Из 11 совместных картин режиссера Вадима Абдрашитова и сценариста Александра Миндадзе выбрали шесть, которые показались особенно актуальными.
Премьера «Плюмбума» состоялась в 1987 году. В том же году картина была отмечена на Венецианском кинофестивале золотой медалью президента итальянского сената. И теперь она смотрится невероятно свежо и современно, приобрела новые смыслы. Снимал картину выдающийся оператор Григорий Рерберг, много работавший с Кончаловским, а с Тарковским — на «Зеркале». Музыку написал не менее замечательный композитор Владимир Дашкевич. Поразительно, что воспоминания выдающегося режиссера нашего времени Вадима Абдрашитова о том, как рождался фильм, оказались такими подробными и эмоциональными, словно все произошло вчера.
Оказалось, что главный герой пришел из реальной жизни. «В «Московском комсомольце» была заметка о мальчишке лет пятнадцати, который был дружинником и злоупотреблял властью, — вспоминает Вадим Абдрашитов. — Мы ее прочли и долго говорили на эту тему. Александр Миндадзе начал работать над сценарием. Когда был написан первый вариант, стало ясно, что реалистическая история про дружинника сдвинута в некую условность. Мальчик был очень странный. Ему 15 и одновременно 40 лет. Он не чувствовал боли».
Перед авторами фильма стояла задача найти особого мальчика. В газетах, на радио и телевидении разместили объявления, отслушали шесть тысяч детей. «Мальчиков и девочек было так много! Они толпились на «Мосфильме», так что нам выделили отдельный вход на студию, — говорит режиссер. — Работали без выходных, ребят запускали пятерками. Так продолжалось до тех пор, пока не появился 15-летний московский школьник Антон Андросов, и сразу стало ясно, что это наш герой».
На экране Руслан Чутко идет по улице в жалком пальтишке с меховым воротником, какие носили многие школьники в конце 70-х — начале 80-х, и это вызывает такое к нему сострадание, какого не было раньше. Он упрямо верит в то, во что верить нельзя, беспощаден к отцу, которого любит, но в то же время готов допрашивать на правах дружинника. Почти Павлик Морозов нового времени.
По словам Абдрашитова, Антон Андросов вел себя на съемках по-мужски, выдержал все экспедиции, непростые походные условия. После школы он решил пойти в артисты, хотя Абдрашитов отговаривал, убеждал в том, что не надо это превращать в профессию. В итоге Антон снялся в семи картинах и сериалах, среди которых — «Беспредел», «Фанат-2», «Досье детектива Дубровского». Он поступил в Московский химико-технологический институт им. Менделеева, но выдержал там только год, пошел во ВГИК на экономический факультет, организовал фирму съемочных услуг, снимал эротические фильмы, выходившие на DVD. Сейчас Антону Андросову 51 год, а его герою исполнилось бы 50.
Каким бы сегодня мог стать его выросший герой? «Главное в профессии режиссера, как выясняется, это умение прислушиваться к картине, — считает Абдрашитов. — Ты или прислушиваешься к ней, или следуешь своей линии — хотели мальчика и будем делать мальчика. Это всегда калечит картину и видно на экране. Это касается и Плюмбума. Ему нельзя навязывать психологию Раскольникова. А реальных Плюмбумов сейчас много, и они за все бабки требуют. У них счета где-то, офшоры. Наш герой мне более симпатичен. Он же бессребреник, борец за идею».
Свою первую кинороль в «Плюмбуме» сыграла Елена Яковлева — манекенщицу с непростой личной жизнью. «Мы под главного героя искали взрослую партнершу лет 25. Все-таки это колоссальная разница в таком возрасте. Мальчику-то 15. Он стесняется, зажат, а мы все подыскиваем и подыскиваем для него партнершу. Одна пришла, другая. Мальчик уже привык к этому, расслабился, стал уверенно спрашивать: «Сколько ты получаешь?», «Ты кто такая?». Актрисы изумленно интересовались: «Откуда вы взяли такого мальчика?» А он еще подыгрывал, и это было замечательно и смешно.
Лена Дмитриева, сыгравшая школьную подругу Руслана Соню, еще во время съемок сказала: «Я так счастлива, но никогда не буду актрисой. Всегда очень долго ждать». Ожидание на съемках — изнурительное дело. Финальная сцена, где Соня погибает, производит и сегодня сильнейшее впечатление. Она летит вниз, и это самый страшный конец, какой только мог быть, разбивающий вдребезги все представления Руслана. Другое дело, какие выводы он сделает сам.
«Так никто не снимал, — говорит о съемках финала Абдрашитов. — Компьютеров же не было тогда. Никто не мог понять, как это сделано. Я работал с выдающимися художниками кино Александром Толкачевым и Володей Ермаковым. Они построили дом на боку, и вместо вертикального падения мы снимали проезды, соответствующим образом декорируя окна. После пресс-конференции на Венецианском кинофестивале ко мне подошел режиссер-датчанин и на плохом русском сказал: «Я знаю, как ты снял. Дом опрокинул». Я его попросил никому не рассказывать об этом, и он в ответ сказал: «Налей виски». Мы пошли с ним выпивать. За виски секрет он сохранил. Но теперь уже столько времени прошло, можно и рассказать. В Венеции приняли фильм с большим интересом, какого я не ожидал, и все правильно поняли, почувствовали драму человека, не созревшего ни душевно, ни сердечно, ни умственно до той власти, которая у него в руках. Она обжигает».
Снимать хотели в Киеве, но там все оказалось очень узнаваемым. Поехали в Минск, который был разрушен в годы войны и довольно быстро восстановлен. Прошлись по центральным улицам, и стало ясно, что это тот самый город сталинского ампира и той самой империи, которую искали.
Почти 20 лет Абдрашитов не снимает, и это преступно, что такой возможности у него нет. «Мне казалось, что я переоценил свое время и силы. Был очень заинтересован в одном проекте, который интриговал, но был очень дорогим. Мне казалось, что уж я-то деньги на него найду». Не нашел. Были только обещания. Замысел так и остался нереализованным.