— Так получается, что ваш юбилей совпадает с началом театрального сезона. Что он обещает вам?
— Сперва я буду репетировать в пьесе Эдуардо де Филиппо “Фелумена Мотрурано” главную роль. А во второй половине сезона Аркадину в чеховской “Чайке” режиссера Константина Богомолова.
— Вы так легко согласились на роль Фелумены, девушки легкого поведения?
— А моя героиня вовсе не девушка легкого поведения. То, чем она занималась в юности... Это было скорее вынужденно. От бедности. На самом деле Фелумена — взрослая женщина, которая всю свою жизнь посвятила своим детям. Собственно, ради них и жила. Поэтому говорить о легкомыслии вряд ли уместно. Фелумена — человек не простой судьбы, трудной.
Да и вообще, главное — не чем человек занимается, а для чего, во имя чего. В ее случае это дети.
— В этом вы схожи?
— Знаете, здесь произошла странная вещь. Я ведь об этой роли никогда не думала. Но когда прочитала пьесу, поняла: а ведь эта героиня похожа на меня, она соответствует моему внутреннему я. То, как говорит Фелумена, как поступает, — все это абсолютно соответствует моему характеру. Это максимализм. Правда, стоит признать, что с возрастом это немножко ушло. Я, конечно, готова идти на большие компромиссы.
— Хорошо, героиня, которая живет ради детей, вам близка. А что вы скажете об Аркадиной и ее отношениях с сыном?
— Здесь мне сложнее. Просто трудно понять подобные отношения. Для работы над ролью мне придется придумывать, искать мотивы ее поведения.
Дело в том, что в отношении моих близких у меня просто животные инстинкты. Правда. Помню, сын был еще совсем маленький, и мне снится страшный сон. Его похитили. Это было ужасно. Во сне я думала: ведь у него аллергия, а его могут накормить тем, что ему не подходит. И точно помню: я готова была разорвать всех, лишь бы спасти ребенка. Так что ради детей, как и моя героиня Фелумена, я готова на все.
* * *
— Марина Вячеславовна, вам не хотелось после рождения дочки сделать перерыв в работе и полностью посвятить себя только ей?
— Знаете, здесь произошла странная вещь. Возможно, то, что я скажу, касается только людей творческих профессий. Когда родился Павлик — а ему сейчас уже пятнадцать лет, — я год сидела дома. Нет, я играла в спектаклях, но ничего нового не репетировала. И я начала уставать. Ежедневные хлопоты превратились в рутину...
Ведь творчество дает много сил. Забота о детях, доме становится легче. Настроение улучшается. Потом, я люблю свою профессию. Но если бы обстоятельства сложились таким образом, что мне потребовалось оставить работу... Конечно, я пошла бы на это. Но надеюсь, подобных обстоятельств не будет. Мой муж — человек творческий и не хотел бы, чтобы я просто сидела дома.
— А как на ваши отношения с Олегом Табаковым повлияло рождение дочки?
— Знаете, когда рождается ребенок совсем у молодых родителей, то я знаю точно — возникает много проблем. Когда я родила первого ребенка, вдруг поняла: для меня жизнь изменилась, я полностью в ребенке. В то время, как для мужа ничего не поменялось. Жизнь шла своим чередом. И вот подобная ситуация может стать настоящим испытанием для семьи. Конечно, если нет настоящих чувств.
А потом... Знаете, если муж не любит, то рождение ребенка чувств к жене не прибавит.
Но стоит признать: наши отношения с Олегом Павловичем стали многограннее. Конечно, мы испытывали радость, глядя на Павла, на его успехи. Но появление Маши дало дополнительные эмоции. То есть в семейных отношениях стало больше граней.
— Вашему сыну уже 15 лет. Продолжит семейную профессию?
— У него есть интерес к этой профессии, и он будет пробовать поступать в папин театральный колледж. Но дальше все будет зависеть от него.
В шоу-бизнесе главное — деньги. Вложили, раскрутили. В актерской профессии связи родителей могут сыграть на руку ребенку только один раз. Но если нет таланта, то ничего не получится. Да, мы можем предоставить Павлу шанс. Шанс попробовать. А дальше он будет решать, стоит ему продолжать этим заниматься или нет.
