– Вы действительно ушли из Общественной палаты из-за скандала, возникшего после публикации интервью в «Известиях»?
– Да, из-за этого скандала, который очень серьёзно повлиял на меня. Мои слова были выдернуты из контекста, их переврали. В итоге на меня обрушилось море негатива. Я попытался донести свою позицию через слушания в Общественной палате, через публикацию своего мнения в ЖЖ и твиттере. Пытался отвечать людям в «Вконтакте» и «Одноклассниках». Но никто меня слушать не хотел. Поэтому я ушёл. Потому что эта грязь забрызгивает людей, которые рядом со мной. Я не в праве отбрасывать тень на Общественную палату, это уважаемый орган. Но своего мнения я не меняю, я просто сожалею, что общественность не послушала меня.
– В чём именно исказила ваши слова газета?
– Она противопоставила людей, которые умирают от рака, с обычными больными. И она вложила в мои уста позиции, которых я никогда не придерживался и придерживаться не буду. Что нужно людей, которые больны раком, лишить финансирования, не лечить их. Это ерунда. Я пытался донести, что сама система у нас работает так, что не диагностируется болезнь на ранней стадии. Я излагал эту позицию, объяснял, что у нас происходит. 3% ВВП, которые заложены в бюджет на лечение — мало. Необходимо хотя бы 5%. Но для того, чтобы просить, нужно перевернуть сложившуюся пирамиду. Первичным должно быть выявление заболевания на ранней стадии. Очередь на лечение должна быть прозрачной. Сейчас никто не знает, кто за кем стоит. И мы получаем коррупцию в этой области. Плюс я говорил, что люди, ведущие распутный образ жизни, должны платить больше из своих налогов или акцизов. Эту концепцию я продвигал и буду дальше высказывать. К сожалению, общество не хочет её воспринимать. К сожалению, обществу нравится, когда его пугают.
– Вы не планируете уйти еще и из «России молодой»?
– Я посоветуюсь с активистами общественного движения. Пока что я решение не принял. В ближайшее время мы должны посоветоваться.
– Вы не будете подавать в суд на газету?
– Газета она большая. В этом случае (исказить слова Максима Мищенко - «МК») решение было редакционным. Когда я попросил всю статью мне прислать на согласование, мне прислали только часть. Когда я попросил изменить цитату, её оставили. Полная запись на диктофоне сохранилась только у корреспондентки, у меня только часть. Все спрашивают, почему я не подаю в суд. Мне сейчас сложно судить. Я считаю, что подавать в суд против всей газеты - неправильно. Там есть люди, к которым я хорошо отношусь. О решении подать в суд на корреспондента я подумаю.