Спектакль создан в рамках проекта «Слой» режиссером Максимом Соколовым, принадлежащим совсем к другому поколению. Балабанова он знает только по фильмам, но, работая над его последним сценарием, познакомился с его вдовой Надеждой Балабановой, друзьями и коллегами Любовью Аркус и Сергеем Сельяновым.
События в сценарии «Мой брат умер» происходят в «посмертии». Ваня наделен автобиографическими чертами Балабанова. Он любит писателя Николая Лескова — Балабанов его тоже любил. Туловище Вани умерло, но продолжает жить в голове его младшего слепого брата Пети. У Вани есть вторая пара глаз. Он видит ими за брата. Глаза старшего брата закроются после смерти, и младший начнет прозревать, смотреть на мир его глазами. В спектакле Петя стоит у могильной плиты, на которую взобрался покойник, и они ведут диалог.
Под ногами — осколки разбитого стекла. Они поблескивают в лучах прожекторов. Какое-то королевство кривых зеркал, сумеречный мир. Точно не понимаешь, тот или этот свет. Вокруг мрачные а-ля бетонные стены. Пространство узкое, душное, какой-то черный треугольник. Главный герой — Петр Михалков (тут уж точно неслучайное имя, с Михалковым Балабанов работал на «Жмурках»), инвалид по зрению, убил отца и жену и пришел с чистосердечным признанием. Он готов жизнь отдать за свой народ.
На могильный памятник проецируются фотографии из архива Балабановых, которые никто не видел прежде. Их предоставила Надежда Васильева. Там Алексей совсем маленький, с мамой, в студенческие годы и такой, каким его многие застали, — из-под куртки видна тельняшка, которую он постоянно носил в последние годы, на голове — ушанка. В финале на правом портале появляется коттедж санатория, в котором он скончался. Тяжелое зрелище.
Музыку написал композитор Николай Комягин. Она тревожная, придает происходящему космическое звучание, но все-таки ближе Тарковскому, чем Балабанову. Хотя спорить тут бессмысленно. У каждого свое понимание Балабанова, и это хорошо.
Режиссер спектакля Максим Соколов, который лет на 25 моложе Балабанова, говорит: «Через последний текст Балабанова мы пытаемся пройти или, по крайней мере, нащупать путь последнего героя отечественного кинематографа. Узнать, понять, возможно, предугадать его черты, которые можно разглядеть в сегодняшнем дне, только если знать исходник».
Прежде чем оказываешься в зрительном зале, проходишь через холл и погружаешься в тягостную реальность. В центре установлена а-ля бетонная глыба, созданная художником Анастасией Юдиной. Между двумя массивами — буквы, образующие слово «слой». Он тонкий, и можно по-разному его трактовать. На мониторах показывают санаторий в Сестрорецке, где умер Балабанов. Камера движется по его коридорам. Сотрудница перебирает доисторические бумажные карточки, находит имя знаменитого постояльца.
Экскурсию мы совершаем вместе с вдовой Алексея Надеждой Васильевой-Балабановой, работавшей художником по костюмам на многих проектах мужа. Она рассказывает про бар, где у фиолетовой стены Балабанов не раз сидел и разговаривал с охранником. В четверг Алексей Балабанов прислал Надежде готовый сценарий, а в субботу его не стало. Она вспоминает, как они однажды поехали к Эмиру Кустурице и в гостинице увидели программу с экстрасенсами. На нее пришла мать с сыном, у которого было четыре глаза. «Леша просто застыл в тот момент. Матерь божья! Четыре глаза! Два нормальных. А два — как прорези над глазами», — рассказывает Надежда Васильева. После этого Алексей и написал сценарий, смысл которого позднее Надежде объяснил их сын Петя. Он взял сценарий для диплома, сделал раскадровку. На недавней выставке Балабанова в Петербурге и был представлен последний сценарий Алексея.
«Все его фильмы как предсказания, — считает Надежда Васильева. — Он написал, как мне кажется, этот сценарий для своих детей, особенно для младшего, чтобы он выбрал свой путь. Четыре глаза, по мнению Пети, означают, что в тебе живет два человека — хороший и плохой. Главное, как говорил Леша, не кем быть, а быть хорошим человеком».
У Балабанова несколько неснятых фильмов в разной степени готовности. Среди них — «Пан» по одноименному роману Кнута Гамсуна и новелле «Смерть Глана». Он написан в начале 90-х вместе с Сергеем Сельяновым. Есть наброски по «Камере-обскуре» Владимира Набокова, идеи которого частично перешли в «Мой брат умер», «Пикник на обочине» по братьям Стругацким (то, что есть «Сталкер», Балабанова не смущало, он считал фильм Тарковского далеким от первоисточника), экранизация «Гиперболоида инженера Гарина» по прозе Алексея Толстого. Среди оставшихся на бумаге фильмов — «Молодой Сталин», навеянный одноименной монографией британского историка Саймона Монтефиоре. В соавторы Балабанов приглашал Кустурицу, но тот идеей не вдохновился.