— Но Павел рассчитывает на поддержку родителей?
— Он рассчитывает на моральную поддержку. Он хорошо понимает: успешность человека — результат труда. И Павел это видит на примере людей, с которыми общается его отец. Потом, в актерской профессии есть еще один важный момент. Совершенно не важно — дадут тебе роль или нет. Самое главное — как ты ее сыграешь. Я бы не хотела, а уж Олег Павлович тем более, чтобы сын нелепо выглядел.
— Марина Вячеславовна, а вам бы хотелось встретиться с сыном на сцене?
— Ну почему же нет? Конечно! Это огромное счастье. Но только в том случае, если у него окажутся безусловные способности. В противном случае лучше не встречаться.
* * *
— Но пока на сцене вы встречаетесь с мужем. Вам с ним комфортно работать? Нет зажима?
— Знаете, и в “Фелумене Мотруране” мы снова встретимся как актеры на одной сцене. Мне и с ним комфортно, и без него. А потом — нельзя говорить о том, что мы хотим во всех спектаклях играть вместе. Это неправда.
А как с режиссером я вообще с ним репетировала последний раз лет 13 назад. И сложно сказать, как бы сейчас у нас выстроились отношения. Но одно я знаю точно: с Олегом Павловичем очень интересно репетировать. От этого можно получать удовольствие.
— А вам тяжело дается переход от романтических, нежных героинь к более драматичным?
— Знаете, я рано начала их играть. В 30 лет сыграла Мамаеву, в 34 — маркизу де Мертей, а ее вообще играют актрисы после пятидесяти, в 35 сыграла в кино маму двадцатилетней дочки...
А потом с возрастом прирастает жизненный опыт, и играть зрелых, мудрых женщин более интересно. Они просто понятнее.
— А вы не боитесь простоя?
— Знаете, когда у женщины-актрисы есть семья, это компенсирует нехватку в работе. Например, через десять лет я не собираюсь играть столько же, сколько играла в двадцать пять. Понимаете? Я хочу быть больше со своими детьми. Потом, если у Пашки вдруг родится ребенок, я бы хотела им заниматься. Просто хочу жить. И для меня это важно.
— То есть я правильно вас поняла — для вас семья на первом месте?
— Знаете, я состоялась как актриса, когда у меня не было семьи. Просто с возрастом поняла: актерская судьба весьма драматична. Сегодня ты востребован, завтра нет.
И поэтому я очень счастлива, что родила дочь. Я понимаю: еще много лет буду кому-то нужна. Мне это необходимо. Ведь после большой востребованности вдруг остаться в одиночестве — такого никому не пожелаешь...
— А вам не довелось пережить кризис среднего возраста?
— Но я же Машу родила! Знаете, говорят, что первый возрастной кризис наступает годам к тридцати. Но я тогда родила Пашу. И никакого кризиса не заметила! После сорока тоже ждут кризиса, но я опять родила! У меня все получилось очень умно. (Смеется.) Когда ты мама четырехлетней девочки, волей-неволей ты просто молодая мама. Так что какой кризис среднего возраста? Я занята детьми.
— Но чтобы не только чувствовать себя молодой мамой, нужно и выглядеть соответственно...
— Я считаю, что актриса — профессия публичная, и если выходишь в свет, то должна выглядеть на все сто. Я не очень положительно отношусь к тусовкам как к образу жизни. Просто не принимаю в этом участия. Но что касается театральных событий, то здесь уже нужно подать себя достойно. Да и вообще, человеку в любом возрасте хочется выглядеть хорошо. Я уверена: у меня совершенно замечательный возраст, я себя комфортно чувствую. Наверное, даже увереннее, чем в двадцать лет. На самом деле.
— Правда? С чем же это связано?
— Во-первых, с тем, что меня муж любит. Во-вторых, огромную радость доставляют дети. И в-третьих, конечно, я стараюсь следить за своей внешностью. В наш век появилось много средств, позволяющих это делать. Если имеется выбор — лучше выглядеть или хуже, то лучше — лучше. Я, как любая нормальная женщина, у которой есть возможность потратить на себя деньги, этим и занимаюсь.