После весьма эмоционального юбилейного шоу солистка Ая явно решила переключиться на радости мирной жизни. На кухне квартиры, которую певица использует как офис и большой шкаф для концертных костюмов, Ая ловко готовит блины, заваривает чай и предлагает домашнее варенье. Поп-рок-дива выглядит очень довольной, хотя, как и положено певице с внушительным стажем и опытом работы в разное для музыкальной индустрии время, некоторые тонкости современного шоу-бизнеса ее явно раздражают.
Можно сказать, что слава участникам «Города 312» досталась непросто. Будучи в Бишкеке очень популярным коллективом, они решили перебраться в Москву и в течение нескольких лет работали здесь в статусе музыкантов, которых вроде бы хвалят, но с которыми в плане «промо» ничего толком не происходит. Со временем лед тронулся, но коллектив тем не менее хорошо знает, что такое сомнение вперемежку с отчаянием.
За двадцать лет музыкальная мода совершила несколько стремительных витков, от которых у кого угодно голова может пойти кругом. Но на всех этих виражах Ая и ее соратники, кажется, не усомнились в том, что ладно скроенный поп-роковый хит найдет себе применение в любой неразберихе.
— Когда видишь в зале биток, конечно, радуешься, — вспоминает Ая недавний юбилейный концерт. — Мы долго готовились, фоны на экраны для каждой песни заказывали у нашей подруги из Америки. В итоге все получилось и со звуком, и со светом. Буквально за три дня до концерта у меня случилась проблема с голосом. Никогда не была аллергиком, но последние года четыре в мае и июне со мной что-то происходит: голос понижается, начинает сипеть, и я страшно переживала, что и в день концерта так будет. А отменить-то уже ничего нельзя. Но все прозвучало.
— На альбоме голос тоже звучит очень звонко, как будто и не было двух десятилетий гастролей и записей… Какие-то спецэффекты на записи использовали?
— Никаких спецэффектов. Просто из-за пандемии альбом долго писался, и у меня была возможность выбирать для работы в студии дни, когда голос действительно хорошо звучал. Но если честно, то мне «нездоровый» голос нравится больше. В нем появляется правильная хрипотца, он как будто бархатный становится. Я недавно послушала альбом в машине, и мне он показался каким-то безмятежным. Ну, за исключением четырех-пяти песен. Но потом я подумала и решила, что, может быть, именно сейчас такие песни и должны выходить.
— Вместе с бонусами там восемнадцать треков, и группа в очередной раз показала себя специалистами по медлякам…
— У нас при записи альбомов всегда было правило: не следовать конъюнктуре. Это не значит, что мы не следим за трендами, но никогда не ставили себе задач в духе «давайте запишем три быстрых песни, потом две медленных и одну среднетемповую». На концерте уже можно составить программу из самых разных песен — репертуар позволяет. На альбоме все по-другому. Если мы не воспринимаем какую-то песню, и для нас непонятно, что с ней дальше делать, ее откладываем до лучших времен. Кстати, «Если не любовь» и «Too Much» были записаны для предыдущего альбома, но четко попали в новый, и без них он был бы скучноватым. У нас у каждой песни как будто свой срок выдержки.
— Сейчас такое мало кто может себе позволить. Треки обычно пекут как пирожки…
— Меня даже не это смущает. За двадцать лет мы много раз видели, как меняются мода и стили, но только сейчас заметна очень большая разница между тем, что было, и тем, что есть. Может быть, мы все пересидели по домам, и люди, от которых зависит качество музыки, в средствах массовой информации просто ослабили хватку. Но получилось так, что рок, поп-рок, фолк, джаз, фанк и другие стили как будто отметены в сторону. Встречаешь коллег — все они пашут, и песни совсем не плохие, но никто их не слышит. Все площадки отдали только той музыке, на которой прямо сейчас можно заработать. Хайп, тренд, деньги — и ничего другого нет. Но таким образом обманывают в первую очередь зрителя. Процентов девяносто людей из тех, кого я знаю, совершенно не приемлют сквернословия в текстах. Но интересы таких слушателей на больших музыкальных площадках вроде никого не волнуют.
