Церквушку XV века удалось восстановить.
И кто бы знал, что людей, на самом деле реставрировавших этот храм, едва не посадили в тюрьму и выгнали с работы.
А сама церковь долгое время была раскатана на бревна, и ее спасло только чудо и профессионализм людей, которые не побоялись пойти против властей…
Бревенчатая церковь убегает из ложбинки, если идти назад и оглянуться, то, кажется, она идет за тобой.
Я знаю, что она, возможно, обречена.
Но, боже мой, как она была прекрасна!..
ФОТО
А директора Кирилло-Белозерского музея уволили за то, что она попыталась спасти эту уникальную церковь.
— Церковь Ризоположения 1485 года находилась в селе Бородава Вологодской области до конца 50-х годов, — рассказывает Галина Иванова, бывший директор музейного комплекса. — Потом, когда стали строить Волгобалт, церковь попала в зону затопления, и ее осторожно раскатали и перенесли на территорию Кирилло-Белозерского монастыря. Ряд икон из церкви были увезены в Москву, в музей имени Рублева, как особо редкие, и только несколько лет назад нам удалось их вернуть домой. Это был настоящий подвиг. Потому что их нам просто не отдавали, настолько ценными они были.
Крошечная, разве что десяток человек втиснется внутрь, церковь Ризоположения пахнет живым деревом снаружи и старым, истлевшим нутром. Я лезу вверх, на леса. Внизу остается бывший директор музея Галина Олеговна Иванова. Рядом со мной Александр Попов, главный реставратор. Они — жена и муж.
Древние топоры и пилы заработали вновь
Так, как Попов, не работает в мире почти никто. Он изучал старинные методы строительства деревянных построек, находил древние инструменты и по их образу и подобию создавал уже современные топоры и пилы. “Я освоил профессии белокаменщика, плотника, столяра. Раньше технологии были совсем другие, дома, например, собирали без гвоздей, приходилось и учиться работать иначе. Иногда даже топором рубили не слева направо, а наоборот, справа налево, и из-за этого получался совсем другой рисунок. Старые технологии помогли мне при реставрации церкви Дмитрия Солунского в Верхней Уфтюге, селе Ненокса Архангельской области, в Норвегию звали работать, но навсегда я туда не уехал… С 2000 года я в Кириллове и окрестностях”.
Условия труда приближены к экстремальным. Например, Ильинскую церковь в селе Цыпино Вологодской области заканчивали 31 декабря, когда на дворе было -36 градусов.
Кириллов — городок крошечный, только и известен своим “градообразующим предприятием” — Кирилло-Белозерским монастырем. Издалека белокаменный город и открывается именно им.
Это самый большой монастырь России, кстати. Несколько километров крепостных стен, около 50 храмов, келий и других строений XV—XVIII веков. Ферапонтов монастырь — филиал музея — в 2000 году со своими знаменитыми фресками Дионисия включен в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Еще до революции было очень трудно финансово содержать всю эту махину, монастырь обветшал, и во время Гражданской войны большевики даже издали указ о проведении противоаварийных работ церковного (!) памятника, причем рабочие и главный архитектор Владимир Данилов трудились за продовольственную пайку.
С тех пор периодически Кирилло-Белозерский монастырь подлатывают то тут, то там. Государственных средств, понятно, не хватает, но выделяют их тем не менее регулярно.
Галина Иванова директорствует здесь с 1991 года, а в сам музей пришла работать совсем девчонкой в 1970 году. “При ней без конфликтов передали музейные филиалы Горицкий Воскресенский монастырь и Ивановский монастырь РПЦ, все было спокойно”.
Однако с церковью Ризоположения, относящейся к ведению музея, произошел скандал. Памятнику полтысячи лет, самый древний в России, уцелел чудом. В 2008 году в Москве в Росохранкультуре был согласован проект реставрации этой церкви, разработанный специалистами Реставрационного центра, и было выдано Департаментом культуры и охраны культурного наследия Вологодской области разрешение на первый этап реставрационных работ.
“Реставрировать церковь надо было срочно. Если честно, то бревна были насквозь трухлявыми, протянешь руку, и рука утопает в гнилой середине, — подтверждает Александр Попов. — В июле 2009-го мы раскатали церковь на бревна, думая, что до холодов удастся заменить часть гнилых из них и буквально ювелирно соединить оставшуюся нетронутую бревенчатую часть с деревом той же породы и того же возраста, и даже дерево должно было быть похожим по внешнему виду и рисунку”.
