“Дно” безработицы
В августе официальный уровень безработицы снизился на 5% и впервые за время кризиса упал ниже уровня в 1,7 млн. человек, порадовало нас Минздравсоцразвития. Хорошо? Не очень. “До кризиса было 1,3—1,4 млн., — говорит замглавы ведомства Максим Топилин. — Мы близко подошли, но не достигли”. Пессимизм усилится, если учесть особенности официального счета: безработными считаются только те, кто встал на учет в государственной службе занятости.
Это значит вот что: в трудовой книжке ставится соответствующий штамп, и человек должен регулярно приходить отмечаться в службу занятости, сотрудники которого будут предлагать ему “что-нибудь подходящее”. Ну, например, артисту разговорного жанра — должность “менеджера на телефоне”. А что? Тоже нужно уметь хорошо разговаривать. После двух отказов с учета в службе занятости снимут — соответственно, перестав платить пособие по безработице. Максимальный размер которого составляет аж 4,9 тыс. рублей, а минимум — 850 рублей. Каждый ли согласится на такие условия?
Неудивительно, что гораздо большей популярностью даже у чиновников пользуется все же методика Международной организации труда (МОТ). В ней учитываются и те, кто ищет работу самостоятельно, и те, кто ничего не ищет, но не имеет работы или доходного занятия. Так вот, в соответствии с этой методикой у нас в августе было 5,4 млн. безработных, сообщает Росстат, — это 6,9% экономически активного населения, каковым считаются все, достигшие 16 лет. Это на 110 тыс. человек, или на 0,7% меньше, чем в июле, но на 151 тыс. человек или 2,9% больше, чем в июне 2010 года. Это еще не рост, но уже прекращение снижения. А в октябре, по словам Топилина, безработица вновь может начать расти.
Цена модернизации
Виноват тут во многом пессимизм работодателей. Так, индекс предпринимательской уверенности, который составляется по опросам руководителей более 600 крупнейших предприятий России, уже с июля месяца уверенно топчется на месте. А когда даже флагманы индустрии не видят новых перспектив, тут уж не до расширения штата.
Играет свою роль и фактор сознательного торможения властями безработицы. Не секрет, что работодателям в 2008—2009 годах буквально выкручивали руки, дабы те массово не увольняли работников. Сегодня эта правильная, в общем-то, мера аукается более медленным восстановлением рынка труда.
Но есть и еще одна настораживающая тенденция. Дело в том, что рынок труда плохо растет и в США, и в ЕС. Темпы роста производства и ВВП обгоняют темпы роста спроса на рабочую силу. А что ж вы хотите, разводят руками экономисты, бизнес старается повысить свою эффективность — а нет лучшего способа, чем повышать производительность труда и выполнять больший объем работ меньшими силами. Учитывая, что в России производительность труда много ниже, чем в развитых странах, приходится признать, что дилемма “модернизация или безработица” в наших условиях может стать достаточно болезненной.
Демографическая яма
Не было бы, как говорится, счастья, да несчастье помогло. Демографическая яма, в которую скатывается Россия, уменьшает количество трудоспособного населения. Это, конечно, увеличивает нагрузку на пенсионную систему страны, зато снижает остроту безработицы.
Однако и тут есть своя ложка дегтя. Дело в том, что в России демографический провал больше всего бьет по не престижным специальностям технарей: от инженеров и технологов до квалифицированных рабочих. По данным сайтов по трудоустройству, количество резюме на рабочие специальности едва превышает количество вакансий. А вообще-то рабочие и инженеры вошли в тройку самых востребованных специалистов, причем рабочие вплотную подошли к занимающим первое место менеджерам по продажам. Что означает: у нас уже стало проблемой не только продать что-то, но и сделать это что-то, что можно будет потом продать!
Вообще-то переизбыток кадров в гуманитарных профессиях и дефицит технарей вполне мировая проблема — стали бы иначе США привлекать индийских и русских программистов! Однако дефицит этот потихоньку заполняется прежде всего опять же тем, что сегодня для обслуживания информационной деятельности требуется меньше людей, чем раньше при аналогичных задачах.