— Вместе с тем распространенное желание назначить «главными злодеями» Бузову и Моргенштерна тоже выглядит каким-то натужным. Конечно, в их продукции маркетинг часто уступает место музыкальной фантазии. Но нельзя сказать, что они не стараются…
— Вот это дурацкое слово — «стараются»… Я тоже стараюсь, и Лена, мой директор, тоже старается. Она очень любит людей и хочет им помогать, так почему бы ей не стать хирургом? Правда, десять из десяти ее пациентов будут умирать, но она же старается! Творческие люди — тоже в чем-то лекари. И если мы калечим человеческие души, то идем против Бога. Это же стыдно! Так что стараться мало.
В интервью поющие тиктокеры часто рассказывают одно и то же: «Я записала трек, и он набрал миллионы просмотров. Блин, так мне это понравилось, думаю, вот теперь надо поучиться, вот и решила я сейчас преподавателя по вокалу взять…» У нас было все наоборот. Конкурсы, фестивали, грамоты, лауреатство — и только потом попытка записать свою песню. А сейчас люди даже не пытаются понять, заточены они вообще под музыку или нет, потянут или нет…
— Здесь важен вопрос технологий. Раньше были дорогие студии, и входили туда те, кто подготовлен. Сейчас песню можно сделать и на кухне. Конечно, желающих получить такую славу довольно много, но я не уверен, что они так уж тянут на себя внимание публики…
— Они ничего не перетягивают — они живут, они «стараются». И я в их возрасте была также дерзкая в плане жажды нового. Но есть взрослые дяди и тети, которые должны из всего этого выбирать талантливое и именно такое показывать на широкую публику. Я не должна сидеть в такси и слушать песню про сучек, записанную с горстью орехов во рту. Конечно, так говорят взрослые исполнители. Но они правы в том, что артиста не нужно выпускать до поры до времени. Пусть учатся, и тогда они действительно будут открывать новые стили. Но те, кто «старается», — им плевать на мнение со стороны. Потому что с какого-то момента не стало в современном мире ни наставничества, ни авторитетов.
И проблема в том, что даже опытные и уважаемые артисты, стараясь «молодиться» и отвечать новым тенденциям, к сожалению, роняют уровень Артиста. Раньше о многих говорили с придыханием, а сейчас хлопают их по плечу, общаясь на «ты». Небожителей больше нет… и не будет.
— Они сами в этом виноваты. Небожители не должны выкладывать в социальные сети картинки о своей жизни…
— Ладно бы картинки — так они еще и прыгают под какую-то фигню со спущенными штанами, и это люди, у которых имена и звания заслуженных, народных артистов! Занижение морали и высоких стандартов идет со всех сторон. Подрастающее поколение никого не МОЖЕТ уважать: ЗАЧЕМ, если мэтры стоят рядом с ними со спущенными штанами? Вот если у мэтра будут миллионы просмотров, тогда можно и потягаться. На своем уровне.
— Конфликт между Ларисой Долиной и Валей Карнавал был в чем-то на эту тему. Большая звезда, которая не любит компромиссов, и бойкая старлетка с дефицитом хороших манер. Такие люди в принципе могут понять друг друга?
— Лариса Долина — одна из тех, кто несомненно заслуживает уважения. И во всем этом конфликте зрители не за то зацепились. Вернее, их не на том сконцентрировали. Мне кажется, Лариса хотела сказать примерно то, что сейчас говорю я. И уж совсем не имелось в виду, будто Валя просто какая-то глупая «дурочка с переулочка». Разговор шел об отсутствии основ элементарной музыкальной грамоты, образовательного фундамента, развитых данных, в конце концов. Вытащить из контекста мизер, не раскрывающий главной проблемы (претензии) на огромную аудиторию, но на котором можно хайпануть, — вот цель этой беседы от лица авторов программы. И они этой цели добились.
А суть-то в другом. Лариса сама в свое время стеснялась показать себя в несовершенстве, а сейчас всем можно все. Наверное, Долина — Карнавал — это некая модель современного противостояния. Выставленного пустым и неглубоким. А еще страшнее знаешь что? То, что лишь единицы возмутились тем, как «недоросль» неуважительно отнеслась к мэтру.
— Но это было бы менее кликабельно…
— Конечно. А так вышел банальный, но громкий конфликт под названием «Старшие завидуют!»
