Майхровские — знаменитая цирковая династия. Акробатами были прадед и прабабушка Натальи. В годы войны они выступали в составе фронтовых бригад перед бойцами. Во время гастролей в мирное время с ними путешествовал в чемодане маленький сын Евгений, будущий клоун Май. В 1966 году в «Сказке о царе Салтане» Александра Птушко он сыграл шута. Для него и в цирке ставили спектакли — «Бумбараша» и «Каштанку». Евгений Майхровский до сих пор выступает, а его жена тоже клоунесса. В цирке работают не только дед Натальи, но ее родители, тетя, брат. Сама она еще недавно выходила на манеж с пингвинами, морскими львами, моржом, пеликанами, попугаем. Год назад ее пингвины на гастролях в Брянске посетили художественный музей, а в Ярославле они поучаствовали в телевизионном выпуске новостей. Наталья Майхровская и ее муж Салих Гаязов — единственные в России дрессировщики пингвинов.
Однако в Петербург Наталья приехала совсем в другом качестве — вместе с Владимиром Саптеевым. Их дуэт совсем молодой — появился в 2021 году. Наталья на манеже — туристка, Владимир — полицейский. Они все время попадают в забавные ситуации, выясняют отношения. С клоунами на манеже выступают собаки и гуси. Наталья во время нашего разговора, проходившего у манежа за час до представления, держала на руках симпатичную и шуструю собачку, которая проявила чудеса деликатности, вела себя очень культурно. Но сначала мы познакомились с Владимиром Саптеевым. В одном из коридоров цирка на нас выкатился большущий живот, а уже за ним появлялась забавная физиономия заграничного полицейского. Увидев незнакомцев, странный персонаж начал совершать смешные движения, демонстрировать свой живот, напоминавший пузырь. Неожиданная трансформация — ведь до недавних пор Саптеев тренировал… кенгуру. С них и начался наш разговор.
— Как же вы расстались с кенгуру?
— Я двадцать лет с ними работал и недавно передал молодым людям его дрессировку. Они выступают в том же коллективе, что и я, у Евгения Майхровского, и продолжают развивать мои идеи. А у меня появилось новое амплуа.
— Легко ли кенгуру поддается дрессировке?
— Тяжелое животное, но надо сделать так, чтобы кенгуру с тобой играл. Это не тигр, которого заставляют что-то делать. Ты должен подстраиваться под повадки кенгуру. У них же в природе как устроено? В определенные периоды самец бьется за самку. И ты для него тоже становишься соперником. Все надо делать играючи. Дрессировке кенгуру не очень поддается. Его надо, как собачку, вырастить, воспитать, дрессировать. Только тогда она будет с тобой играть. Так и с кенгуру. Надо знать и понимать животное.
Продолжаем знакомство с дуэтом «Биг Бэн» уже в разговорах с Натальей Майхровской.
— Как коверные мы работаем недавно, — говорит Наталья. — С февраля 2020 года. Я артистка в четвертом поколении. Мой партнер Вова Саптеев — еще и муж моей тети. А мой супруг — Салих Гаязов. У нас с ним был общий номер с лошадьми и морскими животными. Вообще у нас большая цирковая семья. Мой дедушка — народный артист России клоун Май, у него есть очень хорошие репризы. Мне бы очень не хотелось, чтобы они ушли вместе с ним. Мы с Володей их немного апгрейдили. Номер с гусем, который вы видели, — это номер моего дедушки. И с колбасой тоже его классическая реприза. Я счастлива и горда тем, что продолжаю дело Евгения Майхровского. Дедушка очень много сделал для нас с братом — буквально вывел на манеж за руку. Мы с этого начинали.
— Помните свой дебют?
— Мой первый выход был в костюме клоуна Мая. На меня его надевали и выводили. Я появлялась из чемодана вместе с собачками, когда мне было три года. И брат мой, Евгений Майхровский, тоже рано начал выходить к публике. Он тоже коверный. У них потрясающий дуэт «Братья Пушкины» — Евгений Минин и Евгений Майхровский. Вот такая у нас семейная история. Наш дед сделал все, чтобы мы не боялись манежа, приучал нас к физическим жанрам, мы занимались жонглированием. Цирк для нас стал своего рода филиалом школы. Когда цирковой ребенок растет, он имеет возможность попробовать все — жонглировать, заниматься акробатикой, дрессировать животных. Это для нас как классы. А потом уже каждый может выбрать то, что ему по душе.
