Шанина плачет. Говорит, что никогда не думала, что их так много связывает. Однако оказалось, что и «Война» их объединила, и работа со студентами, и ещё много чего.
Мы рядом парковали машины в ГИТИСовском дворике.
- Игорь Николаевич был за рулем в таком возрасте?
- Ещё как. Помню, что он ругался, потому что у него был кнопочный телефон, а ему все время приходили смски, что что где-то он не так припарковался. Но, конечно, не в этом дело.
Нежнейшей души и высокой порядочности человек - таких сейчас нет. Меня всегда поражало, как он заботился о своих студентах. Нет, не заботился, а работал, что бы их пристроить после окончания института. Не просто просил посмотреть, а целенаправленно обзванивал всех, чтобы за ребят похлопотать. «Посмотрите, такой хороший мальчик» или «Это такая хорошая девочка». Так только отец мог просить.
Боже, Боже… «Войну» играли - фантастический партнер. Они с Валерой Гаркалина в очередь были на роли отца. Много мы ездили с этим спектаклем по разным европейским фестивалям. И, помню, как в Эдинбурге, где после спектакля только одни бары с выпивкой были открыты и поесть было негде, он, отыграв спектакль, успевал забежать в супермаркет, купить бутылочку вина, еды, сам поджаривал мясо… Чтобы и жена Наташа, и все мы были накормлены. Такая эмпатия и повышенная тревожность у человека за тех, кто рядом. И разговоры наши в аэропортах, на вокзалах, при в общем то случайных встречах - никогда не пустые, не формальные.
- Всех ушедших в последнее время жалко, но кто-то проходит по твоей душе и оставляет в ней след. Игорь Николаевич, конечно же, из тех кто оставил, - сказала Шанина.