Последние волнительные мгновения ожидания актрисы. Представители СМИ заполонили все пространство первого этажа музея: куда ни глянь, кругом теле- и фотокамеры — ни зги не видно. В тщетных попытках успеть посмотреть выставку до прихода ее «виновницы» пристраиваюсь у одного из стендов с большой фотографией актрисы. С каждого снимка на тебя смотрит не просто актриса, а целое «множество лиц». Такое полное перевоплощение демонстрирует артистка в своих ролях как в кино, так и в театре. — Ну разве вы не видите, сзади постамент с фотографией и букет, сейчас ведь все собьете! — прерывает от размышлений сотрудница музея, подвигая меня, а со мной еще десяток человек «немножко в сторону». И вот пулеметная очередь фотоспышек: Инна Чурикова в доме. С актрисой на выставку пришел ее муж, режиссер Глеб Панфилов. Чуриковой в буквальном смысле не дают прохода: фотографируют и аплодируют, аплодируют и фотографируют. Разве что только автографы не берут — но это чуть позже.
— Я так взволнованна, что я даже боялась заплакать — говорит тихим голосом Инна Михайловна благодарит музейных работников. — Эта выставка — огромный подарок для меня. И я не знаю, достойна ли я его.
Как поясняет заместитель гендиректора музея Бахрушина Ирина Смирнова, эта площадка для выставки выбрана не случайно: основные жизненные вехи Михаила Щепкина, который по праву считается основателем классической русской театральной школы, были переплетены с жизнью Инны Чуриковой. — Вы знаете, я бесконечно люблю школу Щепкина, — говорит актриса. — Я пыталась все впитывать в себя как воздух. Мне говорили: «Куда вы спешите, Чурикова? Спешить надо медленно» — я уходила из института только в два часа ночи.
Супруг актрисы Глеб Панфилов вспоминает свою первую встречу с красавицей.
— К тому моменту, когда я случайно увидел Инну Михайловну по телевизору, и понял, что эта девочка должна сниматься у меня в роле Тани Тёткиной в фильме «В огне брода нет», я хорошо знал ее по целому ряду фильмов. Это, конечно, «Морозко», «Тридцать три» Георгия Данелии и «Старшая сестра». Но дело в том, что это никак не вязалась с лицом по телевизору, которое я увидел: там была школьница старших классов, которая очень хотела танцевать на вечере. И в тот момент, когда она начала танцевать, я сказал: «Вот эту девочку надо обязательно найти». На это ушло несколько месяцев. И только в разговоре с Роланом Быковым по телефону для меня впервые прозвучало «Лидия Чурикова». Подчеркиваю, именно Лидия. На следующий день мой ассистент звонил из Москвы и сказал, что нашел Чурикову. «Все верно, ТЮЗ, но она Инна». Я ему и говорю: «Ну хорошо, давай Инну»… Но вот, в чем моя мысль: я же видел ее в трех картинах — три замечательные работы. Но там она другая, абсолютно неузнаваема! Казалось, даже глаза другие и голос. Она так перевоплощалась в Марфушку, Розочку. Это человек со множеством лиц, необычайно щедрая природа Инночки Чуриковой, которая делает ее неузнаваемой и непохожей. Мне кажется, это лучшая характеристика Щепкинской школы в реальности.
Инна Чурикова в плотном кольце журналистов идет по выставке как по книге воспоминаний. Кадры из легендарных фильмов «Начало», «В огне брода нет», «Васса». Вот Ленкомовский «Тиль» и «Sorry» с Николаем Караченцевым, спектакли «Иванов», «Оптимистическая трагедия». Шикарный костюм в фиолетово-зеленых тонах для роли Аркадиной в спектакле «Чайка», черное одеяние бабуленьки в спектакле «Варвар и еретик»
— Инна Михайловна, вот у вас здесь представлен костюм балерины. А вы умели танцевать?
— Это надо у Глеба спросить. Глеб, я умела танцевать как балерина?
— Природно!
— Вот эта люстра со свечами опускалась на меня, — Чурикова рассматривает фотографии к спектаклю «Мудрец» по Островскому, — я ее на всякий случай поддерживала.
— А на какой фотографии вы нравитесь себе больше всего?
— На этой, — показывает она на героиню Пашу Строгановоу и Жанну Д’Арк в фильме Глеба Панфилова «Начало». — Потому что это я и Жанна Д’Арк. Я мечтала об этой роли. Мы очень хотели снимать — я отказывалась тогда от всех работ. Меня даже Андрон Кончаловский приглашал играть Соню — я и от этой роли отказалась. Любая приглашенная роль как измена. Я думала, что если Жанна держалась, то и я должна так же стойко держаться. У меня даже был дневник Жанны Д’Арк. Все ее путешествия, военный путь, место, где она родилась, Домреми, – все-все у меня было отмечено… Но тогда мы все каким-то образом зависели от комитета по кинематографии. Министр кинематографии тогда сказал Глебу: «Ты все это монтируешь в мировом масштабе — это опасно»… Остался сценарий, который написал Глеб «Жизнь Жанны Д’Арк»...Если бы они позволили снять эту картину, возможно, нам бы удалось рассказать ту правду о Жанне, которая любила свою родину больше себя и больше жизни. Это сильная женщина — та, которая умеет владеть собой, идет по своему пути, несмотря ни на что. Но для меня сильная женщина — не железная. Она как Васса Железнова — «человеческая женщина». Кстати, Васса среди ролей мне очень дорога. И «Sorry» c Колей Караченцовым — я его очень люблю. Еще, как ни странно, «Оптимистическая трагедия», «Чайка».
— Как думаете, почему выставку назвали «Свет актрисы»?
— Она так называется? А я и не знала… Главное — это и светить, и греть. Будить сердца, которые, может быть уснули, немножко успокоились. Будить их, чтобы у наших зрителей возникало чувство сострадания, любви к людям. Мы как-то отдалились друг от друга и не сострадаем. А какой же это человек, если он не сострадает?
Инна Михайловна вспоминает, как на последнем вступительном испытании в Щепкинском училище ей сказали: «А теперь пляшите и пойте!» И она не расстерялась: начала петь частушки и отплясывать русский танец.
— А вы сейчас можете вспомнить, что именно пели?
— Помню, но только непличные (разадется общий смех) Сейчас, вот... — актриса заливается пением, — Вот какая я была — лед колола и плыла, а теперь какая стала — вот пою и то устала.
Но это лукавство — от своей профессии она не устала — Я волнуюсь перед каждым спектаклем, — признается Чурикова. — Я люблю свой театр, коллектив, свою профессию — я не устала от нее. Я счастлива душой: у меня любимый муж, любимый сын. И никакая я не великая, я нормальная артистка!