Невозможно вообразить, что вдруг не стало Вадима Абдрашитова.
Вадим Абдрашитов был не просто выдающимся режиссёром. Он был летописцем бывшего на исходе советского времени. В своих фильмах говорил о том, о чем не подозревали даже большинство из нас. Он ощущал те первые толчки грядущих перемен, которые расплывались по бытовой жизни незаметными кругами, вовлекая все большее количество людей в обозначавшийся водоворот истории. Не случайно Майя Туровская называла кинематограф Абдрашитов сейсмографическим.
Мы виделись с Вадимом в начале декабря. Он рассказывал о своей полугодовой болезни и говорил, что вот только-только выкарабкался. Был немного осунувшимся и похудевшим. Но таким же по-военному собранным, сосредоточенным, лукавым, остроумным и насмешливым. Был полон жизни и спешил к своим студентам. Перед моим уходом предложил сделать совместную фотографию, селфи. Она передо мною! Слёзы даже не льются... Не могу поверить. .. Неужели нет более в этом мире поистине выдающегося художника, моего близкого друга и бесконечного собеседника?
19 января я поздравила его с днем рождения. Он родился в Крещение, и Бог отметил его большим талантом и высочайшими человеческими качествами. Благороднейший, умнейший летописец позднесоветского времени и невеселого начала исторических перемен, которые не только понимал, но предчувствовал. Был точен в своих ощущениях
1976-2003 годы обозначились одиннадцатью фильмами Абдрашитова: «Слово для защиты», «Поворот», «Охота на лис», «Остановился поезд», «Парад планет», «Плюмбум», «Слуга», «Армавир», «Пьеса для пассажира», «Время танцора» и «Магнитные бури». В этих фильмах время отражалось в удивительных персонажах, преломляющих всегда историческое время в своей судьбе. От меняющихся во времени интеллигентов шестидесятников в «Повороте» до растерянного от непонимания нового поколения рабочего-передовика в «Охоте на лис». Плюмбума, оказавшегося Павликом Морозовым, совершенно чуждым новым «подпольным» переменам в стране, и Слуги народа шекспировского масштаба, возрождающегося во всякое время. Трагической гибелью «Армавира», растерявшего в перестройке всех своих пассажиров, было обозначено режиссером начало 90-х годов, а «Пьеса для пассажира» продемонстрировала меняющиеся маски граждан нового времени. «Время танцора» до сих пор остаётся уникальнейшей картиной, живописующей не кончающиеся войны на территории былого СССР, а «Магнитные бури» с необычайной мощью продемонстрировали переосознание рабочими своего незавидного места в обозначавшемся новом мире, раздираемом на части новыми собственниками.
Вадим Абдрашитов по последовательности своего анализа времени был единственным и неповторимым художником, в каждом следующим своем фильме овладевавшим новым киноязыком, всегда ни на кого не похожим. Язык не придумывался режиссёром, но возникал как единственный способ постижения того или иного явления, им замеченного, переживаемого и осваиваемого при помощи этого языка. Я бы назвала трагичным столь долгое молчание режиссёра после его последней работы. И не потому, что ему было нечего сказать, а потому, что он не вписался в новый способ получения денег на свои работы. Не вписался в новую, иную систему деловых отношений, не нашёл в себе для этого сил, а потом, как мне кажется, и желания. Но теперь особенно ясно, какой огромной потерей для искусства обозначилось это молчание.