Жизнь Эрте, как и эпоха, в которую он творил, была полна крутых поворотов: бешеный успех сменялся периодами забвения, а затем снова наступало время всемирной славы. В своих мемуарах он писал: «Я с отвращением ношу одно и то же платье даже два дня подряд и ем одну и ту же пищу». Избегал монотонности Эрте и в работе, сразу выполняя заказы как модельер, сценограф, иллюстратор, скульптор и дизайнер. Ар-деко — единственное, от чего отказаться было невозможно. Смелый и экстравагантный стиль, приковывающий взгляды и вызывающий смущение, пропитал все творчество Эрте и его самого.
— Об Эрте у нас очень мало говорят, иногда только поверхностно затрагивают в учебниках. Все же основным местом его проявления стали США и Франция — там он был суперзвездой, — рассказывает куратор выставочных проектов театра Андрей Райкин.
Эрте — такой звучный псевдоним придумал себе юный русский эмигрант Роман Тыртов, чтобы «не позорить фамилию» своего древнего дворянского рода. Пока его отец, адмирал, готовил для своего сына место во флоте, мальчик мечтал о собственном ателье в Париже. В подарок за успешное окончание гимназии он попросил у родителей загранпаспорт, и уже в 1912 году, двадцатилетним юношей, покинул родной Санкт-Петербург навсегда. Никакой политики (во Францию он уехал за пять лет до начала первой масштабной волны эмиграции), только мечта руководила им тогда. И все же на родине об успехах Романа, как и других покинувших тогда страну соотечественников, предпочитали не говорить.
Всего три года понадобилось молодому человеку для того, чтобы мир моды наконец принял его с распростертыми объятиями: в 1915-м Эрте подписал долгосрочный контракт с ведущим американским журналом Harpers Bazaar, став его главным иллюстратором вплоть до 1937 года. Так и начались целых 22 года работы с глянцем и более полувека (Эрте прожил 97 лет) экстравагантного творчества, изменившего историю моды.
— Эрте был разносторонним мастером ар-деко, для него просто не существовало границ в стиле, — считает Андрей Райкин. — В своих темах, их раскрытии, столкновении пластических элементов, материалов и красок он был полностью свободен.
На гравюре «Цилиндры» для журнала 1933 года образы мужчин используются автором лишь в качестве фона. Шестеро безликих джентльменов стоят в ряд и мало чем отличаются от застывшего позади города. На их фоне удачно выделяется женский образ, который и добавляет этой черно-белой работе яркости жизни. Рядом — «Коктейльная вечеринка»: два темных мужских силуэта и подсвеченная позади них уточнения блондинка в розовом вечернем наряде и жемчугах.
Та же тенденция и в его серии гравюр «Цифры: от 0 до 9 », которые стали абсолютным полетом фантазии, воплотившимися разве что в скульптуре. Создание таких гравюр было делом затратным: сначала за несколько подходов каждая серия прокрашивалась по специальному трафарету, а затем мастер просто уничтожал созданную им матрицу. Так Эрте заранее устранял нечестных конкурентов и создавал абсолютно уникальный, коллекционный продукт.
— Эрте был очень продуманным человеком и ничего не делал просто так. Возможно, циклы, подобные «Цифрам», были неким маркетинговым ходом, чтобы продавать не одну гравюру, а сразу несколько. Коллекционеры до сих пор охотятся за недостающими элементами, — продолжает Андрей Райкин.
Знакомые всем фигуры представляют собой полуобнаженных людей, чью наготу скрывают лишь небольшие переплетения бус и лавровых ветвей. Это торжество человеческого тела, его изгибов и пропорций. И снова мужчины выступают здесь не как самостоятельные герои, а в качестве опоры для своих партнерш в цифрах.
В детстве Роман Тыртов с удовольствием обучался классическим танцам у балерины Марии Петипа, дочери знаменитого балетмейстера Мариинского театра. Это не могло не сказаться на его творчестве — грациозностью жестов и поз он наделял героев собственных работ.
Чаще всего в гравюрах и скульптуре он изображал костюмы, созданные им когда-то. Поэтому характерный для ар-деко повтор элементов получил в творчестве Эрте еще большее развитие. Гравюра «Золотое руно», с которой начинается выставка, чуть дальше воплотится в бронзе. Невообразимый по красоте и объему головной убор и очень много золота — таким же нескромным было все, что создавал Эрте.
За эту смелость с ним любили работать ведущие театры Европы и США. Им нужна была искра в глазах зрителя, Эрте же умел разжигать целое пламя. Парижские театры быстро обратили внимание на юного модельера, и уже через пару лет в его костюмах на сцене «Ренессанса» выступала знаменитая экзотическая танцовщица Мата Хари. В 1920-х годах он уже работал с труппой великой балерины Анны Павловой, оформлял спектакли в Монте-Карло и Чикагской опере. Иногда сценограф буквально разрывался между достойными предложениями: в 1922 году, в начале своей яркой карьеры, Эрте был вынужден отказать в сотрудничестве Сергею Дягилеву, чтобы отправиться работать в Америку.
Представленные на выставке гравюры с изображением сценических костюмов дают полное понимание таланта, который так сильно привлекал всех вокруг. Если только рисунок вызывает восторг, то какой фурор производили сами наряды?
— Его очень ценили за индивидуальный подход. Потому что Эрте никогда не делал просто платья для фильма, шоу или спектакля, — продолжает экскурсию Райкин. — Он начинал делать костюм только тогда, когда узнавал актрису, которая этот костюм будет носить. Он создавал под человека абсолютно уникальные вещи.
Когда в 1933 году не стало князя Урусова, Эрте тяжело переживал потерю дорогого сердцу человека. Позже он напишет: «Мой мир, казалось, рушился вокруг меня, и я чувствовал себя последним представителем исчезнувшей эпохи». Такова была плата за долголетие: на его глазах уходили друзья, семья, забывался стиль, которым он жил. И все же Эрте продолжал наслаждаться каждым днем, делая из собственной жизни шоу.