Хотя спектакль и называется «Пётр I», главным героем в нём является, скорее, царевич Алексей. Этот тихоня-святоша, как называет его отец, в великолепном исполнении Станислава Сошникова получился жалким и нерешительным, но в отличие от властного папаши, человечным. Алексей совершенно искренне хочет уйти в монастырь, справедливо ссылаясь на свою непригодность к управлению огромной державой.
Это по-чеховски маленький человек, который, как младенец или умалишённый, закрывается с головой одеялом и пытается спрятаться под столом от Румянцева (Александр Наумов), посланного с письмом от Петра, или начинает бегать по комнате, когда, проснувшись в Неаполе, куда бежал от деспотичного родителя, видит перед собой Долгорукого (Сергей Тезов).
Иному захочется главному герою посочувствовать — иному безжалостно над ним поглумиться, но едва ли кто-то усомнится, что заговор царевича — это просто вымысел и искусно сплетённая паутина интриг, в которую по воле рока попался несчастный сын, никогда не знавший отцовской любви.
Петру же (Андрей Чубченко) в каждом слове сына мерещится хитрость, ложь и коварство. Сильный, властный правитель, он хотел бы иметь достойного преемника, однако законный наследник никак не годится на эту роль. Алексей любит ходить по церквам, новому Петербургу предпочитает патриархальную Москву, русское платье — европейскому.
Политическая драма неразрывно связанна с семейной. Дело не только в том, что царевич — сторонник допетровских традиций и стань он царевичем, повернул бы реформы отца вспять, вновь сделал бы столицей белокаменную, заколотив окно в Европу, которое с таким рвением прорубал Пётр.
Кто виноват в том, что Алексей таким вырос, что его взгляды — полная противоположность отцовским? Не сам ли Пётр? Знал ли сын отцовскую любовь? Даже материнскую Пётр у него отнял (царевичу на тот момент было всего 8 лет), заточив законную супругу Евдокию Лопухину в монастырь, чтобы жениться на красавице, «незнамо какого происхождения» Екатерине I (Наталья Калинина).
Кстати, что позволено Петру — запретно для Алексея. Одно из обвинений, которое предъявляют царевичу — сожительство с беглой крепостной девкой Ефросиньей (Ольга Плешкова). У этой героини не последняя роль в постановке. Огненно-рыжую красавицу, верную царевичу, в Неаполе запугивают посланники русского самодержца: поможет вернуть царевича отцу — получит и приданное и законного мужа, помещицей станет, а потакать возлюбленному будет и продолжать скрываться с ним — на каторгу пойдёт. В любовной сцене Ефросинья коварно шантажирует мягкого и податливого Алексея, умоляя его ради пока ещё не родившегося Ванечки вернуться на Родину и сочетаться браком — ведь отец обещал простить беглецов…
Перед каждым героем спектакля стоит выбор: попытаться ли вновь снискать отцовскую любовь или без оглядки бежать из России от деспотичной карающей руки Петра - простить ли сына или нарушить клятву? Помочь ли Алексею или защищать интересы правителя, который сильнее? Выбор неизбежно возникает и перед зрителем — кто из героев виноват и можно ли оправдать жестокий поступок Петра?
«Только сильный правитель может удержать Россию, но его возможности не безграничны. И сейчас, как нам кажется, наступает такой момент, когда каждый думающий человек стоит перед выбором — или устраниться, как это часто бывало, или в меру своих сил не дать стране снова сползти в хаос и разруху. Так было и во времена царя Петра, так есть и сегодня, поэтому роман Дмитрия Мережковского “Антихрист. Пётр и Алексей”, над сценическим воплощением которого мы все увлечённо работали, до сих пор не утратил своей актуальности и силы», — говорит режиссёр-постановщик Владимир Драгунов.
Кроме фрагментов романа Мережковского «Антихрист. Пётр и Алексей», создатели спектакля также использовали пьесу Горенштейна «Детоубийца». Трагичная музыка Альфреда Шнитке, которая звучит в постановке, подчёркивает предопределённый трагизм политической и семейной драмы. А громоздкие деревянные декорации, напоминающие корабль в разрезе (художник-постановщик Мария Утробина), с первого действия показывают, кто командует парадом
Если сравнивать «Петра I” Малого театра с одноимённой постановкой Юрия Грымова, появившейся ещё в прошлом году в театре «Модерн», стоит отметить, что последняя более динамичная, остросюжетная и яркая. Владимир Драгунов больше сосредоточился на психологическом аспекте трагедии: для него главное — воссоздать историческую реальность, а не поражать зрителя внешними эффектами. Главное, что у зрителя есть выбор.