— Почему вы оставили дрессировку и стали клоуном?
— Стало сложно работать. Мы же занимались морскими млекопитающими. А это вдвойне трудно. С осторожностью говорим на эту тему, потому что сейчас для многих артистов тема эта болезненная. Помимо прочего сказывается и возраст. Я это почувствовала. А клоун — прежде всего психолог, человек, который мыслит. Раньше я не была готова к такой работе. Мне хотелось быть непременно красивой на манеже, появляться на лошади. А что клоун? Он должен смешить. Казалось, что это ниже моего достоинства. Только сейчас поняла, как легко, хотя это не самое подходящее слово, работать в драме, быть красивой. А вот рассмешить зрителя, заставить его улыбаться в наше трудное время очень сложно. И я приняла это как вызов для себя.
— Женщины в клоунаде все еще редкость?
— Да, потому что смеяться над женщиной не всегда хорошо. Если она выглядит хотя бы слегка униженной в каких-то моментах, то это сразу же неприятно вылезает наружу. У меня все-таки образ травести, не стопроцентной женщины. Но я к этому иду. Очень хотелось бы показать на манеже именно женскую суть. Пока это сложно, в том числе и с физической точки зрения, поскольку мы не так давно работаем. Клоун должен владеть многими жанрами. Хорошо, что я с детства умею жонглировать, дрессировать. Не все этим владеют. Многие приходят и работают в цирке просто как актрисы, не владея жанрами, что тоже накладывает свой отпечаток.
— Вашими партнерами были гуси. В чем специфика работы с ними?
— Во-первых, это очень прихотливые и стрессовые птицы, как выяснилось. Во-вторых, не каждый гусь поддается дрессуре. Все же строится у них на инстинктах. Некоторые просто не подходят для нашего дела. Чтобы отобрать такого, который будет перекладывать голову, убегать, когда его выводят на манеж, мы проводим тщательный отбор: пробуем, возвращаем, опять пробуем и отдаем, пока не найдется тот самый гусь. У меня такой Гоша. Он несколько лет живет у нас со своими дамами, ездит с ними на гастроли. Один не остается. Гошу я безумно люблю. Недавно случился конфуз. Гоша начал прихрамывать. Я обратилась к ветврачу. Разговор состоялся такой: «У меня хромает гусь» — «Ну и что?» — «Как же? Гусь-то хромает. Надо лечить» — «Лечить? Гуся? Скоро Новый год».
— Сколько гуси живут?
— Вот и я заинтересовалась эти вопросом. Вы будете смеяться, но мне ответили так: «Смеетесь? До Нового года. Пока не съели».
— А Гоше сколько?
— Пять лет.
— Он — мужчина в расцвете сил?
— Думаю, да. Гусыни у нас несутся. Это о чем-то говорит. На завтрак у нас всегда есть гусиные яйца.
— Как же вы жили во время пандемии с вашими животными?
— Год до пандемии и после был настолько тяжелым, что это даже не описать. Мы пять лет работали в Китае. Вернулись оттуда уже после ослабления пандемии. Отъезд был очень тяжелый, поскольку пришлось вывозить лошадей. Когда я приехала в Россию, весила 49 кг. У меня выпали волосы. Я их почти потеряла. Ужас! Мы в Китае пережили пандемию. Но по какой-то странной причине все это не заставило меня грустить. Так что напрасно говорят, что клоуны мрачные люди.
— Что же вы делали в Китае, пока границы были закрыты?
— Ждали. Я просидела полгода со своими лошадками на карантине. Наши китайские партнеры попытались их отобрать, не хотели вывозить назад в Россию, доказывая, что это противоречит ветеринарному законодательству. Но я вывезла всех.
— Как?
— На грузовом самолете, в аэробоксах. Трех своих лошадей вывезла, никого не оставила. У нас с моим супругом был номер в жанре «высшая школа», когда лошади танцуют, эксцентрика с лошадьми. Муж занимается вольтижировкой. Я с детства безумно люблю лошадей. Сама их кормлю. В Китае их кормили китайцы, но важно было, чтобы, согласно контракту, их бы не только кормили, но и отпустили домой. Слава богу, все удалось.