Символом DanceInversion в этом году можно назвать лебедя: одним из первых показанных был спектакль «Умирающие лебеди. Живой опыт» немецкой компании Эрика Готье, состоявший из видеоклипов и живых номеров, включавших и слегка переделанного знаменитого «Лебедя» Михаила Фокина, сочиненного для Анны Павловой, а заканчивался нынешний фестиваль современной версией «Лебединого озера».
«У нас была возможность поиграть с классическими названиями и символами «Лебединого озера» и бессмертного умирающего «Лебедя» и показать посвящение великой Айседоре Дункан, первооткрывательнице свободного танца» - говорит мне арт-директор и генеральный продюсер фестиваля Ирина Черномурова.
Действительно, вечер «Айседора сейчас» компании из Великобритании Вивианы Дуранте оказался на фестивале, пожалуй, лучшим из всей показанной программы. Представленные на нем «Танец фурий» - фантазии на тему хореографии самой Дункан, зафиксировать танец которой оказалось невозможным, а также знаменитый балет классика английской хореографии Фредерика Аштона «Пять вечеров Брамса в манере Айседоры Дункан» вдохновенно исполненный звездой труппы Джона Ноймайера Сильвией Аццони (в английской труппе она танцевала как приглашенная танцовщица), явственно и вполне достоверно воскрешали танец великой босоножки.
Третий балет вечера, посвященного легендарной танцовщице - «Унда», специально сочиненный для британской компании американкой Джой Альпуэрто Риттер, воплощал идеи, завещанные Дункан, но выраженные уже в современном преломлении. Это спектакль о том, что сделала Айседора для развития не только танца, но прав и свобод женщин вообще.
Показанное вслед за «Айседорой» «Лебединое озеро» французской компании «Балет Прельжокаж» стало, в свою очередь, завершающим камертоном для всего фестиваля DanceInversion в целом.
Анжелен Прельжокаж прославился еще в 1990 году своей переделкой балета Прокофьева «Ромео и Джульетта». Тогда он поразил зрителей, разместив на сцене концлагерь с колючей проволокой, который патрулировали вертухаи с овчарками. Знаменитый француз вообще мастер бесить людей, и все помнят, какие протесты и пикеты в Москве вызвали показанные его труппой балеты «Благовещение» и «Весна Священная» в начале 2000-х. Но сочинял он на протяжении всего своего творчества по преимуществу балеты бессюжетные, хотя и не менее провокационные, а переделкой классики не увлекался.
Сочинить версию «Лебединого озера», спектакля, который принято называть «иконой классического балета», Прельжокажа подбили, конечно же, в России. В основном хореограф использует музыку Чайковского, сочиненную для этого спектакля в 1876 году, правда, нередко меняя части партитуры Петра Ильича местами и изредка вставляя музыку из других произведений композитора. Естественно, не удержался хореограф и от внедрения в музыку классика мелодий электронных и современных, от группы 79D. А как же: балет у него ведь современный, да еще поставленный на страшно модную на Западе тему всяческих экологических бедствий и катастроф.
Вдохновленный идеей защиты окружающей среды Прельжокаж с энтузиазмом взялся за работу (причем в условиях пандемии), представив в своем спектакле «Лебединое озеро» загаженным отходами химического производства, с издыхающими на его поверхности лебедями. Сочинил он и соответствующий сюжет, очень напоминающий сюжеты на производственную тему, которые по заданию партии и правительства безостановочно «клепали» в нашей стране идеологи «соцреализма» лет 40-50 тому назад.
Одетта у Прельжокажа ярая экоактивистка, которую нечистый на руку бизнесмен и беспринципный делец, а по совместительству ещё и злой волшебник Ротбарт превращает в лебедя, вступив в преступный сговор с еще одним олигархом, сколотившим свое состояние на торговле буровыми установками - отцом Зигфрида.