— На фоне молниеносных современных карьер у «Города 312» был довольно долгий старт. И, наверное, в некоторые моменты хотелось все бросить. Что вас как группу от этого удержало?
— Перед тем как уехать, мы навыпендривались дома — и со сцены перед большой аудиторией сказали, что вот едем в Москву и вернемся звездами (если коротко выразиться). В общем, возвращаться «на щите» было стыдно. Я пережила много моментов, когда плакала и теряла веру в будущее. Ребята приехали сюда, оставив в Бишкеке только родителей. Я же оставила на время семью, ребенка. Приходилось раз в полтора месяца мотаться туда-обратно. К тому же перед тем, как ехать в Москву, я все-таки была дома достаточно известным человеком: лауреат Конгресса женщин, певицей, выпустившей первый в истории Кыргызстана CD.
— Это была фолк-музыка?
— Нет. Поп, эстрада… С добавочками из фанка, фолка и др.
— В странах Средней Азии фолк-музыка пользуется большой поддержкой государства. Но как там относились к девушке, которая решила заняться поп-музыкой?
— Ты будешь удивлен, но в Кыргызстане главная музыка — не фолк. Конечно, сейчас, когда Интернет один на всех, там есть и кальян-рэп, и R&B. Кроме всего прочего, наши пацаны гораздо больше похожи на иностранцев, на настоящих «гангста». «Фирмачить» у них получается ну очень здорово. А в то время, когда люди моего поколения учились музыке и начинали ей заниматься, самыми крутыми стилями были фанк, джаз и джаз-рок. Мы выросли на Earth Wind And Fire, а если бы были сегодняшними двадцатилетними, то росли бы на JQ (Jamiroquai). Музыкальный уровень в Азии всегда был высоким.
— То есть — никакого культа русского рока?
— Никакого. Для нас Земфира была интересной, но всего лишь за пару песен. Мне нравилась «Алиса» — слушала, например, альбом «Шестой Лесничий», и вступительные страшные стихи про лошадь мне казались очень интересными и страшно завораживали. Кинчев… Как он держит публику, какая у него невероятная внутренняя силища! «Кино» — вроде и не моя музыка, но мне всегда нравились их мелодические гитарные ходы. Тексты. Визуализация. А вокал и уровень исполнения совсем не захватывали. Я все-таки вокалистка, а у «Кино» в этом отношении все было очень приблизительно.
— В какой-то момент «Город 312» стал в России очень популярной группой. Вспоминая то время, ты, наверное, сейчас можешь точно сказать, что в поп-музыке важнее: талант или везение на песни…
— Каждые десять лет меняются методы популяризации музыкального материала. То, что было у нас тогда, не подходит нынешней эпохе. Мне кажется, всегда были важны и талант, и удача одновременно. Но не забывайте про стальные нервы и терпение. Когда мы начинали, вокруг нас было очень много проектов, в которые вкачивались большущие деньги. Для них покупался или перекупался зачастую хороший материал у талантливых авторов — и, казалось, все они обязаны быть популярными. Но маленький процент доходил до массового зрителя.
— Можно говорить о том, что «Останусь» во многом стала для группы чем-то вроде знакового хита?
— Ее в течение пяти лет называли неформатом, и нами она не позиционировалась как хит. И вот когда она прозвучала в «Дневном дозоре», «встала» на радио и на телеканалы, те же, кто отверг ее ранее, нам сказали: «Ну вот, можете же, когда захотите!» А мы даже аранжировку не меняли… Вообще за годы работы в России у меня сложилось впечатление, будто популярным станет любое, что будет чаще крутиться в СМИ, — человек, композиция и пр.
— Индустрия кино весьма неравнодушна к вашим песням, и некоторые из них становились очень успешными саундтреками. Тоже случайность или вы работали в этом направлении?
