Как словить “Чайф”

— Для меня веховой точкой этот “полтинник” не является. Не чувствую, что надо смотреть, успел ли я сделать то, что должен успеть сделать человек к 50 годам. Наше времяисчисление условно, иногда три дня пролетят — оглянуться не успеешь, а иногда два часа тянутся бесконечно. 

— Одним днем не получается. Большое количество людей зависят от меня: это моя семья, уже есть одна внучка, в августе появится вторая. Если буду жить одним днем, не будет гарантии стабильности хотя бы на несколько месяцев, а это очень сложно.

— Кочевая жизнь — она одновременно и минус, и плюс. Постоянная смена часовых поясов, бесконечные перелеты, сидение в аэропортах не очень хорошо влияют на здоровье. Приезжаю в гостиницу, понимаю, что люблю, чтобы матрас был твердый, подушка небольшая, но обязательно матрас мягкий, а подушка огромная. Это выбивает. Я не занимаюсь экстремальными развлечениями, потому что мне адреналина хватает. В голову бьет каждый раз, когда делаешь первый шаг на сцену. Эта же кочевая жизнь дает плюс невероятного разнообразия жизни. Разных людей, разные города видишь, разные страны. Расставание с любимым домом… Когда люди начинают слишком много вместе быть, живут вместе, еще и работают вместе — всё, кирдык. Не о чем говорить друг с другом.  

— Это две параллельные линии развития группы “Чайф”. Есть линия, когда мы берем новые песни, объединяем их в альбом, заходим в студию, придумываем саунд, как нам кажется, актуальный, записываем номерной альбом. Крайний такой альбом был “От себя”. Но параллельно мы ведем линию “Оранжевого настроения”. Для этих альбомов мы достаем все более старые песни, там есть песни 70-х годов, которые написаны до армии, в армии, сразу после армии. Для нас это интересно еще и с той стороны, что в зрелом возрасте приходится играть самих себя молодых.

— Как и масса молодых людей в то время — как авансы на светлое будущее: сейчас наступят свободы и все изменится. Что-то стало лучше, что-то хуже. Понятно, что слишком поспешно произошел развал и слишком поспешно произошел раздел, но этого нельзя было избежать. Я не понимаю претензии государств, которые стали независимы. Претензии к нам, гражданам России, относительно дореволюционных, довоенных дел. Какие претензии могут быть к моим детям? Они уже почти не помнят, что мы когда-то были одним государством. Теперь получается, что Россия морила голодомором кого-то. Так это была одна страна, она одинаково морила всех и саму себя. Мы же не предъявляем Грузии претензии за то, что грузинский народ дал нам Сталина. Но почему-то нам периодически указывают: “А вот вы, русские, тогда…” Хочется сказать: “Я? Лично я?” Если бы мы выдохнули, успокоились и стали жить дальше, не забывая прошлого, строить отношения на взаимной выгоде, было бы гораздо проще.

— Я говорю себе: “У тебя много претензий к существующей власти — к конкретным людям, партиям, организациям. Но на твоей жизни лучше правители были? Лучше-то не было. А твои папа с мамой, может, лучше видели? Они тоже не видели. А может, дедушка с бабушкой? Нет”. Мы движемся: эта страна современнее и демократичнее, чем предыдущая. Многие руководящие посты занимают люди, которые слушали со мной одну музыку, читали со мной одни книги, они образованны. Я понимаю, о чем они говорят, у них хорошо построена речь. Это не Черненко, не Брежнев, не Хрущев, это уже другие персонажи. Наивно думать, что мы могли принять указ и завтра настало бы демократическое государство, как в Италии. В Италии, извините, римское право было, когда у нас вообще ничего не было. Все развивается так, как развивается. Уверен, нет единой демократической модели, которая подходит всем. Это как лекарство, всем оно подходить не может, все равно надо смотреть на индивидуальные особенности организма. В России многие устоявшиеся демократические понятия пока не приживутся, у нас они будут восприниматься как слабость государства и сигнал к вседозволенности. Вот у нас в Екатеринбурге проходил саммит, приезжали президенты: наш, Китая, Бразилии… К этому событию все дороги вычистили, откуда-то поливальные машины взялись, милиционеров больше, чем пешеходов, было. Это показуха от страха того, что вдруг не понравится что-то, всех поснимают, на кол посадят. Это азиатская ментальность, когда доброта высшей власти воспринимается как слабость. Я думаю, многие люди проходили через это, когда имели дело с гастарбайтерами из Азии. Начни с ними чай пить, разговаривать, они тут же перестанут работать. Решат, что ты слабый.

— Когда строили загородный дом, прибегали к ним. Я работал на стройке, знаю, что такое труд рабочего человека. И я угостил их чаем, у меня есть узбекская посуда, пиалочки, чайнички… Через неделю смотрю, а они у меня уже плов варят, шашлыки жарят, и никто не работает. Сейчас я не ругаюсь, не злобствую, но стараюсь держать дистанцию. 