Вообще, в отличии от классических трактовок, родителям главных героев у Прельжокажа уготована в сюжете, как видим, особая роль: новые компаньоны в целях обогащения задумывают породниться и женить сына гендиректора компании по буровым установкам Зигфрида на коварной и распутной дочери мошенника Ротбарта (Одилии), как две капли воды похожей на Одетту.
Влюбленный в Одетту Зигфрид, кстати, тоже любитель природы. Чтобы разозлить родителя, «маменькин сынок» поначалу противится идее отца установить буровые платформы на берегу «Лебединого озера». Но, как и положено в балете Чайковского, обманувшись внешним сходством, он принимает Одилию за Одетту, берет соблазнительную девицу в жены и беспринципно меняет решение, давая согласие на запуск производственных мощностей.
Концовка в его в спектакле такая же, как в классической версии балета: в самый ответственный момент в окно бьется Одетта, принц (то есть наследник империи по производству буровых машин) понимая свою ошибку, бежит на озеро, но поздно… Озеро уже ухитрились загадить производственными отходами, а стая лебедей во главе с Одеттой в судорогах погибает самой что ни на есть мучительной смертью.
Причем умирают лебеди в хореографии Прельжокажа долго, бодро и в конвульсиях, которые особенно удались хореографу. Да и вообще, белые акты со сценами лебедей поставлены французом довольно изобретательно. Лебеди у него напрочь лишены лебединой пластики, но в этих сценах маститый хореограф творит новую, отличную от классической, но почти такую же совершенную поэзию и красоту, правда (куда же в современном балете без этого) с обильными элементами стеба и иронии. Так, в начале зрители смеются и даже кричат «браво» настоящей «обманке» - четверке «маленьких лебедей», так знакомо скачущей скрестивши руки, но без музыки. А когда те скрываются в кулисе, любуются и хлопают виртуозно трансформированной из подручного «классического материала» хореографии и поставленной Прельжокажем для уже настоящей четверки уже под всем знакомую музыку.
Однако такой же изобретательности Прельжокаж не сумел показать в первой и третьей частях балета, идущего почти два часа без перерыва. Здесь хореография соответствует средним стандартам европейского современного танца и ничего способного удивить не предлагает.
Как уже было сказано, родителям главных персонажей Прельжокаж уделяет в своем балете особое внимание, и те из второстепенных превращаются в главных героев. Поэтому для дуэта вступивших в сговор отцов Зигфрида и Одилии, а также для другого дуэта, который родители Зигфрида танцуют под музыку «венгерского танца», хореограф все же находит особые краски. Как находит их и для групповых сцен, поставленных под музыку «неаполитанского» и «русского» танца». Последний, как и было задумано у Чайковского, в новой версии «Лебединого озера» ведет Одилия.
Соблюдена у Прельжокажа и важная для создателей «Лебединого озера» классическая оппозиция черного и белого: белые акты у Прельжокажа перемежаются с актами, решенными в черном цвете и тусклом свете. И здесь отдадим должное видеодизайнеру (Борис Лаббе), а также художникам по свету (Эрик Суайе) и костюмам (Игорь Чапурин). Возникающий на заднике за гигантскими окнами особняка, показанный в первом акте урбанистический пейзаж из небоскребов, созданный за счет видеоконтента, как и другие технологические фокусы, современного зрителя, конечно, впечатляют. Впечатляют его и похожие на пачки костюмы, созданные для лебедей - вроде классическая пачка, а вроде и современное короткое платьице с намеренно неравномерным подолом.
Что же, все в балете у Прельжокажа выглядит вполне актуально… И, как видим, отступлений от главных идей Чайковского почти не встречается. Конфликт, по сути, тот же самый, да и воплощено все с режиссерской точки зрения довольно безупречно. Ведь, как говорил Пушкин, «поэзия должна быть глуповата». Точно также «глуповат» и доходчив до самых непонятливых зрителей должен быть и сюжет в таком бессловесном виде искусства, как балет, где ясность режиссерской мысли, как нигде, важна. И очень хорошо, что этой ясностью в своих режиссерских построениях Прельжокаж не пренебрегает. Балет выстроен у него по-настоящему мастерски и логично.