— Еще до того, как мы подписали серьезный контракт, люди из мира кино первыми обратили внимание на песню «Вне зоны доступа». Благодаря им она попала в фильм «Питер FM». Но продюсер продвинул в этом отношении еще и «Останусь». И постпродакшн к ней мы закончили раньше, поэтому сначала были «Дневной дозор» и «Останусь», а через несколько месяцев — «Питер FM» и «Вне зоны…» Но еще прежде, чем нас узнали, мы пытались зарабатывать на всем, что как-то может продвинуть наше творчество. Ребята из группы делали на заказ аранжировки и не один раз даже подыгрывали на концертах Вадиму Казаченко. Наш звукорежиссер работал над озвучкой сериалов, я была его помощницей, занималась записью речи, «ошумовкой» и т.д. Конечно, пользуясь близостью к сериальному производству, мы старались предлагать в проекты и наши песни. И вот режиссер Сережа Борчуков во время работы над сериалом «Один из многих» — куда, кстати, «Останусь» тоже попала в один из эпизодов, — как-то сказал нам: «Если музыка подходит для кино, то, значит, это как минимум хорошая музыка». И мы часто работаем именно с этим пониманием. Во время записи у меня в сознании возникают картинки, и когда даже на уровне воображения от песни рождается небанальный видеоряд, это значит, она получается достаточно глубокой. Вот так мы и живем, и на сегодняшний момент девятнадцать наших песен так или иначе связаны с кино.
— Это большая удача, особенно с учетом того, как капризничают режиссеры, подбирая музыку в свои фильмы…
— Провалы тоже были, но всего два. Первый — песня к фильму «Выкрутасы» с Милой Йовович, Хабенским и Ургантом. Нам впервые сами позвонили и попросили написать песню на начальные титры. Мы тогда были на гастролях, и ребята ночью в поезде набросали трек «Самую малость». Всем понравился. Более того, мы сняли на него клип, в который вошли кадры из фильма и наши досъемки. Но из-за какой-то бюрократии мы просто не успели к премьере. Песня в репертуаре есть, но клип «положили на полку». А во втором случае нам не понравилось, как песня «легла» на видео. Просто не состоялось.
— Дорогостоящие накладки…
— Вот что в похожей ситуации сделал бы блогер с миллионами подписчиков? Конечно, он все бы везде выложил, чтобы показать, сколько бабок он может потратить на клип. А мы даже показывать никому не стали. Потому что репутация профессионального коллектива для нас дороже. Слава богу, мы не одни такие.
— «Город 312» довольно часто выступает на рок-фестивалях. Хотя лично мне казалось, что это не совсем ваша публика…
— У нас достаточно материала, чтобы мы и на рок-сценах смотрелись органично. Гитарно-драйвовых песен много, и по тяжелой части мы можем хорошо «давануть». Мы разнообразны, но узнаваемы. Хотите акапельно или акустику? Легко! А это все плюсы образования…
— Что в твоем случае означает «музыка для личного пользования»?
— Я очень много всякого слушаю. Вот есть у меня, например, в плейлисте песня Михаила Бублика «Откровенно». Это шансон! А жизнь как привернула! Р-р-р-раз — и я ее делаю на проекте «Три аккорда». Радовалась, что эта песня мне досталась. Розенбаум? Конечно! Гениальный автор. Очень люблю Nothing But Thieves — это одна из любимых команд моей дочери. Или еще Panic! At The Disco. Или, например, когда у ABBA вышел новый альбом, я забросила себе пару треков. Они, конечно, ностальгические и по голосам, и по звуку, но настолько тепло бывает от них! На звонке же у меня Джон Майер.
— Раньше вопрос о творческих планах считался признаком журналистского бессилия. Но сейчас, когда вообще ничего не понятно, творческие планы очень даже важны…
— Все мы сейчас работаем в непростое время. Необходимо много и хорошо работать, чтобы тяжелое время пробежало быстрее. А в самые сложные моменты я себе и другим повторяю фразу из фильма «Все везде и сразу». Там в жизни героя практически все рушится; теряя дочь и жену, он говорит своей отчаявшейся супруге: «Когда ты не понимаешь, что происходит вокруг и что делать, нужно просто быть добрее». Я очень рада, что наш альбом вышел именно сейчас. В другое время я была бы активной противницей двух или трех композиций из него, потому что они мне кажутся по-детски наивными. Но сейчас — сейчас они должны звучать. На мой взгляд, задача всех творческих личностей — всегда вдохновлять людей на что-то созидающее и светлое, напоминая им о том, что они Люди…