Режиссера Влада Николаева трудно назвать специалистом узкого профиля. Под его руководством Андрей Смирнов и Александр Панкратов-Черный играли двух медвежатников во втором сезоне «Динозавра», Светлана Ходченкова превратилась в обезоруживающей красоты следователя в «Методе Лавровой», Никита Ефремов и Ингрид Олеринская были полукриминальными гидами по русскому Лондону в «Лондонграде. Знай наших».
Начиная работу над «Большим небом», Влад в некотором смысле мог почувствовать себя дебютантом, потому что раньше не строил ретро-миры. Но режиссера, который умеет найти общий язык с весьма капризными звездами, определенно не испугать ни самолетами, ни семидесятыми. В беседе с «МК» Влад Николаев обсудил бочку в полете, хитрости на кастинге и мини-юбки.
— У вас фильмография режиссера с максимально широкими интересами. Вы снимали мелодрамы, детективы, лирические комедии, психологические драмы и даже триллеры…
— У меня все жанры есть, вот только ретро до сих пор не было.
— И ваши коллеги иногда говорят, что снимать ретро — это в чем-то отчаянный и почти героический выбор. Сомнений по поводу сценария о семидесятых у вас не возникло?
— Любой вменяемый режиссер вам скажет, что чем сложнее проект, тем для него он интереснее. Поэтому когда тебе в наше время дают сценарий, в котором речь идет о конце семидесятых-начале восьмидесятых, ты думаешь: «Круто!» А когда выяснилось, что фильм о летчиках, о них я тоже до того момента не снимал, то стало вдвойне интереснее.
— И летчики у вас из малой авиации, которая как будто пропитана духом приключений…
— При подготовке к съемкам я познакомился с летчиками из малой авиации, они летали еще в СССР, а также выполняли рейсы в Конго и Марокко. Жизнь у них была как в американском кино. Взлеты и посадки на короткие полосы, самолеты могли обстреливать, они попадали в огонь. И когда мне все это рассказали, я сразу же попытался передать актерам атмосферу, в которой работали летчики малой авиации. Мне хотелось, чтобы наши артисты поняли, что испытывает пилот, когда оказывается в подобной ситуации. Он же простой человек и, конечно, тоже боится, как бы его ни учили справляться с разными ситуациями в воздухе. Зрителя все эти эмоции — боль, переживания, жажда жизни — всегда привлекают.
— Если уж речь зашла об актерах. Вы получили в проект тех, кого хотели?
— Кастинг был довольно сложным в первую очередь потому, что проект запускался несколько раз. Конечно, у канала были свои предложения по поводу актеров, но и мои идеи были услышаны, за что большое спасибо продюсерам Сергею Багирову и Марианне Балашовой. Вот, например, история с Алексеем Демидовым, который играет Ющенко. Он пробовался еще в первом актерском пуле. На канале посмотрели и попросили другие варианты. В итоге мы попробовали больше тридцати актеров, и когда они закончились, я решил заново показать наш первый актерский пул. Сделали костюмированные полноценные пробы, чуть изменили грим, и когда продюсеры это увидели, то сказали: «Ну вот же они, наконец нашлись те, кто нужен!» Так Леша Демидов вернулся на пробы через тридцать три актера и получил эту роль, чему я несказанно рад.
— Любители покритиковать утверждают, что другой главный герой в исполнении Станислава Бондаренко как будто совсем не из семидесятых…
— На мой взгляд, он типичный москвич того времени. И эта разница — простой типаж Алексея Демидова и нрав рубахи-парня Стаса Бондаренко — обеспечила отличный актерский тандем. Недовольные есть всегда, и пусть критикуют. Ведь если критикуют, то значит — смотрят наше кино.
— Могу предположить, что помимо актерских типажей было важно, как на тех, кто играет летчиков и стюардесс, выглядит форма…
— Наш художник по костюмам Елена Медведко сразу сказала, что для главных героев форму нужно шить на заказ. Это же киноэстетика, поэтому все должно быть красиво. Мы взяли ту самую ткань, из которой шили настоящую форму, и сделали все по ГОСТам тех времен, но под каждого актера. Честно скажу, что для актрис, которые играли стюардесс, юбочки сделали чуть покороче, посексуальнее. Настоящая форма тех времен сшита более просторно, а мы решили подчеркнуть женские силуэты. Все-таки военные и летчики всегда считались самыми красивыми.
