Карьере Джимми уже более 50 лет. В начале 1970-х на Atlantic Records в Нью-Йорке он начал свой путь с работы «на подхвате», по совместительству со школьным обучением. Джимми учился управлять сделанной по спецзаказу 16-канальной консолью, одновременно перенимая знания и опыт у замечательных инженеров и продюсеров, включая Тома Доуда, Арифа Мардина, Джерри Векслера и Ахмета Эртегюна. Трудно представить себе более звездный состав музыкантов, чем тот, с которым успел поработать Джимми за последние 50 лет: Rolling Stones, Led Zeppelin, Odyssey, Roxy Music, Foreigner, Джастин Тимберлейк и другие.
Джимми приехал к нам в гости, мы организовали для него большую пресс-конференцию, а потом, в непринужденной беседе за рюмочкой чая, я, конечно же, задал ему несколько вопросов. Наша беседа вышла душевной и очень интересной. Мне было интересно в том числе, как Джимми относится к тому, что электронная музыка постепенно вытесняет живой звук. Он ответил со смехом: «Раньше мы плакали от музыки потому, что она была страсть как хороша, а теперь потому, что она очень плохая. А если серьезно, я много работал тогда, и мне нравилось то, что я делал. Моя задача всегда заключалась в том, чтобы передать то послание, которое артист закладывает в свою песню».
Джимми родился в Филадельфии, штат Пенсильвания, но его родители были с юга, а в Америке, по его словам, есть большая разница между южными и северными штатами – разное воспитание, разные традиции, разная культура. По его рассказам, дома он слушал музыку в стиле биг-бэнд. Рос он в 1950-е годы, когда в Америке звучал классический рок-н-ролл, но они в своей черной общине этой музыки не слышали. В это время он слушал Rockets.
В 11 лет он переехал в Нью-Йорк и понял, что это совсем другой город. Там одна из самых сильных еврейских общин в Америке, и там звучала совсем другая музыка – новый рок-н-ролл. Джимми со своими уже имеющимися вкусами столкнулся с этой музыкой. «В том возрасте я был очень восприимчив к музыке. То, что я слышал, навсегда отпечатывалось в моей памяти. И точно так же нынешняя молодежь: у них своя музыка, она их так же трогает, как нас трогала музыка нашей юности. Мы не можем им сказать, что их музыка неправильная, а вот та музыка – это да!» – делился со мной Дуглас.
Мы много говорили о стилях, об их развитии. «Музыка – это язык общения, и каждый музыкант имеет право передать свое послание на своем языке. Вот о чем я думаю каждый день, начиная работу. Мне нравится соул, R&B, но сейчас появилась танцевальная музыка в стиле EDM (электронная танцевальная музыка). Она мне не нравится, но я заставил себя в ней разобраться, научился выбирать лучшие композиции. Я хотел стать частью этого движения, и мне удалось. Хотя каждое утро я просыпаюсь с мыслью, что не люблю эту музыку. Слава богу, она потихоньку сходит на нет, – полушутя, полусерьезно заметил «гуру звука», добавив: – Очень часто я сталкиваюсь с тем, что люди спорят на тему, что важнее: эмоции или мелодия в песне. Кажется, эта тема вечная, и у каждого своя правда на этот счет». На его взгляд, «мелодия – это душа, которая ведет тебя к песне, а слова – твой посыл слушателю. Аранжировка – это одежда, в которую ты упаковываешь свой посыл. Песни 1960-х годов были одеты в смокинг, а современные песни требуют современной одежды. Смотрите, какая сейчас одежда: приспущенные джинсы, свободные толстовки. То, что мы делаем, – одеваем мелодию и посыл в правильные одежды. А что касается эмоций, то в голову исполнителя мы залезть не можем, эмоции песни в конечном счете определяются эмоциями исполнителя. Сегодня в песне должен быть ритм, а иначе люди не поймут вас».
Думаю, у каждого человека, даже не из музыкального мира, есть мечта – встретиться с кумиром или тем, кто вдохновляет. Я сам продюсер и музыкант в одном лице, мне удалось поработать со множеством творческих людей. Вот и у Джимми было интересно узнать о том, с кем из знаменитостей он бы еще хотел поработать и может ли в целом выделить кого-то. Его ответ, конечно, заставил посмеяться! Он сказал, что хотел бы работать с самим собой! Тут я согласен: а кто бы не хотел с собой поработать?.. Перейдя на серьезный лад, Джимми отметил, что ему нравится Джастин Тимберлейк – он приходит на студию и знает, как и что работает, легок в общении и при этом абсолютно погружен в процесс. «Про всех, с кем я работаю, можно сказать, что это хорошие люди, но это непростые люди», – заметил Дуглас.
Не могли мы не поговорить и о будущем рок-музыки – все-таки это наша стихия. Мне как продюсеру интересно было узнать его мнение и о том, приносит ли до сих пор рок-музыка коммерческий успех. Джимми сказал так: «По американскому радио вы теперь рок-музыку не услышите. Надо очень долго щелкать переключателем, чтобы найти станцию с этой музыкой. А если найдете, это будут все те же 100 песен, что были несколько лет назад. Даже странно, что в стране, где рок-музыка родилась, теперь ее нет. Поп-музыка дает возможность зарабатывать десятки миллионов долларов, а рок-музыка коммерческого успеха не приносит. Мне кажется, это происходит потому, что люди переключились на другие стили. Ко мне приходят инди-команды с самых низов. Они пытаются записываться, но из этого ничего не выходит».
Мы долго говорили, делились историями из жизни, своим опытом. Такие встречи всегда оставляют след в жизни. Я рад, что нам удалось так душевно пообщаться, и попросил Джимми дать советы тем, кто интересуется звукорежиссурой. «Не занимайтесь этим!» – воскликнул он три раза и заливисто рассмеялся, но потом перешел на серьезный лад, заметив: «Ничего особенно сложного в этом нет. Во-первых, сейчас есть Интернет, в котором огромное количество знаний, открытых для всех. Во-вторых, сегодня есть много школ, где можно научиться чему-то большему. Когда я был подростком, ничего такого не было. Я сам научился играть на гитаре, на клавишах. Мы играли в школьных группах и ни о чем не задумывались. Включали радио, слушали музыку и не знали, как устроен этот бизнес. А когда я попал на работу в Atlantic Records, то никакого отношения к записи музыки не имел, просто копировал записи с пленки на пленку. Мне пришлось изучить, что такое запись звука на пленку, но не потому, что я хотел стать великим звукорежиссером, а потому, что это была работа, которая позволяла мне оплатить обучение в колледже. Там был один очень известный звукорежиссер, который позволял мне присутствовать при работе. Я сидел и беззвучно наблюдал, не задавал никаких вопросов. С каждым днем все больше понимал, что к чему, а потом сам стал записывать группы, которые приходили на студию. Сам же и сводил музыку. Потом отдавал запись на студию, и оказывалось, что никому не нравятся ни музыка, ни слова песен, но всем нравится, как музыка сведена! И мне предложили стать микс-инженером. Вот во что превращается мечта…»
Надеюсь, что встреча, о которой я рассказал сегодня, поможет многим на выбранном пути не сдаваться и верить в свою мечту!