— Были случаи в лихие 90-е. Мы оказались в маленьком городе Североуральске и не можем уехать — нет билетов. Директор клуба говорит: “Здесь есть только один человек, который может решить ваш вопрос. Боря, местный авторитет, он был сегодня на концерте, и ему понравилось. Надо к Боре зайти”. И мы идем к Боре. У него такой маленький магазин с пустыми прилавками. Стоят столы, и сидят братки, Борины друзья, его подружка и его сестра. Они достали водку. Мы: так и так, уехать не можем. Маленький рыжий говорит: “Фигня, билеты можно достать!” Боря ему тут же: “За базар ответишь, ты и достанешь”. Мэр города, начальник железной дороги билеты достать не могут. Рыжий приносит на следующий день билеты в купе. Насколько я знаю, тот Боря потом много отсидел и вышел. А рыжий не дожил до наших дней, погиб на “фронтах” 90-х… Я думаю, сейчас люди, которые были в 90-е авторитетами и выжили, они почти все белые воротнички и стараются дистанцироваться от своего прошлого. Это владельцы крупных торговых сетей, развлекательных центров. Зачастую сами не против побороться с криминалом и наркотиками, потому что у них есть свои дети и они сами начинают бояться за их будущее.

— Чаще всего, как и в этот раз, в дороге. У нас концерты, доедем на поезде до Питера, там будет несколько свободных часов, мы сходим куда-нибудь, я проставлюсь перед коллективом. Помню, был прекрасный день рождения лет шесть назад — в Воронеже я взял кораблик, и мы с “Машиной времени” и “сплинами” поехали на остров. А однажды ехали в поезде из Уфы в Самару с “Умой Турман” и так напились, что потом очень долго смеялись, когда смотрели видеозапись, — они, оказывается, на пленку снимали. Для меня подобные праздники означают, что есть дело, которое ты любишь, оно востребовано, у тебя есть друзья и ты в дороге, не на обочине. Дело доставляет удовольствие, еще и кормит тебя, тебе так хорошо, что ты даже мечтать не можешь. Сегодня с Женькой Федоровым из “Tequilajazzz” болтали про кризис. Так мы относительно кризиса спокойны, ведь мы видели гораздо более суровые времена. Поменьше денег, поменьше концертов — не страшно. Сильнее всего накрыло коллективы, которые были ориентированы только на корпоративы. У нас появилась целая плеяда звезд, которые никогда живьем не пели, просто рот открывали. У них не было ни одного кассового концерта, нет даже большой сольной программы. Только три-четыре песни для “солянок”. Они жили гламурной светской жизнью. Надо было покупать себе недвижимости в Испании, дорогие машины. А сейчас многим заправить машину нечем. 

— Я только “за”. Естественный отбор смоет многий шлак.

— Когда отмечали в Самаре, парни сходили в антикварный магазин, купили рухлядь разную, патефон, я люблю старые вещи. Нашли друзей из театра Табакова и вечером в кафе на берегу Волги устроили представление, потом перебрались в гостиницу. Пришла Юля Чичерина со своей группой.

 Патефон произвел на нее неизгладимое впечатление, когда она увидела, что у него нет шнура, который втыкается в розетку, и громкость зависит от размера трубы! Чудо! Люблю подарки, которые настроение создают. Бывают, конечно, и материальные подарки. На 35 лет, например. В то время я ездил на 401-м “Москвиче” 54-го года выпуска, который мне дедушка подарил. И наш только зарождавшийся джип-клуб на день рождения подарил мне ключи от старенького “Мицубиси Паджеро” 82-го года, трехдверного, квадратного. Я из Москвы своим ходом перегонял его в Екатеринбург. В семье эта машина была 14 лет, сейчас знакомым ее отдал. А как-то ребята в дороге подарили мне бутылочку коньяка 59-го года выпуска. Она до сих пор стоит. На 60 лет выпью.

— Со счета сбился… Три гитары в Москве, чтоб не возить туда-сюда, две на даче, две на репетиционной базе и с десяток дома. Иногда кажется, что больше не надо, но потом вдруг вижу инструмент — и все, хочу. Это такие игрушки для мальчиков, но почему б себя не побаловать.

— Папа в свое время мне такую концепцию изложил: живи по средствам, и тогда будет проще. Бери от жизни все, но по средствам. У меня нет ни одной гитары за три тысячи долларов, все они достаточно простые. У меня простой красивый семейный автомобиль. Дача хорошая в красивом месте, но это 10 соток и 150 метров дом. Нет ни пруда, ни бассейна. Я понимаю, что по моим внутренним меркам я живу очень достойно. Но мне проще, потому что я не буду напрягаться и хвататься за то, что мне не по карману. Когда вижу в магазине колечки за 2,5 миллиона, искренне рад за человека, который может себе позволить это купить. Я это кольцо купил себе в Индии за 10 долларов, и оно мне нравится.