— Поиск реквизита, наверное, превратился в некое подобие квеста?
— Мне, можно сказать, повезло. На проекте работал очень известный художник-постановщик Герман Зарянкин, а ассистенты по реквизиту сумели найти, а иногда принести из дома какие-то мелочи, которые создавали в кадре атмосферу той самой эпохи. Иногда сам удивляюсь, потому что кино возникло как будто из ничего.
— Меня впечатлила одна деталь. Герой Станислава Бондаренко носит часы циферблатом на тыльной стороне руки. Это довольно специфичная и давно забытая привычка некоторых мужчин того времени. Вам кто-то подсказал такую ретро-манеру?
— Когда актеру создают на съемочной площадке другую эпоху, одевают его в костюм, погружают в реквизит, он сам непроизвольно начинает искать какие-то детали образа, вспоминать своих дедушек. Вот у меня дядя, полковник авиации, носил циферблат именно на тыльной стороне руки. Не помню, чтобы нам эту деталь кто-то подсказал, но на съемках ты вместе с актерами уходишь в тот мир, что-то обсуждаешь, вспоминаешь.
— Ваши герои помимо того, что решают в сериале непростые семейные проблемы, все-таки немало времени проводят в воздухе. И насколько я знаю, некоторые полеты были сняты живьем, а не при помощи компьютерной графики…
— У наших ребят не получилось в полном объеме полетать на самолетах, потому что даже малая авиация — дело серьезное. Нужно пройти массу разных инстанций, чтобы посадить актера в кабину. Но в креслах вторых пилотов они взлетали, делали бочку, выключали двигатель во время полета, сажали самолет, в общем, испытали все то, что испытывают летчики. В таких эпизодах мы крепили маленькие камеры внутри кабины, так что эмоции на лицах не сыгранные. В Ту-154, конечно, никого не сажали, максимум, что нам было позволено, это выкатить самолет на полосу. Но вот малую авиацию мы, можно сказать, рулили, и актеры были под большим впечатлением.
— Вас трудно испугать большими звездами, вы работали с очень популярными актерами разных эпох. В «Большом небе» снимается Александр Домогаров, у которого репутация актера с непростым характером. Вы это почувствовали?
— Меня предупреждали о его характере, но я ничего такого не заметил. Может, мне везет, потому что я работал с теми, кого принято считать непростыми людьми, и все было нормально. Вот, например, у меня снимались Екатерина Сергеевна Васильева, Дима Нагиев. И ничего такого на площадке не произошло. Я думаю, что к профессиональному человеку важно относиться профессионально. Я должен сделать свою работу, а он свою, понимая, что его лицо будет в кадре. Когда все это понимают, то обходится без проблем. В общем, нужно соблюдать дистанцию, окружать людей любовью и знать свое ремесло. Если вернуться к Домогарову, то в форме летчика он очень органичен. Ему было создано окружение, которое подчеркивало его образ, и дальше мы полетели, в прямом и переносном смысле.
— Вы, наверное, чуть ли не единственный режиссер, который решил снимать ретро на улицах Москвы. Ваши коллеги всегда стараются бежать из города, жалуясь на то, что найти хотя бы один исторический план сейчас в Москве очень трудно. Но вы каким-то образом нашли…
— Я родился, жил и сейчас опять вернулся в Измайлово. И вот здесь за сорок лет не поменялось ничего, разве что деревья выросли. Но визуально Первомайская, Парковые улицы, Измайловский проспект остались в том самом виде, как были построены. Даже дома покрашены в те самые цвета. Я смотрел на все это из своего окна и думал: «Ну вот же она, старая Москва. Вот где я буду снимать». И все проблемы решились. Нам в итоге и ездить особо не пришлось. Новосибирск мы нашли в Люберцах, в Горном институте и его окрестностях. Мы снимали в аэропорте «Чкаловский», в Киржаче, и нам всего этого хватило. У меня был прекрасный оператор Деян Димески. Он не пытался выпендриться, а просто передавал атмосферу, визуализировал сценарий. И мне очень понравилось, как он все показал.
— После съемок «Большого неба» вы работали над еще одним сериалом, где фигурируют летчики. Видимо, тема вам понравилась?
— Наверное, небо тянет и манит. Особенно сейчас, когда хочется куда-нибудь улететь от этой пандемии. Вот хотя бы в кино это получается.