«Не верьте мифу, что киномузыка — халтура!»
— Кого-то удивит созданное вами количество «классической музыки» в традиционном ее восприятии. А то иной раз кинокомпозиторов не считают полноценными творцами…
— И это неверно. Миф о том, что музыка в кино — это халтура, должен быть вычеркнут из памяти. Да в XX веке все лучшее в музыке было отдано кинематографу, благодаря чему она и выжила в трудное время (когда авангард стал отпугивать значительную часть аудитории). Первым это понял Прокофьев, написавший великие темы к фильму «Александр Невский» Эйзенштейна, — то не был звукоряд, но полноценный концертный номер, исполненный впоследствии множеством оркестров как самостоятельное произведение.
— А почему вы считаете, что авангард отпугнул слушателя?
— Понимаете, еще во времена моего становления, в 70-е, было ощущение, словами Гете, что «под каждым могильным камнем покоится Вселенная». Ну свойство русской культуры такое — отсутствие изоляции; и музыка семидесятников, как сейчас выясняется, была мощным культурным пластом, объединяющим мир. Увы, сегодня ощущение Вселенной у людей прошло. Нет стремления добиться каких-то нравственных и профессиональных высот. В том числе и потому, что в социальном механизме что-то сломалось — перестала репродуцироваться большая культурная продукция. Авангард и попса сделали свое черное дело. Авангард разрушает сложившийся веками интонационный код, на основании которого возникла музыка вообще. Крупный авангардный идеолог Арнольд Шёнберг запретил мажор и минор, запретил пользоваться нормальным трезвучием, а мажор и минор — что это такое? Это борьба добра и зла.
— И попса подлила масла в огонь?
— Попса — это форма социального вируса. Вот разрушил авангард систему крупных идеальных образов, и на ее обломках малоодаренные люди начали строить свои маленькие каморки. Это и есть попса, музыка для маленьких людей... одновременно прекратилось репродуцирование серьезных музыкальных талантов.
— То есть сегодня невозможно быть классическим композитором в чистом виде?
— Что значит в чистом виде? Если композитор не прошел школу кинематографа, он не сможет написать ничего путного и на филармоническом уровне. Шостакович до всей своей блистательной карьеры шесть лет играл тапером в немом кино. И уверен, что именно там в голове гениального мальчика зародились многие великие вещи. А если взять сочинения Гладкова, Рыбникова, Артемьева, Журбина, Максима Дунаевского (да и мои) — они тоже большие по жанру: это и шесть симфоний Рыбникова, мои пять концертов для фортепиано, скрипки, виолончели, — или замечательную оперу «Преступление и наказание» Артемьева (дай бог, чтобы ее поставил наконец Театр мюзикла Швыдкого). Так что хорошей музыки накопилось много, осталось только придумать, как ее регулярно (а не по случаю) доносить до слушателя. Найти канал для популяризации.
— А это реально в нынешних условиях?
— В прошлом году вся группа композиторов «третьего направления», выше перечисленная, написала письмо президенту о том, что мы фактически заблокированы. Путин в нашем же тексте выделил фразу — «в просвещенной стране государство является продюсером композитора». И подписал — «Поддержать!». А то мы сегодня за свой счет не только сочиняем музыку, но и переписываем ноты. Но, увы, Путин-то понимает проблему, а когда его директива спускается ниже — она просто тонет без следа...
— Нет, ну помогла же Тухманову одна известная корпорация воплотить на сцене «Царицу»…
— Помощь со стороны олигархов я считаю совершенно оправданной — это общемировая практика. Но так ли часто эта помощь доходит? А ведь наше «третье поколение» — вполне себе состоявшееся явление и эстетически, и этически, к нему присоединяются ведущие молодые композиторы — Алексей Шелыгин, Андрей Семенов. Расшифрую: первое направление — это классическая музыка, второе — популярная. И третье — мы, музыка, которая берет классические традиции у первых и современные интонации и ритмы у вторых, сохраняя школу и… новизну, живость. Все концерты Артемьева, Гладкова, Рыбникова идут при полных аншлагах. Вот дирижер Владимир Юровский (глава Госоркестра им. Светланова) совершил, на мой взгляд, подвиг, соединив большой симфонический оркестр с «Обыкновенным чудом» Гладкова. Публика принимала на ура, как, вероятно, реагировала в XIX веке на великие симфонии романтиков. Побольше бы таких концертов!
— А то по большому счету все пишется в стол?
— Вот лежит моя опера «Царь Давид» (которому посвящена половина Ветхого Завета) — я сам ее спел, сам себе саккомпанировал. А что еще композитору остается? Хотя персонаж абсолютно шлягерный — все знают историю Давида и Голиафа или Давида и Вирсавии… Но информационное пространство отдается совсем иным «деятелям».
«Природу русскую сломить нельзя!»
