То, что женская рука может быть тверже мужской, а женский взгляд — принципиальным и нежалостливым, ясно давно. Вот и режиссер Гука Омарова стремится делать “минималистское, ни в коем случае не сентиментальное и не женское кино”. Гука — человек твердый и смелый. Например, несколько лет назад она позволила себе заметить: “В Казахстане есть одна религия — деньги”. И подтвердила этот тезис своим новым фильмом “Баксы”, который вошел в “Великолепную семерку “МК” VI фестиваля отечественного кино “Московская премьера”.
Имея в своем распоряжении столь выигрышную натуру, как степь, Гука Омарова выбрала, кажется, самый невзрачный ее клочок. На нем располагается жилище баксы, то есть шаманки, бабушки Айдай (Несипкуль Омарбекова). Люди едут к ней за чудом — исцеления, поиска пропавших родных или украденной коровы. Небольшое владение Айдай с саманным домиком, столом под навесом и кусочком вытоптанной земли — своего рода духовный центр. И сама шаманка — средоточие неотмирной и вечной духовной силы. Отношение к этой силе — самое разное. Есть преданные, беспрекословно верующие, как бизнесмен Батыр (Фархат Аманкулов), которому Айдай когда-то наворожила долгожданного сына. Есть потребители, недовольные жесткими методами лечения, как бесхребетный пьяница Тоха (Толепберген Байсакалов), которого баксы исцеляла сидением в яме. Есть и прямые гонители, как авторитет Арман (Нурлан Алимжанов), которого приперло отнять у старухи клочок земли, даром, что кругом степь — и клочков, ничем не худших, навалом.
Из столкновения этих разных отношений получается конфликт. Шаманку с ее земли сгоняют продажные полицейские, заручившись показаниями запуганного дурака Тохи. Она вроде бы умирает. А Арман строит на ее земле автозаправочную станцию и кафе с неоновой надписью “Лас-Вегас” в окружении неоновых же пальм. Электричество плюс бензин, плюс степные ветры — пожар неминуем. Верующий Батыр понимает, что происшедшее — лишь “первое предупреждение”, своего рода духовный знак. У бандита Армана другие понятия: его подожгли. И не кто-нибудь, а Батыр, упорно защищавший старухину землю. Дальше идет вроде бы обычный боевик — с кражей Батырова сына, требованиями выкупа, перестрелками (сценарий Гуки Омаровой и Сергея Бодрова-старшего, ее постоянного соавтора и “крестного” в кино — Гука еще девочкой снялась в фильме Бодрова “Сладкий сок внутри травы”).
За видимостью обычного боевика скрывается смысл более глубокий, чем могла бы дать просто мистическая история про шаманку и побежденных ею бандитов. Ключ к этому смыслу можно обнаружить в словах Гуки Омаровой о религии денег. Речь идет ни много ни мало о национальной трагедии, которая могла произойти (и происходит) в любой точке земного шара. Айпай, конечно же, нечто большее, чем отдельно взятая шаманка. Это — духовная сила, история, национальные корни и культура — назовите, как угодно. Словом, то, без чего народ вырождается, нивелируется и в итоге гибнет, если не найдутся безумцы, упорно отстаивающие то, во что большинство давно не верит. Или верит пассивно и потребительски.
Можно на Силу найти другую силу, победить Баксы с помощью баксов, утыкать степь (поля, леса, горы) “Лас-Вегасами” и автозаправочными станциями. Попраздновать победу и даже некоторое время пользоваться ее плодами. А когда плоды сорвет ветер, решить, что это случайность, игра природы, безликая стихия. И что гибель бандита Армана в автокатастрофе — тоже случайность. А смерть Батыра, продавшего свой бизнес, дом, машину, — выкуп за украденного сына. Что возвращение шаманки Айдай — драматургическая натяжка. Но в том-то и дело, что Айдай бессмертна по своей сути. Она все равно вернется, только спасать будет не тысячи, а одного. Ребенка, из которого, может быть, вырастет что-то новое и по-настоящему сильное. Слабая, но все же надежда.