А вот переизбыток юристов, экономистов и медиков только нарастает. Глава Адвокатской палаты Москвы Генри Резник любил повторять анекдот: “Идут по дороге гоблин, бедный адвокат и богатый адвокат. Видят — на дороге лежат $100. Вопрос: кто поднимет деньги? Ответ: богатый адвокат, так как двое других — выдуманные персонажи”. Однако уже сейчас не каждый московский адвокат может заработать своим ремеслом на жизнь. Да что юристы — в России, по уверениям Минобрнауки, даже учителей излишество — и вот уже 200 тыс. преподавателей ведомство готовит к увольнению.
Деньги и престиж
Между тем дефицит технарей вполне понятен: учиться здесь надо серьезно, дисциплины сложные, работа тяжелая, а заработки у тех же инженеров и рабочих невелики, как и престижность профессии.
С медиками, учителями и юристами тоже не все просто. Да, если считать “в среднем по больнице” — переизбыток. Если считать по Москве — еще больший переизбыток. А если посмотреть в провинцию: даже не всякий областной центр полностью укомплектован этими кадрами, что уж говорить про сельские школы, поселковые медпункты и юридическую помощь в отдаленных местностях. Потому что редко кому хочется уехать в глушь и работать там за себя и за того парня за сущие копейки.
То есть все упирается в деньги, престиж и доступность к благам цивилизации. Последнее, впрочем, тоже решается деньгами: что еще, в самом деле, мешает сельской учительнице попасть на премьеру столичного театра или провинциальному врачу — накупить нужных по специальности книг?
Пора идти в управдомы
Но с мечтами о бурном росте зарплат, похоже, нужно распрощаться. Бизнес пока не готов к зарплатной гонке. На днях и премьер-министр Владимир Путин призвал профсоюзы не слишком увлекаться требованиями повысить зарплаты — чтобы не получилось, как в Европе, где производство выводят в Китай. До китайских зарплат в России, надеемся, не дойдет, но вот сменить приоритеты многим гражданам придется.
Во-первых, придется перестать смотреть на работу как на средство повышения своей “крутости” или место удовлетворения собственных амбиций. В условиях безработицы больше ценится стабильность, а таковой никогда не достичь в тех областях, где велика конкуренция кадров.
Во-вторых, многим придется сменить белый воротничок рубашки офисного сотрудника на синий воротник спецовки рабочего. Мало того, для этой замены придется еще поучиться. Тот великовозрастный ученик ПТУ, которого встретил президент Дмитрий Медведев при посещении оного заведения — первая ласточка грядущих перемен. Не исключено, что мы еще увидим конкурсы в колледжи при богатых предприятиях вроде “Газпрома”. Для москвичей и жителей многих других мегаполисов, кстати, весьма перспективно отучиться на специальности сферы ЖКХ. Особенно востребованной может оказаться специальность управляющего домами: здесь настоящих профессионалов почти не осталось.
Третий вывод нужно сделать не гражданам, а властям. И состоит он в том, что в России, как и во всем мире, складывается целая прослойка, так сказать, профессионально безработных. И это не обязательно спивающиеся маргиналы в забытых богом деревнях: достаточно большое количество уволенных в кризис специалистов так и не нашло работы. Не желая опускаться по карьерной лестнице, они предпочитают жить на сбережения, случайными заработками или на содержании близких, в ожидании места — не замечая, как теряют былую квалификацию.
Судьба этих “новых безработных” малоутешительна: рано или поздно им придется взглянуть правде в глаза и махнуть рукой на престиж. Но даже и тогда: что делать 50-летнему бывшему замгендиректора по развитию? А 30-летней ассистентке офиса? И тут задача государства — организовать их обучение и переквалификацию. Причем каждому — свою. Сейчас в службе занятости могут предложить, например, выучиться на мастера маникюра. Бывшей секретарше это подойдет, а бывшему топ-менеджеру вряд ли.