— Касательно «иных деятелей». Дмитрий Быков гениально сказал про очередной Новый год на нашем ТВ: «Когда я в новогоднюю ночь слышу опять одну сплошную, неизменную 40 лет попсу с одними и теми же все более ужасающими, все более кадаврическими лицами, — ребята, это нехорошо, это плохое зеркало. […] И никогда не перестанет петь Алла Пугачева». Полная беспросветчина!
— У меня более конкретное определение: есть незримый заговор людей, перевернувших музыкальную пирамиду. Пирамида в советские времена была такой: на первом этаже — Прокофьев, Шостакович, Хачатурян; на втором — исполнители (Ойстрах, Рихтер, Гилельс), а на третьем — популярные композиторы (Дунаевский, Утесов etc.). Конечно, все эти уровни находились в известной взаимосвязи, потому что увертюра Дунаевского к «Детям капитана Гранта» абсолютно симфонична по своей сути. Но без мощного первого этажа профессиональный уровень третьего был бы гораздо ниже. А сейчас пирамида перевернута, причем сознательно. Отсюда и низкое качество… хотя за Пугачевой эпоха, кто бы что про нее ни говорил.
— Ну хорошо, а кого бы вы сейчас поставили на место Прокофьева, Шостаковича в вашей пирамиде?
— Представителей высшего мастерства, коими сегодня являются уже названные Артемьев, Рыбников etc., «третье направление».
— И вы.
— Может, и я. Но как раз из-за мастерства нас не пускают занять ведущие позиции, равно как и никакие другие. Даже продюсеры идут в наступление, сокращая отчисления за киномузыку. Хотя выйди сейчас на экраны такой фильм, как «Бумбараш», думаю, публика на него пошла бы: борьба красных и белых до сих пор актуальна. Она жила в нашей истории всегда…
— Проблема неравенства?
— Проблема русского человека заключается в том, что он жаждет справедливости. Причем эта жажда приводит его нередко к историческим тупикам (как вся история советской власти — люди рванули за справедливостью, но оказались в ловушке). Но как бы то ни было, природу русскую сломить нельзя. Она все равно берет свое. И пока в нашей культуре это не будет в полной мере отражено — культура не продвинется.
— Но американцы тоже борются за справедливость…
— У них она иная: справедливость достигается только тогда, когда ты «в шоколаде», преуспевающий во всем человек.
— А русскому что, нельзя преуспевать, быть богатым?
— Можно, если он не подменяет справедливость богатством, что как раз часто и происходит. И это измельчает человека. А ничего нет хуже подобного ощущения. Вот почему многие кинокомпозиторы пишут крупную форму? Это повышает и их самооценку, и оценку окружающих. А маленькая, попсовая форма, напротив, заставляет двигаться в мозгу лишь пару нейронов — ты и деньги. Это вещи очень связанные: сейчас много крохотных песенок и много маленьких людей, из-за которых общество находится в состоянии агрессивного брожения. Правильно кто-то заметил: Россия — единственная страна, где в автомагазинах продаются биты. Вот к такой формуле мы и пришли: маленькая музыка — маленькая самооценка — большая агрессия.
— О засилье временщиков мы говорим уж лет десять…
— Ну а что, временщики обосновались надолго. Требуется новая культурная парадигма. Потому что сейчас нам внушается, что хороший человек тот, у которого много денег. Между деньгами и добром ставится знак равенства. Но это путь в бездну. Вы знаете, что именно левое полушарие нашего мозга защищает интересы своего «Я», в нем живут деньги, расчет, власть, воровство. А правое отвечает за такие архетипы, как справедливость, альтруизм, бог, добро, — защищает интересы всего человечества, потому, собственно, род людской выживает. Так вот, музыка тоже там, в правом. Но сейчас налицо подавление музыкального поля, вследствие чего агрессия вскипает, увеличивается в объеме при… благословении государства.
— Но даже депутаты Госдумы уже говорят, что, отменив в школе уроки музыки, мы растим дебилов…
— Такой пример: я в музыку пришел довольно поздно — в 19 лет, когда был на третьем курсе Института тонкой химической технологии. Так вот, на экзаменах в Гнесинском институте выяснилось, что музыкальную литературу я знаю не хуже тех, кто изучал ее с пяти лет. А почему? Да потому что классическая музыка постоянно звучала по радио, она естественным образом входила в мозг. Неспроста даже в годы войны первопланово пускали в эфир на три часа с лишним оперу «Пиковая дама», хотя, казалось бы, было много важной, первостепенной информации! Классика была элементом быта, мальчишки играли во дворе и напевали мотив из Седьмой симфонии Шостаковича — «пам-па-парам-пам». Хотя и понятия не имели, что эта музыка сочинена совсем недавно…
— Вот вы и назвали свою последнюю книгу «Великое культурное одичание»…
— Это не старческое брюзжание — «раньше трава была зеленее». Агрессия сегодня зашкаливает. Если не дать выхода пару — чайник взорвется. Планета у нас одна, и она маленькая. О ней надо заботиться. Один из опаснейших симптомов сегодня — это появление даже не терроризма (потому что терроризм чем-то мотивирован), а рождение нового архетипа самоуничтожения. Просто пойти и пострелять по другим людям. Просто так. Надо что-то делать уже, нельзя дать этому инстинкту стать массовым. К слову, одно нельзя отнять у Сталина: тиран обладал звериным подсознательным инстинктом. Хоть он сам и был дико агрессивным существом, но понимал, что уровень агрессии надо снимать за счет культуры. И, боюсь, это лучше, чем полное безразличие власти к культуре. Если Артемьев писал свою оперу 27 лет, а реализовать ее на сцене никак не может — это приговор всему обществу. Музыка обязана вернуться на ведущие социальные позиции. Ведь если в такой специфической стране, как Россия, музыка убирается, такое общество становится опасно для самого себя.
