Пьеса Юлии Поспеловой написана на основе «Двадцати писем к другу» Светланы Аллилуевой, опубликованных впервые на Западе и написанных еще в СССР. Девочка смотрит на отца, первого секретаря, как она его называет, который и дома занимается важной работой. Она его очень любит. Девочка многого не понимает, но улавливает слова и интонации из его телефонных разговоров и многое чувствует. Когда в 1932 году умрет ее мать, Светлане скажут, что из-за аппендицита. Надежда Аллилуева ушла из жизни в 31 год. И только гораздо позднее ее дочь обнаружит газету, где будет написано, что ее мать добровольно покинула этот мир.
Наталья Тенякова в течение часа сидит за письменным столом, зачитывает страницы детских воспоминаний ее героини. Зритель, который не осведомлен о том, кто она, не сразу догадывается, что это дочь Сталина. Вместе с девочкой он обо всем узнает постепенно — обо всех трагических обстоятельствах ее жизни.
Данил Чащин поставил историю про взросление, показал, как иллюзия счастливого детства в прекрасной стране рассеивается, приходит знание того, что твой отец чудовище. Наталья Тенякова зачитывает рассказ Светланы об однокласснике, который однажды исчез, а потом по обрывкам разговоров в школе девочка узнает, что его родители арестованы. Ее подруга расскажет о гибели режиссера Михоэлса, попавшего в аварию. Светлана знает, что в прошлой жизни отец был грузином. Она побывает на родине отца, где ее поразит скромный домик, в котором он вырос.
«Это немного похоже на фильм «Шоу Трумана», когда герой плывет по морю и вдруг упирается в нарисованный задник. Вот и Светлана обнаруживает, что райский мир ее детства был фальшивым», — говорит режиссер спектакля Данил Чащин.
На небольшом пространстве сцены, максимально приближенной к зрителю, художник Михаил Заиканов оставляет только стол для взрослой Светланы и экран за ее спиной, создающий иллюзию окна. В него постоянно смотрит юная дочь Сталина — Дарья Петриченко. А там оживают полотна советских художников, всем знакомые спортсмены Александра Дейнеки, счастливая жизнь прекрасной страны. И сама девочка с косичками в легком светлом платье задорно поет пионерские песни, потом ее голосок срывается. Она и представить себе не может, какая судьба ее ждет. Наталья Тенякова, не покидающая в течение часа своего места, одета в темное платье цвета морской волны с белым воротничком и брошью. Такое ощущение, что это раритетный музейный костюм.
— Казалось бы, детские, ностальгические истории, — скажет после спектакля Наталья Тенякова, — но они касаются всех нас, трагедии нашей страны. Девочка оказалась в эпицентре того, что называют властью. Я думаю о тех, кто от нее пострадал, тех, кто их мучил, об их детях, которые знают, кем были их отцы и деды. Пострадали все. Я хорошо отношусь к своей героине. Казалось бы, дочь властелина, но она несчастный человек, проживший долгую и очень непростую жизнь. Она была счастлива маленькой девочкой. Ее очень любил папа, а она — его. А потом — сплошное одиночество, несмотря на то, что у нее было пять мужей. Она была умной, образованной, тонкой, сдержанной, искренне любила отца и понимала, наверное, что платит за чужие грехи своими несчастьями. Одно время Светлана делала все, чтобы все забыли, что она Сталина. Могу ей только посочувствовать, несмотря на то что она — дочь властителя мира, как он считал. Я благодарна Данилу Чащину за то, что он мне предложил эту роль. Он очень молодой режиссер, представитель прекрасного и образованного поколения. Это только родителям кажется, что их дети болваны и ничего не читают. А они все знают, прочитали все важное, что было написано в XX и XXI веке. Это я по своим внукам знаю. Если это замечательное поколение выстоит, я буду счастлива за свою родину.
— То, что я не наизусть шпарю текст, а читаю его, — прием. Это же канва жизни моей героини, не просто проза, а важный документ времени. Что сама о нем помню? Я болела, когда умер Сталин. У меня болело горло, было очень больно. А все кругом рыдали. Никто меня не жалел. Я училась в Ленинграде в красивой школе, где висели большие портреты дяди Клима, дяди Лаврентия, дяди Коли... Нет, Бухарина там не было. И вот я прихожу 1 сентября и что вижу... Боже! Стекла по всему огромному коридору, и по ним бегают малыши, топчут портрет Берии. Дети — диссиденты! Есть и другое воспоминание — фотография, сделанная в Комарове, где я в черных трусах босиком стою на фоне огромного портрета Сталина. В детском саду был праздник, и я на фоне портрета читаю не то, что читают пионеры, а басню Крылова.
Наталья Тенякова вспомнила, как однажды побывала во время съемок в «Бутырке». «Знаете, что самое отвратительное в тюрьме? Запах страха. Пахнет одновременно мочой, кислыми щами, какой-то пылью и ужасом. А так вроде бы все чисто, и охранница красивая, видная, получала больше меня, а я тогда была уже заслуженной артисткой. Такие места отмыть нельзя. Там очень страшно».