ (Агентства стратегических инициатив) по развитию конкуренции. Были озвучены предложения по реформе ЖКХ, поддержанные Дворковичем и Абызовым.
Тарифы на коммунальные ресурсы (тепло, вода, электричество) будут выводиться из-под государственного регулирования. Т.е. цена будет рыночная, установленная продавцом.
Компаниям ЖКХ и управляющим компаниям разрешат продавать жилье должников для «компенсации собственных убытков».
Перевожу на русский: тарифы будут устанавливать сами коммерсанты, а мы будем платить столько, сколько им захочется.
Тех, кто не сможет платить, — выселят из квартир». Конец цитаты.
И нас продолжают уверять, что ЖКХ является одной из самых реформируемых отраслей.
В Англии после проведения приватизации появились мировые лидеры в области добычи нефти, в частности BP, мировой авиаперевозчик British Airways и другие компании, являющиеся гордостью страны.
У нас появятся новые участники списка Forbes.