«Интересы человечества выше интересов любой отдельно взятой страны»
— Кто-то умиляется от Даров волхвов и многочасовой очереди в храм Христа Спасителя, кто-то называет это шокирующим средневековым шоу, будто не было Эйнштейна, будто в космос не летали...
— Раньше верили в пуговку от кепки Ленина. Сейчас стоят за Дарами. Хотя я уверен, что лишь единицы из стоящих читали Библию. Ведь если бы читали, то Даров бы не ждали — в Библии к ним относятся очень осторожно, волхвы — это колдуны, достаточно вспомнить известный сюжет, как Бог наказал царя Саула за обращение к волшебнице...
— Ну и миграционные процессы: останется ли Россия в равновесии?
— Тут нельзя зацикливаться только на России. Эволюция человека как вида закончится тогда, когда наша численность достигнет 8,5 миллиарда. К этому моменту человечество должно полностью изжить комплекс разделения — ведь у всех на планете генотип одинаков на 99,9%, и в этом смысле китаец ничем не отличается от араба. Все остальное суть этнические декорации. Небольшой размер земного шара диктует серьезную степень саморегуляции — и финансовой, и экономической; должна быть единая валюта для избежания масштабных кризисов. Мы непременно придем к единому политическому руководству, когда все государственные границы превратятся в административные. И, конечно, никаких различий не будет — религиозных, национальных, социальных; палестинец легко сможет зайти в синагогу и помолиться там...
И если произойдет наводнение в Китае (что очень вероятно) и засолонятся реки Хуанхэ и Янцзы — человечество обязано будет допустить китайцев получать пресную воду из Байкала, не превращая это в трагическую борьбу двух народов. Нормальная взаимопомощь. Опять же — есть проблема остывания Гольфстрима, что уже приводит к арктической зиме в Америке. То же ждет Британию. В таких случаях мир должен строить резервные города, и тут уже не до разделенности. Вот чем хороша Голландия? Там практически одни смешанные браки. Которые дают максимальное количество талантливых детей — а это один из главных ресурсов человечества.
Скажу крамольную вещь: я считаю, что патриотизм должен быть изжит из обихода повсеместно. Интересы человечества должны быть выше интересов любой отдельно взятой страны. Даже странно сказать — «Британия превыше всего!». Ну как это Британия может быть выше человечества? Зачем это культивировать? У нас одна родина сегодня — планета Земля.
И чем художники будут больше опираться на самые разные национальные культуры в их глобальном осмыслении, тем быстрее мы выйдем из состояния агрессии к своим соседям. Музыка — язык космоса, это летопись человеческой эволюции. А мы сейчас — имея в виду деятелей культуры — перестаем туда посылать сигналы. Возникает черная дыра, в которой ничего не происходит, даже (шутит) летающие тарелки перестали к нам залетать. Потому что «произведения»-однодневки — не материал для космоса, в отличие от «Реквиема» Моцарта или Девятой симфонии Бетховена.
— Так чего нам ждать в идеале?
— Меня всегда интересовала фигура Александра Македонского — такие люди возникали по приказу космоса, когда надо было срочно перемешать слишком разделенные общности людей — их языки, культуры, образы жизни. Вот этим и силен Македонский, а не тем, что формально завоевал весь мир. После него в отдельных странах зарождалась новая, неизолированная история. Если сегодня и нужен такой Македонский, то в качестве мощного по силе мыслителя, который перемешал бы границы и религии, опираясь на принципы справедливости.
И в этой новой реальности уже никто за кусок нефтяной трубы не будет получать миллиарды — все, что есть на планете — земля, воздух, нефть, золото, — все это принадлежит всем. Ну не может это быть чьей-то собственностью! Если ты из золота сделал себе подкову — да, она твоя. Но если речь идет о недрах — ты не можешь объявлять себя собственником, это противоречит природе вещей, законам мироздания. Вот от этих иллюзий человечество должно отходить. Уже пора.