Факт первый — собственно сам Магнитский в США никого не интересует: даже инициатор введения списка сенатор Бенджамин Кардин, бившийся за него в различных инстанциях целых три года, до сих пор не научился правильно произносить фамилию российского юриста. Факт второй — во всех органах власти США действует сильное лобби, чьей поддержкой традиционно пользовался Уильям Браудер, директор инвестиционного фонда Hermitage Capital, в котором работал Сергей Магнитский. Факт третий — за время работы в России финансист Браудер проявил себя «во всей красе», в результате чего в 2005 году лишился права на въезд в нашу страну. Это можно было объясниить либо участием в реальных аферах, либо происками каких-то «высших сил» — Браудер недолго думая выбрал второй вариант. И, наконец, факт четвертый — в России есть некогда влиятельные политические силы, заинтересованные в том, чтобы американцы постоянно полоскали наших чиновников и силовиков. По удивительному совпадению силы эти теснейшим образом были связаны с Браудером во время его деятельности в нашей стране. Речь идет о так называемой ельцинской «Семье» — группе олигархов, контролировавшей в России почти все до прихода к власти Владимира Путина и до сих пор сохраняющей тщетную надежду на реванш. Давайте будем разгадывать этот непростой, но в то же время вполне понятный ребус.
Молодой финансист из американской семьи Уильям Браудер начал свои отношения с Россией еще на заре 90-х, став вице-президентом инвестфонда Salomon Brothers по инвестициям в нашу страну. Вскоре он создал собственную компанию Hermitage Capital, начальный капитал для которой предоставил миллиардер еврейского происхождения Эдмонд Сафра. Самые первые шаги компании на российском рынке были показательными — спекуляции на рынке ГКО. Это обеспечило многократный рост компании, но привело к потере 90% стоимости Hermitage Capital после дефолта 1998 года.
После подозрительной смерти Сафры, который сгорел во время пожара в своем бункере в Монако, Браудер взял все управление компанией в свои руки. Главным направлением деятельности стала скупка акций крупнейших российских корпораций и их перепродажа. Сразу же необходимо отметить, что покупать такие акции в тот момент нерезидентам было нельзя, но Браудер обходил этот запрет, создавая специальные компании.
Также он активно «минимизировал налоги», используя найм инвалидов и внутренние офшоры вроде Калмыкии. В общем, работая в России, Браудер в средствах не стеснялся. В этой связи неудивительно, что вскоре его деятельностью заинтересовались в МВД, возбудив в середине 2000-х целую серию уголовных дел, расследование по которым длится до сих пор. На мой взгляд, называть Браудера реальным инвестором в российскую экономику — все равно что уподоблять набег саранчи сбору урожая. Его стратегия была весьма незамысловатой, хотя на Западе ее и называют сложным термином «гринмэйл». Фонд Браудера покупал акции крупной российской компании, начинал широкомасштабную информационную атаку на нее (например, требуя смены руководства или увеличения сумм дивидендов), добивался снижения стоимости акций, после чего еще увеличивал свой пакет. Финалом этой «инвестиции» становилась перепродажа акций по более высокой цене после завершения операции.
Например, еще в 1997 году Браудер, владея миноритарным пакетом акций «Сиданко», организовал информационную войну против руководства этой компании, заставив Владимира Потанина отказаться от планов допэмиссии акций. Максимальную пользу от этого получили миноритарии из «Альфа-групп» (Михаил Фридман и Герман Хан), получившие контроль над «Сиданко», за исключением АНХК, который отошел ЮКОСу, и Хабаровского НПЗ, доставшегося группе «Альянс». Ну, а на международной арене свою пользу из этой операции извлекла ВР, купившая в свое время 10% «Сиданко», а затем создавшая холдинг ТНК-ВР, куда и передала свой 10%-ный пакет «Сиданко». То есть, по сути, именно действия Браудера позволили британскому нефтяному гиганту выйти на российский рынок и долгое время занимать на нем значительные позиции.
