Публика премьерного спектакля соответствовала содержанию пьесы. За полчаса до спектакля в фойе Ермоловского можно было наблюдать в большом количестве представителей депутатского корпуса, бизнеса, госструктур и даже спецслужб. Во всяком случае, одним из последних в зале, когда начал уходить свет, появился руководитель Службы внешней разведки Сергей Нарышкин. Такой солидный сбор придавал театральному событию характер важного, государственного.
Пьесу «Переназначение, или Академик собачьих наук» Александр Хинштейн сочинил несколько лет назад, вряд ли предполагая, что когда-нибудь сам сядет в кресло своего героя. Тем более что сейчас это место — горячая точка, и вряд ли позавидуешь человеку, там оказавшемуся в качестве ответственного лица. Впрочем, нынешних реалий в пьесе нет, поскольку написана она, как я сказала выше, задолго до всех событий в стране.
Сценическое название пьесы — «#неРевизор» — отсылает к бессмертной комедии Гоголя и в своей основной мысли повторяет ее, перенеся в наше время. В какое же? Ну, буквально недавнее, до СВО. Как говорится, сюжет для российской жизни и ментальности неизменный и лица знакомые до боли. В фокусе — губернатор и местные чиновники, числом, кстати, почти как у Гоголя: у Николая Васильевича восемь крутятся вокруг Городничего и заезжего ревизора, а у Хинштейна — шесть. Но завязка принципиально отличается неожиданным гендерным поворотом: никакого вам «господа, я пригласил вас для того, чтобы сообщить пренеприятное известие…» — у Хинштейна всю интригу закручивает женщина.
Секретарша губернатора (Поля Полякова), обиженная на патрона за то, что он ей предпочел секретаршу помоложе (Анна Михайловская), решает отомстить и переписывает телефонограмму, которая отправлена из Москвы на имя губернатора. Легким движением руки глагол «приглашается» красотка меняет на «вызывается», усугубляет его «иметь при себе личное дело», и дело сделано — деза взбудоражит сначала губернаторский аппарат и как следствие — весь город.
Страшен гнев униженной секретарши с выразительными формами. Ее месть мгновенно дает результаты, и российские чиновники, а также партийные и общественные деятели начала XXI века превращаются в родных братьев персонажей Гоголя из века XIX. Они колеблются вместе с линией поведения губернатора и обстоятельств, являя все виды подхалимажа, лизоблюдства, страха и глупости. Тем более что к воплощению образов на сцене привлечены серьезные артисты — Александр Клюквин из Малого театра, Борис Каморзин, известный по сериалам («Балабол», «Хитровка», «Шаляпин» и др.), Василий Мищенко, что уж говорить про Оскара Кучеру, в свое время названному «лучшим телеведущим», и другие. Их органичное существование, гротесковая игра убеждали зрителя, далекого от власти, что отцы народа, очевидно, такие и есть, а автору коллективный портрет удался на славу. Ну, а те, кто в теме (таких в зале было больше) реагировали смехом и аплодисментами.
Режиссер спектакля Артем Каграмян едкую сатиру решил усилить ярким внешним рядом, поэтому художник Василиса Кутузова одела всех в кричащие по цвету костюмы, какие больше подошли бы какому-нибудь шоу, что только мешало постановке. Так же как и танцы, отбивавшие одну мизансцену от другой. Их, под песни Шнурова, было явно с избытком, и ничего дополнительного они не дали, а только создавали суету вокруг героев пьесы. Также неуместным оказался прием со старушкой, потерявшей собачку перед началом пьесы и появившейся в конце, в немой сцене, которая прозвучала рефреном финальной сцене комедии Гоголя. Да, Николай Васильевич, точнее, его текст, был явлен в финале, и вот это было к месту.
Это первая постановка пьесы Александра Хинштейна на столичных подмостках. Ждать ли второй и третьей — время покажет. Но как государственное лицо, пробующее себя в драматургии, он следует русской литературной традиции: если вспомнить, то и Салтыков-Щедрин какое-то время имел опыт губернаторства в Тверской области.