Пожалуй, самая сильная фестивальная программа — анимационная, хотя в ней представлены в основном работы начинающих режиссеров, включая их дипломные фильмы. Мультипликационные ретроспективы — вне конкуренции. К 110-летию со дня рождения мастера советской анимации Бориса Дежкина подготовили отличную программу из мультфильмов 1950–1960-х, на которых выросло не одно поколение зрителей. «Шайбу! Шайбу!», «Матч-реванш», «Чиполлино» — кино на все времена, мультфильмы и теперь смотрятся великолепно, хотя технический прогресс шагнул далеко вперед. На картинах Дежкина начинали творческий путь Федор Хитрук и Алексей Котеночкин. Более сорока лет он отдал мультипликации, обладая плохим зрением, потеряв глаз во время войны, причем не на фронте, а во время бомбежки в городе. На фотографиях Дежкина отсутствующий глаз закрывает черная повязка, какую можно увидеть у многих кинематографистов того времени. Иногда, как на вгиковском курсе Хуциева и Параджанова, таких студентов было по три и больше.
Игровой конкурс оказался крайне неровным. Как всегда, радуют якутские кинематографисты, способные самым простым способом достичь саспенса, не прибегая к постановочным хитростям. У них другая матрица в голове.
Во время показа мистического триллера «Моя девочка» Сергея Потапова, когда до финала оставалось минут 15, сработала пожарная тревога. Женский голос предупредил, что необходимо покинуть помещение, в здании пожар. Послушные зрители вышли, непослушные остались. Тревога оказалась ложной. Мы с якутским режиссером Алексеем Романовым вышли на улицу, но увидев, что сделали это напрасно, вернулись в зал. Романов сказал, что это якутская мистика.
В момент нашего возвращения главный герой откапывал дочь Майю, похороненную не там, где она должна лежать. Егор — деревенский охотник, приехавший в город разобраться с ее обидчиками. Он знакомится с Кирой, знавшей Майю, и между ними возникают причудливые взаимоотношения, которые просто так не объяснить. Все это из разряда сверхъестественного.
Кира превращается в Майю, а Егор, словно под воздействием молодильной воды, периодически становится юным. Для этого ему достаточно обычного крана в общественном туалете.
Сергей Потапов — не только известный кинорежиссер, но и театральный, учился в ГИТИСе у Марка Захарова. В июле его фильм «Король Лир» наградили на фестивале «Горькийfest». Говорят, что он заканчивает следующую картину. Работает Потапов на высоких скоростях, но не повторяется. Представлявший «Мою девочку» актер Гаврил Попов, сыгравший охотника, сказал после просмотра: «Сергей Потапов — неординарный человек. Он — мистик и видит мир таким, каким он показан на экране. Он не от мира сего и спектакли ставит неординарные. У нас съемки были, как лаборатория. Все животные в фильме — мои (лошадь, собака). Майю и Киру сыграли профессиональные актрисы, а я — артист циркового жанра, каскадер».
Молодежную черно-белую драму с легким оттенком нуара «Наступит лето» снял дебютант и выпускник Московской школы кино (мастерская Алексея Попогребского и Павла Бардина) Кирилл Султанов. Это еще одна история о сынке богатых родителей, которого опять-таки сыграл Марк Эйдельштейн — звезда американской «Аноры», победившей на Каннском кинофестивале. Но если там все было лихо закручено, то тут иногда и не знаешь, что сказать по поводу намерений молодого режиссера. Но Марка пора спасать от однотипных ролей. Судя по всему, эти фильмы снимались в одно время, а значит, восприятие актера стереотипное, хотя он способен на большее.
Мажора и сироту Дэна (его и сыграл Марк Эйдельштейн) окружают верные и не очень друзья. Когда в его компанию попадает недавно приехавший в столицу из провинции детдомовец Олег (его сыграл способный молодой актер-брусникинец с необычным именем Микита Воронов), ему будет сказано: «Проходи к столу. Будешь Иудой». Музыку здесь заказывает Дэн. За скромные суммы его «свита», его «апостолы» готовы выполнить любую прихоть, вплоть до убийства. Дэн мнит себя Иисусом. Никите достается в этом балагане роль Иуды.
Герои воспроизведут «Тайную вечерю», рассаживаясь фронтально за длинным столом, примерно так, как это было на церемонии открытия парижской Олимпиады. Здесь тоже пародия, хотя другого свойства. Начало у фильма эффектное, так что думаешь о том, что наконец-то мы увидим нечто настоящее, но потом все уходит в не по-детски претенциозную историю.
Новоиспеченный Иуда снимает комнату у вокзала. За стеной живет шумная девушка, врубающая по рекомендации врача музыку на всю мощь в момент депрессий. А они постоянны. И это еще одна одинокая душа. Беда в том, что в фильме нет живой энергии, это искусственная конструкция в отличие от якутского фильма, где вроде бы все заведомо условно, но зритель воспринимает цепочку реинкарнаций как правду жизни.