Здесь всемирно известные вещи представляют на выставке «Братья Морозовы» – так, как они могли быть выставлены в музее, о котором мечтал Иван Морозов. В то же время в Эрмитаж показывает собрания Сергея Щукина, ранее выставленное в Москве. Эти премьеры станут завершающим этапом обменных проектов двух музеев, которые многие годы спорили за щукинское и морозовское собрание и, наконец, нашли компромисс.
Выставка «Братья Морозовы» начинается с собрания Михаила, который, в отличие от брата Ивана, с малолетства мечтал заниматься культурой, а не бизнесом. Мать Варвара Алексеевна Морозова поняла и приняла желание сына, поэтому отправила его не в реальное училище, а в гимназию, после которого он поступил на историко-философский факультет Московского университета.
Еще будучи студентом, он начал интересоваться собирательством, тем более, что его супругой стала Маргарита Мамонтова, дочь состоятельного купца и увлеченного коллекционера.
Михаил начал покупать картины русских и западных художников в 20 лет и продолжал вплоть до своей смерти в 33-летнем возрасте. Выбор Михаила был часто импульсивен, над его вкусами многие современники посмеивались, считая это увлечение недостаточным для пропуска из купеческой среды в интеллигентскую, и даже делали карикатуры на юношу. И все же благодаря Михаилу в Россию попала первая скульптура Родена (мраморная «Ева» – в центре первого зала), а еще легендарный «Портрет актрисы Жанны Самари» Ренуара. И что важно – Иван след за братом Михаилом втянулся в коллекционерскую деятельности и составил собрание в разы больше и значительнее. Именно ему посвящена основная часть экспозиции.
Многие вещи здесь представлены так, как они висели в особняке Ивана Морозова на Пречистенке 21 (сейчас здание занимает Академия художеств). Например, цикл Мориса Дени, занимающий Белый зал, показан так, как располагался в доме Морозова. Эту серию купец заказал у молодого, но уже очень известного французского художника для музыкальной гостиной. В то время было правилом хорошего тона иметь в своем собрании работы Дени. И Иван Морозов переплюнул тут всех европейских и русских коллекционеров, заказав мастеру декоративного жанра огромную серию.
В ГМИИ салон воспроизведен в «натуральную величину» – то есть стены, на которых развешаны работы, такие же по высоте и длине, что в доме на Пречистенке. В январе 1909 года, когда панно украсили дом мецената, Дени специально впервые приехал из Франции в Россию, чтобы увидеть свои произведения в интерьере. Художник рекомендовал Морозову дополнить зал «вставными» живописными панно и вазами, которые тоже есть в экспозиции.
Иван Морозов как коллекционер действовал методично, ответственно и системно. В отличие от своего главного конкурента, он чаще покупал через галеристов, а все чеки и квитанции тщательно хранил. Многие работы представлены как раз рядом с такими счетами. Кстати, на выставке в Париже их не было: впервые они показываются сейчас в ГМИИ. Вместе с ними экспонируются книги и журналы, которые читал Иван Морозов, и где часто делал разные пометки. «Дурно» у него звучало чаще, чем «хорошо», а определение «очень хорошо» встречается лишь однажды в заметках собирателя.
Морозов – не только коллекционер, но и куратор, если говорить современным языком. Он развешивал картины в своем доме с толком, с идеей, давая им «воздух» – пространство вокруг (в отличие от Щукина, которые размещал картины плотно – в несколько рядов, закрывая ими стену от пола до потолка).
Поначалу Ивана Морозова консультировали художник Константин Коровин и Сергей Виноградов. Очевидно, в их компании он совершил свою первую поездку в Париж, где купил несколько вещей Клода Моне для своей коллекции. Среди первых приобретений – портрет все той же Жанны Самари, только не в полный рост, а поясной. Этот жест был данью памяти брату.
В следующем зале мы находим портреты Ивана (кисти Коровина) и его супруги Евдокии (работа Серова), которая принимала активное участие в собирательстве. Чета Морозовых взирает на серию пейзажей Моне. В этом зале есть и знаменитый «Бульвар Капуцинок», работа французского мастера соседствует с аналогичным сюжетом русского – Константина Коровина. Именно Морозов, заказывая у отечественных мастеров подобные вещи, включил русское искусство в мировой диалог, уверен один из кураторов выставки Алексей Петухов.
Вся экспозиция отражает этот диалог – работы именитых западных импрессионистов, постимпрессионистов и кубистов соседствуют с нашими мастерами.
Есть зал Сезанна, где работы выстроены так, как их датировал Иван Морозов. Сам художник никогда не ставил даты, редко подписывал работы, во многом поэтому долгое время оставался одним из самых загадочных мастеров своего времени. Последние исследования доказали, что русский собиратель очень точно определил последовательность создания пейзажей. Выстроенные в один ряд, они напоминают серию, где одна дорога или река «перетекает» с холста на холст.
В зале Ван Гога мы находим не только его самые знаменитые произведения, такие, как «Прогулка заключённых», «Пейзаж в Овере после дождя» или недавно отреставрированное полотно «Красные виноградники». Здесь же представлен подсвеченный негатив «Ночного кафе». Эта картина была продана советским правительством в 1933 году и сейчас находится в США.
Друг и недруг Ван Гога Гоген представлен отдельным залом: его таитянки превращаются здесь в мадонн и вступают в диалог с экзотическими сюжетами Сомова и Врубеля. Но особое место на выставке уделено Матиссу, который стал предметом спора между Щукиным и Морозовым. Ивану удалось заполучить себе лучшие вещи Матисса – более того, он заказ Серову свой портрет на фоне натюрморта мастера. Тем самым застолбив за собой место главного в России собирателя Матисса.
В финале выставке зрители находят работы Пабло Пикассо – их Морозов успел купить только три, и все – признанные шедевры. Это «Арлекин и его подруга», кубический портрет Воллара, с которым русский купец дружил, и «Девочка на шаре». Эта картина – одно из последних приобретений коллекционера. Иван Морозов долго выжидал (такой у него был темперамент) и в нужный момент оказался проворнее конкурентов: когда Гертруда Стайн решила переехать в другую квартиру и продать некоторые вещи Пикассо, Морозов не упустил свой шанс. На самом деле за каждым экспонатом, представленным в экспозиции, стоит своя захватывающая история. Но общая история морозовского собрания осталась недописанной, поэтому финал у выставки открытый. Неизвестно, что еще мог бы купить Морозов, если бы не революция, куда мог бы повернуть курс русского искусства, на которое меценат оказал огромное влияние, и каким мог бы быть его музей. Нам остается только представлять и фантазировать – именно такой фантазией о возможном, но не случившемся, стала выставка «Братья Морозовы».