Активнейшим образом Браудер играл и на рынке акций «Газпрома», что позволило иностранцам значительно увеличить свое присутствие в капитале крупнейшей российской корпорации. В 1999 году Браудер принял участие в дискредитационной кампании против Рэма Вяхирева, тогдашнего главы «Газпрома», которого после отставки Черномырдина хотела отодвинуть группа Александра Волошина (руководителя Администрации президента в 1999—2000 годах) и который считался неформальным лидером так называемой ельцинской «Семьи». Однако состоявшаяся смена руководства «Газпрома» никого не устроила, поскольку не удавалось реализовать свой вариант реформы газового монополиста. И, разумеется, совершенно случайно уже с 2002 года начались действия уже против нового руководства «Газпрома», в которых солирует все тот же Браудер. Он обвиняет главу газовой корпорации Алексея Миллера в том, что тот платит слишком большие средства за возвращаемые в концерн активы.
Но наиболее четко проявляются интересы Браудера в его протвостоянии с РАО ЕЭС. В 1999 году начинается многолетняя борьба (до 2003 года) зарубежных миноритариев, в числе которых — Hermitage Capital, с планами Анатолия Чубайса по реформе холдинга. Результатом их работы стала коррекция реформы РАО, что позволило иностранным инвесторам приобретать генерирующие активы.В ходе этой информационной войны Браудер лично работал вместе с крупными властными чиновниками, оказывая им различные услуги, чего, впрочем, сегодня и не скрывает.
В 2004 году фонд Браудера поучаствовал в неудачной попытке поглощения «Сургутнефтегаза», а в 2005 году вел мощную кампанию против планов «Роснефти» по переходу на «единую акцию». Именно из-за давления Браудера «Роснефть» была вынуждена провести IPO до завершения перехода на единую акцию, что существенно снизило капитализацию компании — недополученная выгода может оцениваться в миллиарды долларов. И в этой работе не обошлось без высокопоставленных интересантов внутри страны, которым не нравилось усиление государственного участия в нефтяном бизнесе.
Но государство решило отстаивать свои интересы, и в конце 2005 года Браудеру был запрещен въезд в Россию, а в 2007 году из России выехали все менеджеры Hermitage. Это произошло сразу же после того, как правоохранительные органы провели обыски в московских офисах фонда и связанных с ним фирм, которые попали под подозрение в уклонении от уплаты налогов. В частности, одно из уголовных дел было заведено в отношении ООО «Камея», которое, по версии следствия, было аффилированно с фондом и уклонилось от уплаты налогов на 1,1 млрд рублей.
Что же до Сергея Магнитского, то он работал бухгалтером и аудитором консалтинговой компании Firestone Duncan, одной из его обязанностей было консультирование фонда Hermitage по вопросам налоговых оптимизаций. Таким образом, он имел практически полный объем информации об операциях Hermitage. Магнитский был арестован в 2008 году: через год было закончено предварительное расследование по его делу, и пошли слухи о его готовности пойти на сделку со следствием, аудитор как-то очень «вовремя» умер в тюрьме, тем самым полностью обрубив все ниточки, которые вели к фонду Hermitage.
Сам Браудер в этот момент на Западе оказался в незавидном положении — ему грозил статус международного преступника, Россия готовилась объявить его в розыск через Интерпол. В такой ситуации финансист воспользовался своим излюбленным средством — развернул мощнейшую информационную кампанию против России, обвиняя власти в убийстве Магнитского, которого теперь с его подачи все стали называть «адвокатом» Hermitage Capital. Любопытно, что в этой борьбе принял участие и блогер Алексей Навальный.
Как я уже говорил, в нападках на новую Россию, сильную и независимую, американский финансист имел высокопоставленных покровителей во власти, и неудивительно, что в средствах для достижения своей цели он не стеснялся. Ну, а подходящим инструментом для реализации поставленных задач стало то самое лобби, с которым он был связан с первых дней жизни. Происхождение во многом помогло Браудеру занять место в Salomon Brothers, а затем и завязать в середине 90-х партнерство с Эдмондом Сафрой, крупнейшим финансистом. Оказание целого ряда услуг позволяет Браудеру иметь теснейшие связи с либеральными кругами в США, традиционно влияющими на представителей Демократической партии в Конгрессе США. Собственно, сам «закон Магнитского» был предложен уже упоминавшимся сенатором-демократом Беном Кардиным. Именно он обратился к властям США с требованием внести в специальный «черный список» порядка 60 лиц, причастных, по его мнению, к гибели Сергея Магнитского.
Похоже, лоббисты и протолкнули «список Сергея Магнитского» в США, выступив при этом на стороне Браудера, в одночасье превратившегося из потенциального международного преступника в борца за идеалы гуманизма. Видимо, со своими главными российскими работодателями Браудер расплатился сполна.