— Что вам сказать? — начал Владимир Кехман, попытавшийся говорить без микрофона, оценив качественную акустику зала. — Первое: мы расстались с Эдуардом, второе — Захар Прилепин никуда не уходит и будет помогать мне работать в театре. И третье — не буду вас расстраивать с точки зрения экономики, но просто скажу лишь одну цифру, чтобы вы понимали, в каком состоянии сейчас находятся финансы театра. На счетах два миллиона рублей, поступлений никаких не предвидится, вся субсидия истрачена… Все вопросы относительно вас я решил, с остальными буду разбираться. Что касается творческого коллектива, у вас не будет никаких изменений, но только у вас. Объясню почему: пока я не встречусь с Татьяной Васильевной, никаких шагов, касающихся творческой составляющей театра, я предпринимать не буду вообще. Для меня самое важное сейчас — ее рекомендации.
В этот момент до сих пор хранившая молчание труппа (стояла гробовая тишина) разразилась аплодисментами не только в адрес Дорониной, но и прекращению внутреннего конфликта. «Конфликт закончен. Забыли. И задача теперь только одна — вы мне должны помочь сейчас эти два месяца, пока мы не получим новые деньги, играть все спектакли. Я остановил все, кроме первостепенных выплат — зарплат, социальных пособий и всего, что касается содержания здания».
Чтобы люди понимали, кто пришел ими руководить, Кехман рассказал о себе: 15 лет руководства Михайловским театром в Санкт-Петербурге, Новосибирским театром оперы и балета. Внебюджет в Михайловском до его прихода был 43 млн, сейчас — 900 млн. То есть из этого собравшиеся должны были сделать вывод, что к ним пришел эффективный менеджер, но с двумя театральными образованиями — менеджерским и режиссерским, защищенным в этом году в ГИТИСе на «отлично».
Особое внимание новый генеральный директор уделил Татьяне Дорониной, но совершенно с неожиданной стороны.
— Мы с ней не знакомы, никогда не виделись, но хочу сказать одну вещь: она гений, и знаете в чем? Она гений менеджмента, и объясню почему. Я два дня назад обошел все здание и хочу сказать: чтоб так сохранилось здание в своем первозданном виде, я не видел за свою практику нигде. Мой Михайловский театр в свое время раскромсали до невозможности. А здесь… чтоб вы знали — это Зальцбург, то есть главный зал Зальцбургского фестиваля — один в один. Потому что в Зальцбурге на такой площадке идет все — и опера, и драма, и балет. И гениальность Дорониной заключается в том, что она закрыла окна, фонтаны, лишь бы сохранить это в те времена, когда со зданием могли сделать все что угодно. И в этом ее абсолютный гений.
После своего спича, продолжавшегося чуть более 20 минут, Кехман ответил на вопросы актеров. Из них можно понять следующее: изменится система продажи билетов («она чудовищная»), он пресечет все попытки издевательства над актерами. Имеется в виду практика, заведенная прежним руководством, когда профессионалов азам профессии (речь, движения) учили не профессионалы.
— Это называется издевательством. Скажу одно: тренинг тренингу рознь. Сейчас мы останавливаем всю эту чушь, пока не придет новый творческий лидер и установит новые правила.
Наконец, отвечая на животрепещущий вопрос о спектакле с участием Бузовой, Кехман возмутился:
— Бузова не Бузова, зачем нам все это нужно — мы же МХАТ! Нам сегодня в первую очередь нужна атмосфера в коллективе, во вторую — ремонт, но не сейчас. Сейчас задача — сохранить коллектив и создать какую-то репутацию. Мы куда идем? Сейчас мы дезориентировали всю театральную общественность, когда никто не понимает, куда мы движемся. Какие 15 премьер? Какая цель в количестве? А здесь бесконечные 45 сцен — это же несерьезно! И еще эти слова: «МХАТ номер 1 в Москве, в мире!» Но это все пустые слова, они не подкреплены вообще ничем — нет внебюджета, нет репутации.
Кехман сообщил, что имеет договоренности с министром культуры Ольгой Любимовой о том, что до конца года при участии министерства они сформулируют программу развития МХАТа и презентуют ее — сначала коллективу. Если тот согласится, план обнародуют. Выступившему последним Захару Прилепину ничего не оставалось, как призвать всех работать, несмотря на допущенные ошибки.