Начальству вопреки
— Мы ждали разрешение на продолжение работ по утвержденному, между прочим, в федеральной службе проекту, — продолжает Галина Олеговна. — Были выделены немалые средства на окончание реставрации. Но тут, обойдя волю Москвы, местный Департамент культуры и охраны культурного наследия Вологодской области в продолжении работ нам отказал. Дескать, надо все еще раз утвердить, пересмотреть… И еще нужно снова провести раскопки под церковью — какие раскопки, она на этом месте стоит сорок лет всего! Ее же в музей перевезли из Бородавы! Это было дико и непонятно. Потому что все это время уникальный памятник лежал на земле, раскатанный на бревна, под дождем, под ветром… У нас были считаные дни, чтобы его спасти.
И тогда директор Иванова приняла решение на свой страх и риск продолжить реставрационные работы без разрешения местных властей, тем более что подпись Москвы на это у нее уже была, не было только ответа Вологды.
К середине прошлой осени удалось восстановить треть памятника. И тут начался настоящий скандал. Несмотря на то что рабочие трудились в две смены, восстанавливали они церковь, как считают областные власти, оказывается, незаконно — по выделенным государственным бюджетом средствам, но без положенной здешней подписи. То есть просто грабили страну. В лице директора музея Г.О.Ивановой.
“Департамент культуры и охраны объектов культурного наследия Вологодской области
Уважаемая Галина Олеговна!
(…) Вам необходимо предоставить в Отдел государственного контроля следующие документы (…)
— согласованную в установленном законом порядке рабочую проектную документацию, в соответствии с которой на объекте культурного наследия произведены работы (…)
— письменные объяснения о времени проведения данных работ и лицах, которые проводили работы на объекте культурного наследия федерального значения
— журнал технического и авторского надзора, фиксирующий ход выполнения работ на объекте культурного наследия.
Начальник департамента В.В.Рацко”.
Щепки летят
Так как, очевидно, не все понимали, что работы надо закончить до зимы, чтобы церковь осталась жить, и несмотря на то что никто, кроме Попова, не владел старинными технологиями, — еще в мае проводили конкурс фирм, которые будут задействованы в проекте.
Выиграл тендер, естественно, Попов, еще бы! Других проектов не существовало в природе. Война велась большей частью против директора музея Галины Ивановой. Против нее пообещали возбудить дело за нецелевое расходование бюджетных средств — но так как все документы были в порядке, ее просто решили уволить, вполне законным путем расторгнуть рабочий контракт.
Между тем реставрационные работы на объекте продолжались. Вместе с Поповым работаюлиего ученики. Трудились до лютой зимы, удалось восстановить большую часть храма, весной работу продолжали, теперь уже точно уникальная церквушка не погибнет. Хоть одна…
— Посмотрите, это книга выходила в 42-м году, — показывает мне растрепанный альбом по деревянному зодчеству Александр Попов. — В нее вошли все главные деревянные памятники нашей страны на тот момент. Шла война, а людей интересовала культура, то, что останется после них. Все фотографии реальные. Взгляните, вот и этого уже собора нет, и этого, и этого… Остальные рушатся на глазах у всех.
Знаменитые, на весь мир известные Кижи.
— Если бы мне сейчас предложили восстановить Кижи, то скорее всего я бы не согласился, — говорит реставратор Попов. — Кижи — наше все, этот проект давно уже раскручивался, еще в 70-е годы пришли к заключению, что церковь сильно накренилась, было принято неоправданное решение внутри в интерьере выпилить полы, выпилить связи, часть конструкций и поставить металлическую конструкцию, на которой этот памятник как бы висел. К сожалению, людей, которые… так варварски решили эту проблему, уже не спросишь, дело давнее. Сейчас выпилили в интерьере уникальную “родную” часть памятника, и никто не знает, как вставить ее обратно.
Все умерли
Вся жизнь здесь крутится вокруг монастыря. Но сейчас десятки километров — “пустыня”… Люди разъехались по городам, брошены дома, целые селения. Стоят как неприкаянные каменные полуразвалившиеся храмы. А деревянные падают один за другим. Недавно в Вытегорском районе рухнула деревянная церковь XVIII века.
В 2009 году в Кириллов приехали англичане с фотоаппаратами. Все, что они хотели, — пофотографировать старые деревянные дома, церкви и брошенные деревни. “Зачем вам это нужно?” — удивились горожане.
“Как же, — невозмутимо заметили британцы. — Скоро вы все вымрете, и ваш деревянный город умрет, и деревни тоже. А так они останутся хотя бы на наших снимках”.
Вологодская область — Москва.