4 апреля Тарковскому исполнилось бы 90 лет. Юбилейные торжества будут проходить в течение всего года. Он скончался в 1986 году в Париже в 54-летнем возрасте. Его сын Арсений теперь старше отца — он родился в 1962-м. На вечер он пришел с женой, и это редкий случай. Арсений очень немногословный и скромный человек, врач-кардиолог, как говорят, очень хороший. Сложно, конечно, представить, что приходишь на прием к внуку поэта Арсения Тарковского и сыну режиссера Андрея Тарковского. Мама Арсения Ирма Рауш училась на одном курсе с его отцом у Михаила Ромма, снималась в фильмах мужа — в роли матери Ивана в «Ивановом детстве» и дурочки в «Андрее Рублеве». На вечер памяти она не пришла. Младший сын режиссера, Андрей Тарковский, рожденный в 1970 году в браке отца с Ларисой Тарковской (Кизиловой), живет во Флоренции, в России бывает редко. Он вырос в Италии. Там снимает кино, в том числе и об отце, руководит фондом его имени.
Внуков у Андрея Тарковского долгое время не было. Семь лет назад у Арсения родился сын Андрей, а потом и Евгений. Организаторы вечера надеялись, что семилетний Андрей придет на концерт и это будет его первый выход в свет. Но родители мальчика решили иначе. Жена Арсения Андреевича объяснила «МК», что сына оставили дома, потому что он еще мал для таких мероприятий. А Арсений Андреевич рассказал, что мальчики пока ничего не знают о своем прадедушке, а фотографии деда видели только в книге.
В концерте принимали участие Хоровая капелла им. Юрлова и симфонический оркестр «Новая Россия». А открыла его музыка Вячеслава Овчинникова из «Андрея Рублева», затем прозвучало его же сочинение из «Иванова детства». В зале присутствовала вдова этого выдающегося композитора, ушедшего из жизни в 2019 году, Наталья Синицина. Стихи Арсения Тарковского прочитали Валерий Баринов и Анна Терехова, все больше становящаяся похожей на Маргариту Терехову. «Мама всегда считала Андрея Тарковского главным учителем в своей жизни. А я думаю, что она очень его любила, — дрожащим голосом сказала Анна. — Прекрасная моя мама. Она и сейчас прекрасная».
Юрий Назаров, снимавшийся у Тарковского в «Зеркале» и «Андрее Рублеве», на сцену не поднимался. Оду в его честь произнес Юрий Норштейн, на что актер отреагировал робким голосом из партера: «Здесь я!». Норштейн заочно вручил медаль, выпущенную к 50-летию выхода «Андрея Рублева», Марине Тарковской, младшей сестре режиссера. Сама она не смогла приехать. На сцену вышла ее дочь Екатерина Гордон. Ее отец Александр Гордон был однокурсником Тарковского. Екатерина называла «дядей Андреем» своего знаменитого родственника.
Прозвучала музыка Эдуарда Артемьева к «Сталкеру» и «Солярису». Сам он на сцену не поднимался, сказал из зала, что Тарковский ставил задачи совершенно немузыкальные. Перед «Сталкером» попросил прочитать диссертацию Григория Померанца о буддизме. «И для меня открылся мир, которого я никогда не касался. Так Тарковский меня напитывал не касающимися музыки вещами», — вспоминал Артемьев. Евгения Смольянинова спела песню крестьянской певицы Ольги Сергеевой, прозвучавшую в «Ностальгии». «Голос ее тихий, нежный, как будто он звучит у тебя где-то внутри. Я училась у нее» — и так она об этом говорила, с такой интонацией, что лучше и не скажешь.
На двух экранах весь вечер транслировали кадры из фильмов Тарковского, фрагменты из спектаклей, поставленных им в Лондоне и Москве, фотографии с родителями, сестрой, детьми. Павел Лунгин попытался сформулировать, почему Тарковский имя номер один в мире, и связал его с русской литературой XIX века и ее понятием души. «Душа заговорила в кино», — сказал Лунгин. Он высказал мысль, что иногда проигрыш в жизни оборачивается победой в вечности. Тарковский не сломался и стал знаменем неподкупности для молодого поколения.
Марк Розовский присутствовал на первой читке Андреем Кончаловским сценария «Андрея Рублева» в доме Сергея Михалкова. А теперь попытался определить, что такое «русский мир», о котором так много говорят, и часто в негативном ключе. Каким он был у Тарковского? Живым, честным, православным. «Натурализм — отец поэзии», — сказал однажды Тарковский. После «Ностальгии» и «Жертвоприношения» любимый актер Бергмана и Тарковского Эрланд Юсефсон написал пьесу «Летняя ночь. Швеция» о русском режиссере, снимающем за границей. Его прототипом стал Тарковский. Марк Розовский поставил ее в Театре «У Никитских ворот» и пригласил из Швеции художника Серена Брунеса, работавшего с Бергманом. Тот всполошил российских таможенников своим чемоданом, полным камней. Привез он их со шведского острова Готланд, где снималось «Жертвоприношение», сказав, что «должна быть правда Андрея Тарковского».